Заря Красного. 2009 г. (с. Красное)

“ЗАРЯ КРАСНОГО” 15 декабря 2009 года № 149 (10412) 3 стр. 1. Администрация Краснин- ского муниципального района Липецкой области приглашает юридических лиц, индивидуальных предпри- нимателей к участию в отборе на предмет возмещения части затрат из районного бюдже- та, связанных с организацией транспортного обслуживания населения автомобильным транспортом общего пользо- вания по внутримуниципаль- ным маршрутам Краснинско- го муниципального района в 2010 году согласно «Порядка организации обслуживания населения автомобильным транспортом по внутримуни- ципальным маршрутам Крас- нинского муниципального района», принятого решением районного Совета депутатов от 31.10.2008г. № 8/107 и по- становления администрации Краснинского муниципального района от 10.12.2010 года № 137 «Об утверждении Порядка отбора перевозчиков на право осуществления социально зна- чимых перевозок пассажиров автомобильным транспортом общего пользования». 2. Информация об орга- низаторе отбора Наименование: админи- страция Краснинского муни- ципального района Липецкой области. Юридический адрес: Ли- пецкая обл., Краснинский рай- он, с. Красное, ул. Первомай- ская, 7. Адрес электронной почты: krasnoe@admlr.lipetsk.ru Факс: 8 474 69 20 500. Ответственные исполните- ли: начальник отдела экономи- ки и потребительского рынка администрации Краснинского муниципального района Бряз- гунова Ольга Александровна Тел. 8474 69 20427. 3. Информация об отбо- ре: Дата и время проведения 15 января 2010 года 13 час. 00 мин. (время московское). Место получения пакета документов и предоставление заявок на участие в отборе: Липецкая обл., Крас- нинский р-н, с.Красное, ул. Первомайская,7, каб. 36. Окончательный срок приё- ма документов: 15 января 2010 года 9 час. 00 мин. (время мо- сковское). Председатель комиссии А.Ф. Толстых ИЗВЕЩЕНИЕ О ПРОВЕДЕНИИ ОТБОРА К юбилею Победы МЫ ЭТОЙ ПАМЯТЬЮ СИЛЬНЫ … Мелькают спицы в рукахАкулиныТрофимов- ны Фроловой, а память шаг за шагом разматы- вает бесконечный клубок воспоминаний. Вот ви- дит она себя девчонкой- подростком, вместе с родителями, братьями и сестрами едет из де- ревни в Ленинград. Ро- дители завербовались на торфоразработки. На ленинградском вокзале, ошеломившем Лину многолюдьем, шу- мом и суетой, мать рас- стелила прямо на полу одеяло, усадила всех шестерых детей. Млад- шей, Анютке, еще и го- дика не было. Старшая их дочь, Мария, уехала «на торф» двумя года- ми раньше. А в привок- зальной булочной — еще большее удивление: на полках буханки ржаного хлеба с поджаристой ко- рочкой и румяные аро- матные пшеничные булки — бери, сколько хочешь! В деревне их большая семья перебивалась на картошке, хлебушка ели невволю. Городская-то жизнь сытая и веселая, — казалось Лине. Н а торфопредприятии в нескольких кило- метрах от Ленинграда вербованных встречал директор. Увидев Линину семью, всплеснул рука- ми: «Куда же вы таким колхозом-то? А работник всего один». «Ничего, — ответил отец, — я за дво- их управлюсь». Выдели- ли им угол в общежитии. Сколотили нары, разо- стлали на них одеяла да пальтушки—жить можно. Отец работал на выем- ке торфа, а после смены еще колол дрова для сто- ловой. Мать устроились в кубовой, воду кипятила в огромных котлах-кубах. Бойкая, расторопная Ли- на управлялась с млад- шими, следила за поряд- ком, бегала в магазин. По соседству с бара- ками торфопредприятия состоятельные ленин- градцы строили себе дачи. Хозяйка одной из них обратила внимание на шуструю работящую Лину и уговорила роди- телей отдать ее в домра- ботницы. Так Лина ока- залась в большой город- ской квартире в центре Ленинграда. Семья была интеллигентной, к Лине хозяева относились хо- рошо. Обязанности ее были несложные — при- сматривать за Таней, маленькой внучкой хо- зяйки, стирать белье в прачечной. Ей справили «городское» платье, кор- мили с хозяйского стола. По воскресеньям она на трамвае отправлялась «к своим», на торфопред- приятие. Жизнью своей была довольна, много хо- рошего переняла от хо- зяев, училась