Золотой ключик (г. Липецк), 2016 г.

Тот самый зал. письмо турецкому султану», «Иван Грозный и его сын Иван», «Не ждали». Репин был художником- психологом, и его невероятно увлекали характе- ры людей искусства. Надо видеть портреты ком- п о з и т о р о в Мусоргско- го, Бородина, Глинки, Рим- ского-Корса- кова и, конеч- но, портреты Льва Нико- лаевича Тол- стого, – а их сорок, – мас- лом, акваре- лью, каранда- шом, чтобы понять всю мощь гигант- ского талан- та и темпера- мента Репина. …Представь: за картину о юном Пушкине он взялся в тот же день, как получил на неё заказ от Пушкинского лицейского общества. Приближа- лась столетняя годовщина лицея. Маститый художник боготворил Пушкина. Ещё в конце девятнадцатого века, в 1897 году, он за- думал изобразить поэта в Петербурге, у берегов Невы, а в 1899 году наш крупнейший маринист, певец моря, Иван Константинович Айвазовский попросил Репина вписать в его картину о про- щании Пушкина с Чёрным морем портрет поэ- та в полный рост на прибрежной скале. В те го- ды Илья Ефимович и влюбился, как и Айвазов- ский, в Пушкина. Изучив фотографии всех его портретов, он не мог скрыть своих чувств, так они были прон- зительны: «…Такой страстью полно было это в высшей степени подвижное лицо, и всё это было заключено в строгой раме врождённого благо- родства и гениального ума. Огонь больших глаз – вот где горел светильник его таланта. Изящ- ный лоб, оформлен- ный работой гения, – вот присутствие того высшего раз- ума, который руко- водил им, открывая миру божественные идеи…» Репин был, по его выражению, взбу- доражен: «Не имея никаких данных (почти), компоную и пишу, пишу с на- слаждением… Ах, как я жду материалов». Ему их присылают: портреты присутствующих на экза- мене, прежде всего Державина, описание их одеж- ды, размеры зала и даже чертежи мебели. Он отправляется в Царское Село, чтобы уви- деть освещённость актового зала: «Для момента света, для тона картины и чтобы оправдать всю композицию картины это необходимо…». И, конечно, вчитывается в воспоминания, пре- жде всего, самого Пушкина: «Я не в силах опи- сать состояния души моей: дошёл я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отрочески зазвенел, а сердце за- билось упоительным восторгом… Не пом- ню, как я кончил своё чтение…». Больше года прора- ботал Репин над кар- тиной, она была за- вершена лишь к концу 1911 года. Так тща- тельно, так вдумчиво он прорабатывал каж- дую деталь. Нежный золоти- стый свет окутывает актовый зал. Пушкин – в центре. За ним – полукруг сановников, что видно по их по- зам и костюмам, на- рядных светских дам. Именитые гости свободно расположились в крес- лах в первом ряду, за ними – толпятся остальные, тоже в живых, подвижных позах. Замкнутый краями картины полукруг превра- щает зал в зрительный. Пушкин и Державин – как на сцене. К ним приковано всеобщее – и наше – внимание. Мы чувствуем, что между ними какая- то внутренняя невидимая связь. Это тот самый момент, замеченный Пушки- ным, когда Державин перестаёт дремать. Он приподнимается, склоняется над столом, седов- ласая голова при- поднята. Державин – весь сосредото- ченное внимание с приложенной к уху рукой и оттопы- ренным мизинцем. А напротив – тон- кий, лёгкий, вдох- новенный. Торже- ственный. Юный. Он читает оду, тор- жественную хва- лебную речь, тем-