Золотой ключик (г. Липецк), 2011 г.

Д етская память крепкая. Саша помнил то письмо наизусть и пересказал его мне. Я тоже запомнила, пусть и не слово в слово. И теперь передаю его содержание читателям «Золотого ключика»: «Дорогая мама! Сражаюсь со зверями, и конца этому не видно. Сильны фашисты, но мы не пада- ем духом, боремся изо всех сил. Крепись, мамоч- ка! Недавно была у дома тёти Гали, хотела загля- нуть, да побоялась. В кармане было два сухаря и кусок сахару, вот бы её детишек угостить. Вы ведь голодаете, а у нас паёк. Есть даже консервы, я ем хорошо. Нашла у дома тёти Гали пуговицу от её пальто. Взяла с собой на память о доме. Мама, ес- ли меня убьют, не плачь. Я скажу ребятам, чтобы отдали тебе мои вещи и продукты в вещмешке. На дно мешка по- ложу пуговицу. Обнимаю крепко, целую. Аня»… Не попала эта пугови- ца к Анне Филипповне. …Материал о юной парти- занке из Ельца Ане Гайтеровой был уже почти готов. В нём я рассказала читателям, что Аня родилась под Ельцом, в селе Долгое. Окончив школу, по- лучила профессию медсестры, затем стала ворошиловским стрелком. Вскоре началась Ве- ликая Отечественная война. Аня, которой на ту пору было 16 лет, вступила в народное ополче- ние. Потом ушла в партизанский отряд. Когда Елец захватили фашисты, она много раз ходила в разведку в тыл врага. Взорвала немец- кий штаб. Почти босиком, в одном маскировоч- ном халате пробралась к дому, где изверги запер- ли жён и детей красноармейцев, чтобы учинить над ними расправу. Сумела тихо открыть окно и увести многих из них в лес. Всех не успела – по- мешал немецкий патруль… Когда фашистов погнали из города, Аня пресле- довала их вместе со своим партизанским отрядом. 18 декабря 1941 года в восьмидесяти километрах от Ельца, у села Русский Брод, немцы пошли в кон- тратаку, разгорелся бой. В пулемётный расчёт, за которым в тот момент была Аня, попал осколок мины. Девушку смертельно ранило. Её последние слова партизаны передали маме, Анне Филиппов- не: «Умираю за свободу, за Родину…» Итак, я писала об Ане Гайтеровой. И почти по- ставила точку, как вдруг в памяти всплыл эпизод… Мы – одиннадцатиклассники. Учительница русского языка объясняла, как правильно запол- нять конверты. Дала задание на зимние каникулы: написать ей письмо и прислать по почте. В пер- вый учебный день она принесла связку писем и стала нас «развенчивать»: один запятую лишнюю поставил, другой название улицы с маленькой буквы написал… Последним достала синий кон- верт и сказала Саше Болгову, тихому троечнику: – Что за глупая шутка? Почему твоё письмо с фронта? На конверте две ошибки! – Это не мои ошибки, – вдруг ответил Саша. – Это ошибки партизанки, которая писала пись- мо домой. Я только фамилию поставил свою… Это было Анино письмо! Правда, тогда я ни- чего не знала о партизанке Гайтеровой. Саша рас- сказал мне, что знал сам. Оказалось, на каникулах он ездил к бабушке в Елец и собирал- ся оттуда послать письмо нашей учительнице. Но вспомнил, что бабушка когда-то показыва- ла ему письмо, адресованное её соседке, Аниной маме. Бабушка и Анна Филипповна были подру- гами. Саша точно не помнил, каким образом по- пало это письмо к его бабушке. Теперь, по про- шествии стольких лет, я думаю, что Анина мама сама отдала его соседке. Ведь в этом письме бы- ло несколько слов о ней. Саша точь-в-точь списал с ветхого треугольни- ка адрес: «Елец ул. пушкина 112». Видимо, парти- занка очень торопилась, вот и написала фамилию поэта с маленькой буквы… Учительница велела Саше выполнить задание заново. И сказала, что, будь это письмо написано в мирные дни, «здесь законная тройка».