у них «куль- туре». Т ак прожила Лина в до- мработницах полтора года. Рано утром 22 июня 41-го, как обычно в вы- ходной, собралась к ро- дителям. На трамвайной остановке крики, плач: «Война!» … В конце лета хозяе- ва уезжали в эвакуацию в Уфу. Просили родителей отпустить Лину с ними, обещали за это два меш- ка крупы. Отец был не- преклонен: «Если сужде- но умереть, то все вместе здесь и останемся!» Знать бы тогда, что эти два мешка, возмож- но, спасли бы его и де- тей от голодной смерти, а Лине в Уфе не довелось бы испытать и сотой доли того, что выпало шест- надцатилетней девушке в блокаде! … Она вернулась к родителям в барак. Хле- ба давали все меньше. Отцу и матери — по 250 граммов, иждивенцам (а их шестеро) — по 125. Да и хлеб тот — один жмых. Младшие плака- ли и все время просили есть. Отец выкладывал свой паек, отщипывал себе крохотный кусочек, остальное отдавал де- тям. Он слабел на гла- зах. С января продуктов не было вообще никаких. Люди умирали на нарах, каждое утро из бараков выносили трупы. 6 января умер отец Лины. Мать, с трудом передвигавшаяся на распухших ногах, про- должала ходить на ра- боту, надеясь получить хоть 250 граммов хлеба на свою рабочую карточ- ку. На иждивенцев уже не выдавали. Ту страшную блокад- ную зиму память Акули- ны Трофимовны хранит неизгладимо. Как будто вчера все было: видится холодный темный барак, по которому с трудом передвигаются вконец истощенные люди. Уже равнодушные к умер- шим соседям и к своей собственной судьбе, эти скелеты одержимы одной мыслью — хоть чем-то обмануть пустой желудок, хоть каплей со- всем малосъедобного… … К марту их оста- лось трое: мать, Лина и младшая сестренка Аня. В ырваться из блокад- ного ада удалось лишь старшей сестре Маше, ее муж еще осе- нью настоял, чтобы она с маленьким сыном вер- нулась на родину в Лев- Толстовский район. В недостроенных да- чах расположились во- енные. У них были лоша- ди. Их забивали солдаты, которые тоже голодали. Лина и девчонки, сосед- ки по бараку, оставшие- ся в живых, ходили за ло- шадиными копытами. «Положу в мешок че- тыре штуки и волоком тащу, сил уже не было». Копыта долго варили и пили «бульон». Это бло- кадное варево и помо- гало выжить. «Однажды лошадь пала от какой-то заразной болезни. Ее об- лили бензином и хотели сжечь. А мы не дали, рас- тащили куски по себе, варили и ели. Слава Богу, никто не отравился». В марте умерла мать. Лина отвезла ее на сан- ках в церковь неподале- ку: «Подъезжаю, ворота открыты, а весь храм и двор трупами завалены. Плакать не было сил. По- стояла и поехала в барак к сестренке». Сестренку директор помог устроить в приют: «Глядишь, выживет». Два раза Лина ходила прове- дать ее, а когда пришла в третий раз, ей сказали, что Аня умерла. Лине довелось вы- жить. От их большой, дружной и шумной се- мьи остались двое — старшая, Мария, и Лина. Остальные похоронены там, на ленинградских болотах, в общей моги- ле… Лину вывезли по «до- роге жизни» через Ладогу и отправили в Уфу. Отту- да ей удалось добраться до родной деревни под Лев-Толстой. Старшая сестра с сыном снимала угол у бабушки-соседки. Страшную весть о том, что родители и младшие братья и сестры умерли, Маша узнала от Лины. Казалось, для чудом вырвавшейся из блокад- ного ужаса девушки стра- дания должны закончить- ся. Но у войны свои пра- вила, свой отсчет. Про- веряла она на мужество и стойкость характеров не только солдат, но и таких вот молодых и сла- бых девчонок. Направили Лину на трудовой фронт, рыть окопы под Ельцом. Город усиленно бомби- ли немцы. В одну из та- ких бомбежек ее ранило осколком в щеку. Про- ходивший мимо солдат, увидев ее окровавленное лицо, помог дойти до го- спиталя. Наложили швы. Тяжелейшая работа под постоянной бомбежкой, скудный паек и плохонь- кая одежонка… Сил уже не было. И девчата вше- стером решились на от- чаянный шаг — бежать. П о законам военного времени дезертир- ство с трудового фронта наказывалось в лучшем случае тюрьмой. Но им, прошедшим, казалось, все круги ада, было все равно. Шли по