Золотой ключик (г. Липецк), 2011 г.

14 те, являлись для ГТФ лишь пово- дом к обстоятельному разговору о музыке. С каждым! И тут нельзя не упомянуть об одном поража- ющем воображение обстоятель- стве: на протяжении любого экза- мена (а онмог длиться и 12 часов) ГТФ не покидала «поле боя» ни на минуту, невзирая на угрозу прострации. Во время экзамена в классе помимо ГТФвсегда находилось лишь двое – экзаменующийся и «очередник», причём этого второго она просила сесть так, чтобыон всё время находился в поле её зрения. Достигались та- ким образом две цели: «очеред- ник» не смел лишний раз шелох- нуться и получал возможность за час-полтора морально созреть к грядущему испытанию. Трудно поверить, но все три часа, проведённые в «экзамена- ционном поле» Галины Тихонов- ны, пролетали незаметно. Еще бы! Это было неповторимое об- щение, главная прелесть кото- рого таилась в его разнообразии и многожанровости. Тут чередо- вались и беседа старшего с млад- шим, и интервью умного с глу- пым, и допрос злоумышленника попеременно «злым» и «добрым» следователями, и даже судебные прения сторон. И всё это – под мощнейшим всевидя- щимоком«детектора лжи», встроенного в нашего пе- дагога самой природой. Первый экзамен мне запомнился, главным об- разом, неожиданной, как выразились бы сегодня, «подставой». Одним из во- просов в билете стояло «Месса h-moll» или «Стра- сти поМатфею» И. С. Баха». Это «ИЛИ» меня, помнит- ся, очень порадовало, по- скольку в музыкальной школе мы основной упор делали именно на Мессу (в те времена пропаганда текста Евангелия не при- ветствовалась). Поэтому после того, как мы с ГТФ за какой-то час замечательно разо- брались с первым вопросом, я решительно объявил, что буду рассказывать о Мессе. – Прекрасно, – одобрила Гали- на Тихоновна. – Считайте, что вы о ней уже рассказали. Я ошарашенно уставился на Филенко. А она ласково пояснила: – Верю, что вы её хоро- шо знаете. На пятёрку. Рас- сказывайте «Страсти». Меня тут же прошиб хо- лодный пот. – «С-с-страсти»? Я не… не… з-знаю… – Вот мне иинтересно, – ожи- вилась ГТФ, как бы приглашая и меня оценить свежесть сво- ей идеи, – что вкладывает студент Ленинградской консер- ватории в понятие «не знаю». И, подобно Юрию Гагарину, только гораздо категоричнее, добавила: – Поехали. Имы «поехали». Она заставила работать мои мозги так, как всю последующую жизнь они уже не могли работать, ибо на том экза- мене полностью истощили свой ресурс. Направляемый её вопро- сами и одновременно не уста- вая удивляться самому себе, я вдохновенно выкладывал всё, что когда-либо читал или даже мельком слышал о «Страстях». Каким-то чудом я припомнил и сыграл ей начальную секвенцию произведения и даже напел си- минорную арию альта. Причём (и это было моей главной стратеги- ческой «фишкой») я ни разу стра- дальчески не посмотрел в пото- лок и темболеениразумучитель- но не поморщился, силясь что-то вспомнить. Напротив, я искусно играл роль человека, владевше- го этой информацией с раннего детства. На протяжении всего от- вета ГТФблагожелательнокивала мне, иногда заостряя внимание на каких-то подробностях, но я, как мне казалось, ловко преодо- левал все её засады и ловушки. Так продолжалось до тогомомен- та, пока она не «включила» злого следователя. – А не могли бы вы припом- нить, – невинно и даже, пожа- луй, светски полюбопытствова- ла она, – чем отличалась лейп- цигская редакция «Страстей» от веймарской? «Неужто их было две?» – ужас- нулся я про себя. Это была плохая новость. В неистовом желании как-то сохранить лицо я сделал отчаянное умственное усилие, чтобыуяснить, какаяиз редакций могла быть последней. «Скорее всего, та, что была названа вна- чале», – рискнул предположить я. – Видите ли, – начал я рассуди- тельно, – лейпцигская редакция углубила и расширила… Опыт подсказывал, что все по- следующие редакции обычно оказывались сложнее предыду- щих. На тот момент я знал только одну вторую редакцию, ставшую проще первой, – когда весьма чтимый мною композитор Гена Банщиков, тогда ещё студент, в порядке второй редакции «про- сто» выбросил одну часть сво- его фортепианного концерта. И я осторожно завершил свою «мысль»: –…эта редакция значительно расширила и углубила содержа- ние произведения. Было понятно, что, кроме вы- игрыша пары секунд, я этой фра- зой не продвинулся ни на шаг, и Галина Тихоновна тутже подтвер- дила мою «догадку»: