Золотой ключик (г. Липецк), 2010 г.

у ченическим перочинным ножичком. А тут на те- бя направлены десятки, сотни огнедышащих ору- дийных стволов. Сотни, тысячи винтовок, автома- тов и пулемётов, изрыгающих горячий свинцовый ливень. Представляю, как снаряды и мины долбят промёрзшую землю, выискивают на ней живых человечков, рвут их на мелкие и мокрые кусочки, смешивая с комками глины и снега. Я понимаю, что и меня могут тысячу раз убить. Но если убьют даже только один раз, то и этого достаточно, что- бы больше уже не видеть дня, не видеть ночи, не есть, не пить, не ходить на танцы, в кино, не ви- деть друзей, родственников... Но, странное дело, я не чувствую страха, хотя знаю, что я, как и лю- бой смертный, должен бояться смерти... ...Я иду вдоль опушки, то углубляясь в лес, то снова выходя из него. Рассматриваю окопчики, блиндажи, видно, построенные недавно. Забира- юсь в один из них. Внутри темно. Зажигаю спич- ку, осматриваюсь, прикидываю, насколько этот блиндаж способен уберечь человека от снаряда или пули... И вдруг в блиндаж врывается сильнейший гро- хот. Как будто паровоз прямо здесь, в лесу, в не- скольких шагах от блиндажа, спускает пары. Этот грохот перебивается короткими паузами. Я выска- киваю на поверхность, выбегаю на опушку леса, оглядываю поле, вижу, как ветерок относит в сто- рону от машин с зенитно-пулемётными установ- ками большое облако рассеивающегося дыма. А несколько солдат в полушубках прилаживают ма- скировочные ёлки к тому, на что я раньше не обра- тил внимания. Видя, как спокойно ведут себя пуле- мётчики в кузове машин, как спокойно, хотя с не- которой торопливостью, работают солдаты у того «чего-то», успокаи- ваюсь и я. Хочет- ся понаблюдать, но чувствую, что време- ни прошло уже мно- говато, как я ушёл от батареи. Возвра- щаюсь к своим, ста- раясь держаться по- ближе к опушке леса. Однако следующий залп этого невидан- ного оружия я сно- ва прозевал. И, вы- скочив из леса, вижу уже частично зама- скированную ёлка- ми автомашину, у ко- торой вместо кузова наклонно установле- ны то ли балки, то ли рельсы – целый ряд. Обла- ко дыма поднимается и уходит в сторону явно от этой машины. Через какой-то промежуток време- ни слышу частые взрывы, доносившиеся из-за воз- вышенности, откуда шли раненые содаты. Вот тут-то я и вспомнил рассказы санинструк- тора, с которым жили в одном доме на формиров- ке, о девяностозарядной пушке. Ждать следующе- го залпа я не стал, а поспешил к своим – не терпе- лось скорее поделиться этой новостью с ребятами. Я рассказываю с жаром о том, что видел, а гро- хот они сами слышали. Но мне не верят. Подошед- ший к нам лейтенант Тарасенко отпускает в мой адрес шуточку, солдаты смеются надо мной. Но в это время раздаётся ещё один залп. Я предлагаю пойти посмотреть. По дороге от нашей батареи не дальше трёхсот пятидесяти метров до опуш- ки леса, где стоит замаскированной эта диковин- ная штуковина. И только было собралось нас не- сколько человек отправиться туда, как раздалась команда: «По коням!»... Ф отография – на память. Этот снимок из театральной коллекции Владимира Ивановича. Олег Табаков играл в спектакле «А поутру они проснулись...» театра имени Льва Толстого. Тогда и познакомились. Родительский дом, куда приш ла повестка.