Золотой ключик (г. Липецк), 2013 г.

К 70-летию освобождения Тербунского района от фашистов «КЛУБ» В ДОМЕ ЖБАНОВЫХ …Шёл декабрь 1942 года. В Тербунах хозяйни- чали фашисты. В доме Жбановых, где жили Адик, его мама и две младшие сестрёнки, немцы устро- или что-то вроде клуба. Каждый вечер собира- лись здесь, требуя угощения. Потом один из фа- шистов начинал громко петь, другие шли танце- вать. «Приглашали» селянок. Женщины боялись отказываться от таких «приглашений»: несколь- ких уже расстреляли за непокорность. Поэтому, едва темнело, приходили кЖбановым. Некоторые надеялись выведать, сколько у немцев орудий, ма- шин, ожидают ли они подкрепления. Однажды со- седку Жбановых фашисты застали с планшетом в руках. Выволокли её за волосы из избы, прота- щили через всё село и забили палками. Семилетний Адик возненавидел свой дом, ко- торый прежде так любил. Он начал потихонь- ку перетаскивать вещи в землянку, которую они вырыли с мамой. Вещей было немного, их ещё не успели испоганить фашисты. На чердаке дома хранилась старая дедова ба- лалайка. Адик немного умел играть на ней – в основном частушки. Очень хотелось мальчиш- ке унести балалайку с чердака. Представлял, как найдут её фрицы и будут бренчать что-то своё. А ведь балалайка не знала злых рук. Заупрямит- ся, откажется играть – её сожгут или растопчут. Однажды, улучив момент, мальчишка полез на чердак. Взял балалайку, а когда начал спускаться, его заметили фашисты. Окружили, стали смеять- ся. Один немец, высокий и усатый, вырвал бала- лайку и что-то сказал. – Не тронь! – крикнул мальчишка. – Отдай! И вцепился в руку фашиста, повиснув на ней. Тот тряхнул рукой, скинул Адика. Но он, как клещ, снова вцепился в фашиста. Тот разозлился, рез- ко наклонился и ударил мальчишку об землю. До- стал автомат – то ли попугать, то ли расстрелять, но ему в ноги кинулась мама Адика. – Не отдам Адика! – кричала она. – Убейте ме- ня! – Адик! Адик! – стали повторять удивлённые и довольные фрицы. – Адольф! Адольф Гитлер! Карашо! Усатый отпустил мальчугана, даже похлопал по плечу. И отдал балалайку. – Фюрер! Адольф! Затем что-то сказал матери и пошёл в дом. А перепуганный, униженный Адик остался во дворе, сжимая в руках балалайку. – Мам, я правда Адольф? – только и смог вы- говорить он. Мать отвела глаза и ничего не ответила. Семь лет назад, нарекая сына красивым иностранным именем, она не знала, что так будут звать самого ненавистного в России человека. «КАРАШО! МОЛОДЕТС!» Теперь Адику надо было каждый вечер появ- ляться в «клубе» – играть и петь для немцев. Он не хотел делать этого, кричал, что пусть лучше его расстреляют, но мама говорила: – Папку убили, сынок. Кто же будет в доме за мужчину? И Адик покорялся. Он пел частушки, играл на балалайке матаню. Фашисты танцевали «рус-