За коммунизм. 1957 г. (г. Данков)

З А К О М М У Н И З М № 11 (3 1 6 1 ) Утром двадцать девятого июня приказывает мой майор везти его за город, в направ­ лении Тросницы. Там он руко­ водил постройкой укреплений. Выехали. Майор на заднем си­ денье спокойно дремлет, а у меня сердце из груди чуть не выскакивает. Ехал я быстро, но за городом сбавил газ, по­ том остановил машину, вылез, огляделся: далеко сзади две грузовых тянутся. Достал я гирьку, открыл дверцу поши­ ре. Толстяк откинулся на спин­ к у сиденья, похрапывает, буд­ то у жены под боком. Ну, я его и тюкнул гирькой в левый висок. Он и голову уронил. Для верности я его еще раз стукнул, но убивать до смер­ ти не захотел. Мне его живо­ го надо было доставить, он нашим должен был много кое- чего порассказать. Вынул я у него из кабуры «порабеллум», сунул себе в карман, монти­ ровку вбил за спинку заднего сиденья, телефонный провод накинул на шею майору и за­ вязал глухим узлом на монти­ ровке. Это чтобы он не сва­ лился на бок, не упал при быстрой езде. Скоренько напя­ лил на себя немецкий мундир и пилотку, ну, и погнал ма­ шину прямиком туда, где зем­ ля гудит, где бой идет. Немецкий передний край про­ скакивал между двух дзотов. Из блиндажа автоматчики вы­ скочили, и я нарочно сбавил ход, чтобы они видели, что майор едет. Но они крик под­ няли, руками махают, мол, туда ехать нельзя, а я будто не понимаю, подкинул га зку и пошел на все восемьдесят. Пока они опомнились и нача­ ли бить из пулеметов по ма­ шине, а я уже на ничьей зем­ ле между воронками петляю не хуже зайца. Тут немцы сзади бьют, а тут свои очертели, из автома­ тов мне навстречу строчат. В четырех местах ветровое стек­ ло пробили, радиатор попоро­ ли пулями... Но вот уже ле­ сок над озером, наши бегут к машине, а я вскочил в этот лесок, дверцу открыл, упал на землю и целую ее, и ды­ шать мне нечем... Молодой парнишка, на гим ­ настерке у него защитные по­ гоны, ка ких я еще в глаза не видал, первым подбегает ко мне, зубы скалит: «Ага, чёр­ тов фриц, заблудился?» Рва­ нул я с себя немецкий мундир, пилотку под ноги кинул и го ­ ворю ему: «Милый ты мой г у ­ бошлеп! Сынок дорогой! Какой же я тебе фриц, когда я при­ родный воронежец ? В плену я был, понятно? А сейчас отвя­ жите этого борова, какой в машине сидит, возьмите его портфель и ведите меня к ва­ шему командиру». Сдал я им пистолет и пошел из рук в руки, а к вечеру очутился уже у полковника— командира ди­ визии. К этому времени меня и накормили, и в баню своди­ ли, и допросили, и обмунди­ рование выдали, так что явил­ ся я в блиндаж к полковнику, к а к и полагается, душой и телом чистый и в полной фор­ ме. Полковник встал из-за стола, пошел мне навстречу. Рассказ С у д ь б а ч е л о в е к а (Начало в М Ш 6, 7, 8, 10). При всех офицерах обнял и говорит: «Спасибо тебе, сол­ дат, за дорогой гостинец, к а ­ кой привез от немцев. Твой майор с его портфелем нам дороже двадцати языков. Бу­ ду ходатайствовать перед ко­ мандованием о представлении тебя к правительственной на­ граде». А я от этих слов его, от ласки, сильно волнуюсь, губы дрожат, не .повинуются, только и мог из себя выда­ вить: «ПроШу, товарищ пол­ ковник, зачислить меня в стрелковую часть». Но полковник засмеялся, по­ хлопал меня по плечу: «Ка­ кой из тебя вояка, если ты на ногах еле держишься? Се­ годня же отправлю тебя в гос­ питаль. Подлечат тебя там, подкормят, после этого домой к семье на месяц в отпуск съездишь, а когда вернешься к нам,— посмотрим, куда тебя определить». . И полковник, и все офицеры, какие у него в блиндаже бы­ ли, душевно попрощались со мной за руку, и я вышел окон­ чательно разволнованный по­ тому, что за два года отвык от человеческого обращения. II заметь, браток, что еще долго я, ка к только с началь­ ством приходилось говорить, по привычке невольно голову в плечи втягивал, вроде боял­ ся, что ли, к а к бы меня не ударили. Вот ка к образовали нас в фашистских лагерях... Из госпиталя сразу же на­ писал Ирине письмо. Описал все коротко, к а к был в плену, к а к бежал вместе с немецким майором. И, скажи на милость, откуда эта детская похвальба у меня взялась? Не утерпел- таки, сообщил, что полковник обещал меня к награде пред­ ставить... Две недели спал и ел. Кор­ мили меня помалу, но часто, иначе, если