Золотой ключик (г. Липецк), 2009 г.

М ама снаряжала меня в школу. Я уже был острижен ножницами наголо, выкупан в корыте, а мои цыпки на ногах смазаны коро- вьим маслом. На кровати белела раскинутыми рукавами новая полотняная рубаха и свисали до полу штанинами окрашенные в соке каких-то ягод портки. Ботинок не было. Во-первых, пото- му, что их вообще не было, а во-вторых, если бы и были, то каким же чокнутым надо быть, чтобы в адскую жару натягивать на привыкшие к сво- боде ноги тесную обувь? На столе стояла чернильница-непроливайка, и мама цедила в неё из старой кружки сваренные ею чернила. Мороки с ними было полдня. Чер- нила, приготовленные из бузины, оказались ры- жими, и мама добавила в них сажи. После дол- гих испытаний получилось то, что надо. Чернила не расплывались и оставляли на бумажке ясный след. Правда, высыхать не желали, темнея водя- нистой влагой. «Никуда не денутся!» – решили мы и занялись ручкой. Я выстругал ножом из дощечки аккуратную палочку, отполировал её кусочком стекла и нит- кой примотал к одному концу стальное пёрышко. Получилась не ручка, а загляденье… Хуже было с тетрадками. В школе, куда будущих первоклашек собирали дней за десять до начала учебного го- да, нам выдали, кроме изорванных учебников, ко- торые велели подклеить картофельным крахма- лом, всего по одной тетрадке. «Остальные сшей- те сами», – велела Аннушка, наша учительница. Её сын Серёжка, занявший на правах того, что будет нас учить его мама, первую парту, потре- бовал за то, что покажет, как делать тетрадки, с каждого по пёрышку. Ребята вывели его во двор и что-то объяснили. После этой заду- шевной беседы Серёжка, хлюпая соплями, всё нам показал и рассказал. И вот мы с мамой прошиваем нитками расстрижен- ную газету «Правда», загибаем напопо- лам странички. Выходят нормальные тетрадки, разве только без обло- жек… А писать в них надо между типографскими строчками. Как это делается – по- казал Серёжка… Все припасы для школы мы с ма- мой складываем в торбочку. Её можно вешать за лямку на плечо и класть ту- да всё что угодно, например хлеб. О хлебе Аннушка сказала особо. Мол, за- ниматься мы в школе будем каждый день по четыре часа, кто-то, конечно, захочет есть, и поэтому нужно брать с собой в школу всё, что кто может. Яблоко так яблоко, хлеб так хлеб. «А мы будем давать вам на большой перемене кипя- ток», – обрадовала Аннушка. Яблоки в нашем саду были, но какие-то квёлые. «Жарко им», – объясняла мама. Жарко было не только яблокам. Зной стоял в то лето 46-го не- сусветный. Криуша обмелела, и кое-где её можно было переходить, не замочив пяток. На улицах ле- жал толстый слой пыли, а жито на огородах едва поднималось над землёй иссохшими былинками, и под налётами суховея они стучали друг от дру- га, издавая стеклянный звон. Суслики в побурев- шей степи не выныривали из своих нор, а коро- вы, пощупав жёсткую, как щетина, траву, сходи- лись в гурт и, опустив к земле слюнявые морды, хлестали себя хвостами по бокам, отгоняя жир- ных слепней. Нормы выдачи хлеба по карточкам уменьшили чуть ли не вдвое, и по пустым полкам сельпо бегали голодные тараканы. В школе мы выводили буквы, и Аннушка бди- тельно следила за тем, чтобы ученики не писали перьями «рондо». По её мнению, они «портили почерк», а по-нашему, позволяли вычерчивать необыкновенной красоты буквы с завитушками, загогулинами и утолщениями. Споры о том, ка- ким пером лучше писать, заканчивались реши- тельными действиями учительницы. Она выхва- тывала из пальцев перво- клашки ручку, отламы- вала её кончик с привя- занным пером и сова- ла обломок в карман. Отрывок из книги «Мальчик в полотняной рубахе» Л еонид ВИННИКОВ