Золотой ключик (г. Липецк), 2011 г.

Война не давала о себе забыть ни на минуту. Дни и ночи шли через деревню беженцы. Люди рассказывали, как быстро катился вал немецких армий, как уничтожали они наши города, сёла, как бомбили скопления военных колонн и мирных граждан. С запада в сторону Москвы ежедневно пролета- ли в ровном строю тупоносые немецкие бомбардировщики. «От Советского информбю- ро…» – эти радиосообщения ждали, этих сообщений боя- лись. Потому что вести были страшные. Пали Минск, Ри- га, Таллин, Вильнюс, фаши- сты обложили Одессу, дви- гались к Ленинграду, а потом в сводках замелькали и вовсе близкие нам названия: Ельня, Смоленск. В село пришли первые по- хоронки… Слово «мобилизация» во- шло в наш мирный, деревен- ский быт. Мы тоже считали себя мобилизованными, тоже считали себя военными людьми. Потому что ра- ботали для фронта, потому что работали за себя и за тех, кто ушёл защищать нашу советскую Ро- дину от страшного ворога. Однажды мы услышали нарастающий шум мо- тора. Казалось, что самолёт идёт прямо на нашу ферму. Все свинарки выскочили во двор. Это был наш, советский, самолёт, ясно было, что с ним что-то неладное случилось, потому что летел он так низко, что чудилось: вот-вот врежется в зем- лю. Но он всё тянул в сторону от построек, а по- том сел где-то у нашей избы. Пришла – младших нету, сразу догадалась: они на болоте, куда спла- нировала военная машина. А тут в небе показал- ся ещё один краснозвёздный самолёт, он сделал круг, другой и уверенно приземлился на сухом твёрдом пригорке. Чуть спустя прибежалЮра. Глаза горят от воз- буждения, хочет поскорее всё мне рассказать, по- тому сбивается, путается. Но я всё-таки поняла. Первому лётчику удалось выпрыгнуть из кабины уже над самой землёй. Он даже не поранился. Ру- гался на гитлеровцев, кулаком им грозил. Подбе- жал лётчик с другого самолёта. Они стали дого- вариваться, расстегнули плоские кожаные сумки, а там карты. Юра пересказывал каждую мелочь, передавал каждое движение, всё время повторял слово «лётчик»: «Лётчик спросил: «Как ваша де- ревня называется?» Лётчик сказал: «Ну, гады, ну, фашисты, – заплатите!» Потом удивился: «Вы по- чему с портфелями?» И сказал: «Молодцы! Надо учиться! Нас не сломить!» Солнце припекало, лёт- чик расстегнул кожаную куртку, а на гимнастёр- ке у него – орден. Лётчики – герои. Они храбро сражались в Испании. А ор- ден называется – Красного Знамени». –Аещё онмне дал подер- жать карту в кожаной сум- ке. Она планшеткой зовёт- ся. Мама! Вырасту – тоже буду лётчиком! – Будешь, будешь! – го- ворила я ему, а тем време- нем поставила в кошёлку крынку молока и положи- ла хлеб. – Отнеси им, сы- нок! Да пригласи их в дом. Но лётчики не покину- ли машины. Дотемна не возвращались и ребятиш- ки. Только поздно ночью пришли домой. Юра всё по- вторял фамилию, которую назвал ему первый лётчик. …Уже после первого космического полёта к Юре пришло письмо из города Горького. Быв- ший военный лётчик Ларцев писал, что он хоро- шо помнит тяжёлый воздушный бой в сентябре 1941 года, вынужденную посадку у смоленского села, помнит и группу ребяток, которые рассма- тривали машину, а потом заботливо принесли по- есть. И ещё он писал: ему кажется, что он припо- минает мальчишку, который всё повторял: «Я буду лётчиком, дядя!». Мог ли он, пилот военных лет, предположить, что на деревенском лугу в тяжё- лом сорок первом повстречался с будущим пер- вым космонавтом планеты Земля? А. Леонов, А. Соколов. Перед стартом. Ю. А. Гагарин на отдыхе после полёта. 1961 год. А. Леонов, А. Соколов. «Восток» вышел на орбиту.