бы давали еды вволю, я бы мог загнуться, та к доктор сказал. Набрался силенок вполне. А через две недели кус ка в рот взять не мог. Ответа из дома нет, и я, признаться, затосковал. Еда и на ум не идет, сон от меня бежит, всякие дурные мыслишки в голову лезут.... На третьей неделе получаю письмо из Воронежа. Но пи ­ шет не Ирина, а сосед мой, столяр Иван Тимофеевич. Не дай бог никому та ких писем получать! Сообщает он, что еще в июне сорок второго го ­ да немцы бомбили авиазавод и одна тяжелая бомба попала прямо в мою хатенку. Ирина и дочери к а к раз были дома... Ну, пишет, что не нашли от них и следа, а на месте ха ­ тенки— глубокая яма... Не до­ читал я в этот раз письмо до конца. В глазах потемнело, сердце сжалось в комок и ни­ ка к не разжимается. Прилег я на койку, немного отлежал­ ся, дочитал. Пишет сосед, что Анатолий во время бомбежки был в городе. Вечером вернул­ ся в поселок, посмотрел на яму и в ночь опять ушел в город. Перед уходом сказал соседу, что будет проситься Ш О Л О Х О В Михаил добровольцем на фронт. Вот и все. Когда сердце разжалось и в ушах зашумела кровь, я вспомнил, к а к тяжело расста­ валась со мной моя Ирина на вокзале. Значит, еще тогда подсказало ей бабье сердце, что больше не увидимся мы с ней на этом свете. А я ее тогда оттолкнул... Была семья, свой дом, все это лепилось годами, и все рухнуло в еди­ ный миг, остался я один. Ду­ маю: «Да уж не приснилась ли мне моя нескладная жизнь?» А ведь в плену я почти к а ж ­ дую ночь, про себя, конечно, и с Ириной, и с детишками раз­ говаривал, подбадривал их, дескать, я вернусь, мои род­ ные, не горюйте обо мне, я— крепкий, я выживу, и опять мы будем все вместе... Зна­ чит, я два года с мертвыми разговаривал?! Рассказчик на минуту умолк, а потом сказал уже иным, прерывистым и тихим голосом: — Давай, браток, переку­ рим, а то меня что-то удушье давит. Мы закурили. В залитом по­ лой водою лесу звонко высту­ кивал дятел. Все так же ле­ ниво шевелил сухие сережки на ольхе теплый ветер; все так же, словно под тугими, бе­ лыми парусами, проплывали в вышней синеве облака, но уже иным показался мне в эти ми­ нуты скорбного молчания без­ брежный мир, готовящийся к великим свершениям весны, к ' вечному утверждению живого в жизни. Молчать было тяжело, и я спросил: — Что же дальше? — Дальше-то?— нехотя ото­ звался рассказчик,--Дальше получил я от полковника ме­ сячный отпуск, через неделю был уже в Воронеже. Пешком дотопал до места, где когда- то семейно жил. Глубокая во­ ронка, налитая ржавой водой, кругом бурьян по пояс... Глушь, тишина кладбищенская. Ох, и тяжело же было мне, браток! Постоял, поскорбел душою и опять пошел на вокзал. И ча­ су оставаться там не мог, в этот же день уехал обратно в дивизию. Но месяца через три и мне блеснула радость, к а к солныш­ ко из-за тучи: нашелся Ана­ толий. Прислал письмо мне на фронт, видать, с другого фрон­ та. Адрес мой узнал от сосе­ да, Ивана Тимофеевича. Ока­ зывается, попал он поначалу в артиллерийское училище; там-то и пригодились его та­ ланты к математике. Через год с отличием закончил учи­ лище. пошел на фронт и вот уже пишет, что получил зва­ ние капитана, командует ба­ тареей «сорокапяток», имеет шесть орденов и медали. Сло­ вом, обштопал родителя со всех концов. II опять я воз­ гордился им ужасно! К а к ни кроши, а мой родной сын-—ка ­ питан и командир батареи, э то 1 не ш утка! Да еще при таких орденах. Это ничего, что отец его на «Студебеккере» снаря­ ды возит и прочее военное иму­ щество. Отцово дело отжитое, а у него, у капитана, все впе­ реди. И начались у меня по но­ чам стариковские мечтания: ка к война кончится, к а к я сына женю и сам при моло­ дых жить буду, плотничать и внучат нянчить. Словом, вся­ кая такая стариковская шту­ ка. Но и тут получилась у меня полная осечка. Зимою наступали мы без передышки и особо часто писать друг другу нам было некогда, а к концу войны, уже возле Бер­ лина, утром послал Анатолию письмишко, а на другой день получил ответ. II тут я понял, что подошли мы с сыном к германской столице разными путями, но находимся один от одного поблизости. Жду не дождусь, прямо-таки не чаю, когда мы с ним свидим­ ся. Ну, и свиделись... А к к у ­ рат девятого мая, утром, в день победы, убил моего Ана­ толия немецкий снайпер... Во второй половине дня вы­ зывает меня командир роты. Гляжу, сидит у него незнако­ мый мне артиллерийский под­ полковник. Н вошел в комна­ ту, и он встал, ка к перед стар­ шим по званию. Командир мо­ ей роты говорит: «К тебе, Со­ колов»,— а сам к окну отвер­ нулся. Пронизало меня, будто электрическим током, потому, что почуял я недоброе. Под­ полковник подошел ко мне и тихо говорит: «Мужайся, отец! Твой сын, капитан Соколов, убит сегодня на батарее. По­ едем со мной!». Качнулся я, но на ногах устоял. Теперь и то к а к сквозь сон вспоминаю, к а к ехал вме­ сте с подполковником на боль­ шой машине, к а к пробирались по заваленным обломками ули­ цам, туманно помню солдат­ ский строй и обитый красным бархатом гроб. А Анатолия вижу вот к а к тебя, браток. Подошел я к гробу. Мой сын лежит в нем и не мой. Мой— это всегда улыбчивый, узко ­ плечий, мальчишка, с острым кадыком на худой шее, а тут лежит молодой, плечистый, красивый мущина, глаза полу­ прикрыты, будто смотрит он куда-то мимо меня, в неиз­ вестную мне далекую даль. Только в уголках губ так на­ веки и осталась смешинка прежнего сынишки, Тольки, какого я когда-то знал... По­ целовал я его и отошел в сто­ ронку. Подполковник речь ска­ зал. Товарищи-друзья моего Анатолия слезы вытирают, а мои невыплаканные слезы, видно, на сердце засохли. Может, поэтому оно та к и бо­ лит? Похоронил я в чужой, немец­ кой земле последнюю свою ра­ дость и надежду, ударила ба­ тарея моего сына, провожая своего командира в далекий путь, и будто что-то во мне оборвалось... Приехал я в свою часть сам не свой. Но тут вскорости меня демобилизова­ ли. Куда идти? Неужто в Во­ ронеж? Ни за что! Вспомнил, что в Урюпинске живет мой дружок, демобилизованный еще зимою по ранению,— он когда- то приглашал меня к себе,— вспомнил и поехал в Урюпинск. Приятель мой и жена его были бездетные, жили в соб­ ственном домике на краю го­ рода. Он хотя и имел инва­ лидность, но работал шофером в автороте, устроился и я ту­ да же. Поселился у приятеля, приютили они меня. Разные грузы перебрасывали мы в рай­ оны, осенью переключились на вывозку хлеба. В это время я и познакомился с моим новым сынком, вот с этим, какой в песке играется. Из рейса, бывало, вернешь­ ся в город, понятно, первым делом в чайную перехватить чего-нибудь, ну, конечно, и сто грамм выпить с устатка. К этому вредному делу, надо сказать, я уже пристрастился к а к следует... И вот один раз вижу возле чайной этого пар­ нишку, на другой день— опять вижу. Этакий маленький обор­ выш: личико все в арбузном соку, покрытом пылью, гряз­ ный, к а к прах, нечесанный, а глазенки, к а к звездочки ночью, после дождя! И до то­ го он мне полюбился, что я уже, чудное дело, начал с к у ­ чать по нем, спешу из рейса поскорее его увидать. Около чайной он и кормился, — кто что даст. На четвертый день прямо из совхоза, груженный хлебом, подворачиваю к чайной. Пар­ нишка мой там, сидит на крыль­ це, ножонками болтает и, по всему видать, голодный. Вы­ сунулся я в окошко, кричу ему: «Эй, Ванюшка! Садись скорее на машину, прокачу на элеватор, а оттуда вернемся сюда, пообедаем». Он от мо­ его окрика вздрогнул, соско­ чил е крыльца, на подножку вскарабкался и тихо так гово­ рит: «А вы откуда знаете, дя­ дя, что меня Ваней зовут?» II глазенки широко раскрыл, ждет, что я ему отвечу. Ну, я ему говорю, что я, мол, че­ ловек бывалый и все знаю. Зашел он с правой стороны, я дверцу открыл, посадил его рядом с собой, поехали. Ш у ­ стрый такой парнишка, а вдруг чего-то притих, задумался и нет-нет, да и взглянет на ме­ ня из-под длинных своих, за­ гнуты х кверху ресниц, вздох­ нет. Такая мелкая птаха, а уже научился вздыхать. Его ли это дело? Спрашиваю: «Где же твой отец, Ваня?» Шепчет: «Погиб на фронте». «А мама?» «Маму бомбой убило в поезде, когда мы ехали». «А откуда вы ехали?» «Не знаю, не по­ мню...» « I никого у тебя тут родных нету?» «Никого». «Где же ты ночуешь?» «А где при­ дется». (Окончание следует). Редактор Н. Т. МЯЧИН. Данновскому отделу культуры требуется шофер на автомашину „ГАЗ-51 “• Зарплата по смете. Адрес редакции: рабочий поселок Данков, Липецкой области, улица Карла Маркса, 7. Телефоны редакции: редактора— 54, общий— 51. банковская типография, Заказ 64. Тираж 2460.