Золотой ключик (г. Липецк), 2014 г.

и ван Алексеевич Бунин,чьё имение тоже находилось на терри­ тории нынешнего Станов- лянского района Липец­ кой области, в автобиогра­ фическом романе «Жизнь Арсеньева» описывал своё посещение Кропотово: «Перед нами был выгон, за выгоном - давно необи- "таемая мелкопоместная усадьба, которую красил Iнемного только сад, неподвижно поднимавший в бледно-голубом небосклоне, за небольшим ста- Iрым домом, свои чёрные верхушки. Я сидел и, как всегда, когда попадал в Кропотовку, смотрел и думал: да ужели это правда, что в этом самом доме бывал в детстве Лермонтов, что почти всю Iжизнь прожил тут его родной отец? Да, вот Кропотовка, этот забытый дом, на ко- ■торый я никогда не могу смотреть без каких-то ни тетки, ни весь этот дом по-настоящему не жи­ вут... В этом доме кажется живым один только портрет. Портрет Марии Михайловны Лермонто­ вой. Он висит в кабинете отца вместе с другими портретами - самого Юрия Петровича (ему тут двадцать семь-двадцать восемь лет), отца его, Пе­ тра Юрьевича (в кафтане с большими пуговица­ ми и в парике с буклями), и деда - Юрия Петро­ вича, также в парике: на груди у него знак депу­ тата Комиссии по составлению нового уложения, которая созвана была Екатериной II в 1767 году... В кропотовском доме была тишина. Ничто не рассеивало, не разбивало дум и мечтаний. Не ме­ шало читать. Отец разрешил Мише в любое время, хоть но­ чью, входить в его кабинет, рыться в книгах и единственно только не тревожить его, если он сидит с каким-нибудь делом за столом. Но чаще всего Миша вовсе его не заставал. Какое богат­ ство находилось в этом широком, простой дере­ венской работы шкафу! Корнель, Расин, Вольтер, Шатобриан - эти имена он впервые прочёл здесь на корешках книг, а слышал о них ещё от Жана Ка- пэ. Из немецких писателей Юрий Петрович когда- то приобрёл некоторые сочинения Гёте, Шиллера, Лессинга, Клопштока, Виланда. Но Миша бросил­ ся в первую очередь на русских стихотворцев. В течение первой же недели Ломоносов, Херасков, Державин, Капнист, Жуковский, Дмитриев «пе­ рекочевали» в его комнату и расположились на кровати, столике, подоконнике и стульях. Читал он беспорядочно, торопясь от жадности, открывая книги наугад и иногда не посмотрев да­ же, кого именно из поэтов он читает. Не все сти­ хотворения и не все поэмы он прочитывал цели- бесконечно грустных и неизъяснимых чувств... Вот бедная колыбель его, наша общая с ним, вот его начальные дни, когда так же смутно, как и у меня некогда, томилась его младенческая душа, «желанием чудным полна», и первые стихи, столь же, как и мои, беспомощные...». Художественная реконструкция усадебного дома Лермонтовых в Кропотово. Рисунок Александра Новосельцева, 1985 год. КОМ. Его ВЗГЛЯДскользил по страницам с жадно­ стью, останавливаясь по какому-то внезапному и таинственному сигналу. Так прошёл почти весь июль. Дважды Миша ездил с отцом в Васильевское. Во второй раз он застал там младшую бабушкину сестру Наталью Алексеевну Столыпину, которая приехала сюда с дочерью. Анюте было двенадцать лет. Она с любопытством поглядывала на своего кузена, словно чувствуя, что этот мальчик не со­ всем обыкновенный. Крепко сбитый, сильный, он был неутомим в дальних прогулках, хорошо ез­ дил верхом. Её поразил его глубокий, присталь­ ный взгляд, говоривший о том, что этот мальчик много думает. Она подсматривала за ним - Ми­ ша молчит, забыв обо всех, и лицо у него строгое, даже печальное. Он вёл себя очень сдержанно, и знакомство с кузиной (точнее - с двоюродной тёткой) налаживалось туго. Если бы не она сама, если бы не её любопытство... Ведь в Москве она не встречала таких странных детей... При слове «дитя», которое пришло ей на ум, она рассмея­ лась: «Нет, это к нему уже совсем не идёт». Словом, он затронул её воображение. У неё не оказалось здесь подруг. Миша тоже был один. Само собой сложилось так, что они по­ стоянно виделись. Анюта вела себя просто, без кокетства, неловкость скоро пропала, и они ста­ ли гулять вдвоём по саду. Она рассказывала ему о своей московской жизни, а когда узнала, что он осенью едет в Москву учиться, искренне об­ радовалась: - А после, когда выучитесь, что будете делать? - Я стану офицером и поеду на Кавказ, - твёр­ до отвечал Аермонтов.