направлению на Лебедянь. Переходи- ли речку по льду, Лина провалилась в полынью. Одежда на ней сразу превратилась в ледяной панцирь, ноги примерз- ли к стареньким худым сапогам. Идти она не могла. К тому же сильно болела раненная щека, с которой только накану- не сняли швы. Сжалился проезжавший мимо сол- дат, посадил девчат в ку- зов. Часа через три въе- хали в деревню. Солдат заглянул в кузов: «Сле- зайте, девчата, здесь заночуем. А то не дове- зем ее живой», — кив- нул на совсем закоче- невшую Лину. Из кузова ее сгрузили неподвиж- ным бревном, понесли в ближайший дом. Сер- добольная хозяйка под- винула спящих на печи ребятишек, подсадила туда Лину, дала ей свою старенькую одежду, а Линину развесила возле печки. Сварила картош- ку в чугунке, ровно по 5 штук на каждого, накор- мила солдата и девчат. Утром, распрощав- шись со своей спаси- тельницей, отправились дальше. Солдат высадил их на въезде в Лебедянь. И почти сразу останови- ли на посту: «Сбежали?» «Нет, дяденька, мы за солью в Лебедянь приш- ли». Пожилой солдат, ко- нечно, догадался, откуда идут девчата. Но пожа- лел: «У меня дочка такая же. Не знаю, где она и что с ней. Вот что девча- та: я вас отпущу. Идите и не оглядывайтесь». Они пустились бегом. Д о дома Лина добра- лась вконец обесси- лившая, с загноившейся раной на щеке. А впере- ди — новые испытания. Попала, как говорит- ся, из огня да в полымя. Направили ее опять на трудовой фронт, теперь на Урал. Там она рабо- тала токарем на заводе. Эвакуированный в тыл завод был размещен в открытом поле, там же и бараки для рабочих. Опять голод, холод и труд непосильный. … Изболелась душа за маленького племян- ника, оставшегося в де- ревне. Сестру за опо- здание из отпуска на за- вод посадили в тюрьму, мальчик остался на руках старой больной сосед- ки. Лина отпросилась у начальства съездить за ним. Она не может без слез вспоминать, как за- мерзала на тормозной площадке в лютый ураль- ский мороз тогда, в фев- рале 44-го. Почти две недели добиралась до Льва- Толстого, всего несколь- ко раз за это время про- глотив на станциях кипят- ку, насквозь промерзшая и измученная. — Сколько я всего пережила, какую нужду и голод вытерпела, по- хоронила близких своих — как сердце выдержа- ло. И ведь не болела! Ви- дать, Бог меня хранил, я верующая, и всегда мо- лилась. Вот и услышал Он мои молитвы, жизнь сохранил и силы давал пережить весь тот ужас. Да добрых людей посы- лала судьба на том ли- хом пути. … Акулине Трофимов- не уже за восемьдесят. Жизнь прожила трудно, в нужде да работе. Вы- растила семерых детей, работала в колхозе дояр- кой, обрабатывала по 4 гектара свеклы, держала свое хозяйство. В про- шлом году похоронила мужа, с которым больше полувека делила радо- сти и горести, и сейчас живет у младшей дочери Лидии. С емерых детей, 23 внука, а теперь уже и 7 правнуков АкулиныТро- фимовны не назовешь Иванами, не помнящи- ми родства. Они знают историю своего рода по ее воспоминаниям о том страшном времени. «Бабушка будет рас- сказывать про войну!» — и выключается теле- визор, компьютер, от- кладываются в сторону игрушки. И в памяти этой — ис- токи нашей мудрости и силы. З. ВЕРЕТЕННИКОВА. С. Ищеино Нет в России семьи такой, где великий и ра- достный праздник нашей Победы не был бы омра- чен болью утраты близких: погиб в бою, пропал без вести, замучен в фашистской неволе, умер от ран, не выдержал голода и холода блокады… Уже шесть с половиной мирных десятилетий отделяют нас от того страшного времени, а война все жи- вет в памяти людской. Много написано книг, снято фильмов о Великой Отечественной, но только сви- детельства очевидцев в полной мере отражают трагизм пережитого. Десятки миллионов людей погубила, осиротила, обездолила война, и долг поколений послевоенных — помнить. Уходят, к сожалению, из жизни фронтовики-ветераны, сол- датские вдовы и те, кто непосильным трудом в ты- лу четыре года приближал майский день 45-го… И потому так важно сохранить для нас и потомков наших их воспоминания, что слишком высока цена Победы.