Золотой ключик (г. Липецк), 2016 г.

К ак известно, профессии трубочиста в на- ше время не существует. Вымерло это старое ремесло. В сёлах, правда, ещё приходит- ся заниматься таким делом, но тут каждый сам заботится о своей трубе. А вот мне посчастливилось познакомиться с самым настоящим трубочистом. Случилось это в бытность моей работы в заповеднике «Гали- чья гора». Холодным февральским вечером, накрутив на лыжах порядочное количество километров, усталый и голодный возвратился я в свою за- поведную обитель. Ещё не остывшая за корот- кий зимний день сторожка ласково встретила своего хозяина, и от этого на душе сразу пове- селело. Наскоро перекусив оставленными ещё с утра припасами, я сел за стол для обработки собранного за день материала. Вдруг моё внимание привлекло какое- то шуршание, раздававшееся за чугунной задвижкой печи. По- думав, что это мышь, я взял ве- дро, в которое хотел отловить непрошеную гостью. Решитель- но распахнув задвижку, я был не- сколько обескуражен, так как из печки вылетел самый обыкно- венный полевой воробей, прав- да весь перепачканный до неуз- наваемости чёрной сажей. На- стоящий трубочист! Бестолково полетав по комнате, птица с лёту ударилась в оконное стекло, ошалело отпряну- ла от него и, запутавшись в шторе, затихла. Читатели «Золотого ключика» конца девяностых – начала двухты- сячных годов хорошо помнят публикации Сергея Михайловича Климо- ва. Был он профессором, доктором биологических наук, известным ор- нитологом, неутомимым просветителем в области природы. Именно с Сергеем Михайловичем редакция нашей газеты начала выпускать «Сы- роежку» – экологическое приложение «Ключика». Для того, чтобы рас- сказывать о природе Липецкого края и о тех, кто её особенно бережёт. К сожалению, двенадцать лет назад этот замечательный человек из- за тяжёлой болезни ушёл из жизни, оставив нам в наследие свои публи- кации, под которыми ставил подпись: «Ваш профессор Климов». Храним мы и его книжицу стихов и рассказов. В ней есть интересная история, случившаяся в феврале. А назвал её Сергей Михайлович Стараясь не делать резких движений, я ото- шёл к печи и занялся её растапливанием. Вско- ре печка загудела, и в комнате от этого стало уютнее и веселее. Затем пофыркивание толсто- пузого чайника возвестило о готовности ужи- на. Попив крепкого взвара шиповника с земля- ничным листом вприкуску с сахаром, я занял- ся завершением обработки материала. Воробей к этому времени окончательно пришёл в себя и сразу, без какой-либо разведки, освоился в ком- нате. Он перепорхнул на обеденный стол, дело- вито поклевал крошек, затем слетел на посуд- ную полку, зачем-то поколупал облупившуюся стену, испил воды из большой эмалированной кружки, а затем, устроившись на вешалке, при- крыл глаза и затих. Так мы и стали с ним жить. Между прочим, покладистый сосед оказался. Понапрасну не до- кучал, а оживление в мою одинокую жизнь в за- поведнике вносил. Назвал я его Чиком. А как же ещё воробьёв именовать? И прожил он у меня в общей сложности чуть больше двух недель. Как только морозы спали, засве- тилось солнце, заголубилось небо, закапала с крыш капель, чирикнул на прощанье мой во- робей и юркнул в дверь. Прав- да, я его потом узнавал в стай- ке, и он как будто помнил ме- ня. Или это только казалось? В середине марта Чик по- знакомился, на мой взгляд, с особо симпатичной воробьи- хой. Через неделю они уже дружно носили под застре- ху перья кур, шерсть лошадей и всякие соломинки. И с это- го времени мой воробей стал сторониться меня, а может, и вовсе забыл.