Золотой ключик (г. Липецк), 2013 г.

с капустой? Хм... а я покупал с кар- тошкой. Вот жулики! Так о чём я? Ах да! Похитили двадцать квакушек, представляющих колоссальнуюцен- ность для человечества. Виолетта, например, знала белку, которая была знакома со старой цаплей, которая когда- то съела троюродную племян- ницу лягушки, которая видела, как Царевна-лягушка схватила стрелу. А Изольда водила друж- бу с дальней родственницей по материнской линии самой ля- гушки-путешественницы. Тем временем Фимка обнюхал все террариумы и подошёл к послед- нему, самому грязному. Пёс осто- рожно начал разгребать тину. Вдруг на него уставились два неморгающих тусклых глаза. – Верни на место, супостат, – раз- дался скрипучий голос. – Дует! –Маврикич! Родненький! – Иван Тимофеевич подскочил к террариуму и достал из него здоро- венную лягушку. – Вот и свидетель, – Шустряйко радостно по- тёр ладони. – Ну-с, вещайте! – Перебьёшься, мне лень, – Маврикич позе- вал и довольно квакнул. – И вообще, Иван Ти- мофеевич, кто это такие? – Следователи. Похитили все экспонаты, толь- ко ты и остался, – ответил директор и чмокнул Маврикича в макушку. Маврикич выпучил глаза. – Ну дела, – ошарашенно прошептал он. – А когда это произошло? – Утром, – сказал Фимка. – Думаю, на рассве- те. Вот только запахи какие-то странные. Что-то знакомое... Преступник явно вылил на себя пару вёдер духов. Чувствуете? – У меня нос заложен, – ответил Шустряйко, делая пометки в блокноте. Иван Тимофеевич пожал плечами и прижал к себе Маврикича. – Значит, ты ничего не видел и не слышал? – поинтересовался Шустряйко. – Нет, на рассвете я сплю. – Хм... почему же тебя похититель оставил? – Его террариум стоит отдельно от других, – ответил Фимка. – Преступнику нужна была конкретная лягушка, вот он и схватил всех, а его оставил. Маврикич, ты никакой цен- ности не представляешь. Это факт. – Да что вы! Маврикич – наш ветеран, с него заповедник начался. Поэтому его тер- рариум и стоит отдельно от других, – объяс- нил директор. –Понятно, –Шустряйко снял очки и протёр их о рукав пиджака. – Я-то уж было подумал, что это гринписовец какой балуется. – А зачем? – спросил Иван Тимофеевич. – Ну как? Из террариума на волю. – Куда? – Маврикич испуганно за- крыл мордочку лапками. – На волю? Там же... дикая природа! Цапли и кома- ры – жуть! Не хочу! – Ну-ну, Маврикич, всё хорошо, – дирек- тор погладил его по голове. – Не видать те- бе свободы, как собственных ушей. – Ладно, – Шустряйко что-то быстро за- писал в блокнот. – Из заповедника ни ногой. Маврикич, если что вспомнишь – сообщи. Иван Тимофеевич, можете отпустить свидетеля. Лягушка прыгнула в террариум и быстро зарылась в тине. – Фимка, ты закончил? – Так точно! Запахов много, но особо выделя- ется аромат женских духов. – Тот же, что и в других местах преступлений? Фимка кивнул. Следователи и директор вышли из терема. Пёс помчался к печке. – Вы их найдёте? – Иван Тимофеевич жалоб- но поглядел на следователя. – Естественно, – кивнул Шустряйко. – С экс- понатами вашими все понятно, но меня смущает Маврикич. Он-то чем знаменит? – О! Вы читали сказку Леонида Пантелеева о двух лягушках в кувшине со сметаной? – А как же! – Ну вот, Маврикич был идейным вдохнови- телем. Он упал в кувшин, но от страха у него слу- чилось раздвоение личности. Одно полушарие думало, что утонуло, а другое, что надо действо- вать. В общем, натерпелся, горемычный. Когда Пантелеев его подобрал, Маврикич совсем плох был. Рассказал писателю о случившемся и горь- ко заплакал. Тот его мне и принёс. *** Фимка сидел на траве и читал книгу. Емеля про- должал грызть семечки, рядом похрапывал Баюн. Шустряйко подошёл к печке и почесал затылок. – Что скажешь? – спросил он у Фимки. – Преступников было двое, это точно. Но за- пахи странные. Я почуял очень сладкий аромат духов. Фу! – Неизвестная нам женщина? – Похоже на то. Второй запах более... болот- ный, что ли. Странный, словно состоящий из мно-