Восход. 1967 г. (с. Измалково Липецкой обл.)

По в е с т ь ип\\ш\п\\и\ш\и\\ии\ит\и\\и\\шшуи\\\и\ии\\\\и\\\\\\\\\\и\\\\и\\и\\уу\\\и\и\\и\\\ш\\\\\\\\и\\\\и\и\иши\иш\шш\шигииии\\\ии\ии\\ш\\\ч 1 \и«* Всем смертям ■ ■ ■ н ш н н Владислав Титов назло... 77. М ЕЧТЫ, мечты... Как все это значительно сложнее в жизни. Еремин выписался домой. Подошел и говорит: —Спасибо, доктор! Замечательные вы люди, но лучше не попадаться к вам. 17 мая. Неужели ампутация?!! После вечернего обхода Сергей неожиданно спросил: —Скажите, Егорыч, у человека есть судьба? Егорыч внимательно посмотрел на него. —Как тебе сказать... Я не поп и не философ, но, по моему то есть разумению, у каждого че­ ловека должна быть судьба. Своя. Единствен­ ная. Понимаешь? Есть вещи, которые сущест­ вуют независимо от воли или устремлений че­ ловека, но в конечном счете они все равно не могут повернуть судьбу по-своему, бросить ее, как часто говорят, на произвол. Если, конечно, сам человек не откажется от борьбы. —Да я не об этом...—недовольно поморщился Сергей. —Об этом, не об этом, Сереженька, а соба- / ка как раз тут и зарыта! Если не принимать в расчет религиозную мистику, то словами „че- 78. ловек — хозяин своей судьбы' все сказано. Никто не говорит, что это легко. Трудно... и очень. Но если опуститься, потерять веру в жизнь,—еще трудней. Сергей не ответил. Егорыч догадывался, что он мучительно искал ответ на вопрос о судьбе, далеко не праздный и не отвлеченный для него. .Судьба-индейка", „судьба— черная мачеха'— все это старое и древнее, что употребляли лю­ ди, когда попадали в тяжелое положение, не подходило к Сергею. Он не роптал на свою судьбу. Он страдал. Страдал, как может стра­ дать человек, лишенный способности все де­ лать так, как он делал прежде. Возможно, спра­ шивая о судьбе, Сергей старался повеселее взглянуть на свое будущее, будущее человека, который хоть что-то сможет сделать, чтобы не уйти из жизни и служить людям. Ведь он ока­ зался таким, служа "им, ограждая их от несча­ стья и гибели. —Верить надо, сынок,— сказал Егорыч и за­ молчал. Он нарочно замолчал, ожидая, что Сергей заговорит. Ведь это уже было неплохо — Сер- 79. гей заговорил! Столько дней молчал и вдруг заговорил! — Я не привык, чтобы за мной так... Даже кусок хлеба в рот и то... без помощи не обой­ дешься... — А ты не торопись казнить себя. Люди все поймут. Люди... они хорошие. — Да я не хорош... В палате держалась тишина. Никто не решал­ ся помешать начавшемуся разговору, словно это был разговор о самом наиважнейшем в жизни, какого никто никогда не знал. — Ты не обижайся, Сережа, на старика, — сказал Егорыч. — Я волк стреляный, слава бо­ гу, повидал на своем веку... и жизней и смер­ тей всяких... И умных, и глупых, и нелепых. Каких только .не приходилось видеть! Вот сов­ сем недавно, то есть года три назад... Егорыч медленно опустил голову на подуш­ ку и изменившимся, хриплым, словно просту­ женным голосом повел рассказ: — Шли мы втроем на #чур... Это в Якутии. Январь стоял. Лютый, шут его бери! Что назы­ вается, настоящий сибирский мороз. Кругом 80. тайга... Как невеста в фате разнаряжена. Тронь дерево—и сугроб снега на голову свалится. По ночам волки воют. Да такую тоску нагоняют— самому выть хочется. Пришли мы то есть к назначенному месту и того, зачем шли, не обна­ ружили. Решили искать. С пустыми-то руками кому охота возвращаться! Два дня плутали по тайге. От ближнего поселения ушли километров на полтораста. Запас продуктов подходил к концу и, посоветовавшись, решили идти назад. Тут как назло поднялась вьюга, и ночью волки спугнули наших оленей. То есть остались на своих двоих. Пошли пешком. День идем, дру­ гой, а вьюга и не думает переставать. На тре­ тий день вижу: заблудились... И вот тут-то на­ чалось. Был с нами парень один. Сильный, здо­ ровый... Только мозги у него как-то не так сто­ яли. Ну, то есть не то чтобы дурак, нет, не в том смысле говорю. Легкую жизнь любил. В ре­ сторане покутить, женщинам голову заморо­ чить, драку с пьяной головы затеять... тут уж ловчее его и храбрее не сыскать. А пришлось туго—куда вся его храбрость подевалась! «Не пойду,—кричит,—дальше, и все! Все равно по- (Продолжение. Начало см. в № 81. гибать, так уж лучше сразу, не буду мучить се­ бя. Подумаешь, герои! Погибнете, как мокрые курицы! Сядьте и ждите. Спохватятся, искать станут». А какие там из нас герои? Страшно-то нам так же, как и ему, только вида не подаем. И умирать сложа руки не хочется. То есть при­ шлось бы, так в борьбе. Уговаривали мы его, стыдили, пробовали на себе тащить... Куда там! Сопротивляется .. Что делать? Продовольствие на исходе, а идти бог весть сколько. Сидим и слушаем, как он нюни распускает. Плачет, кля­ нет все подряд. И тайгу, и мороз, и тот день, когда к нам, в группу пришел, и даже мать за то, что на свет родила. Сделали мы салазки, связали его, уложили и повезли. Орет благим матом, с салазок скатывается... То есть совсем сбесился! Хотя и в полном рассудке. Оно, ко­ нечно, ехать лучше, чем идти, но куда же со­ весть денешь? Здоров, как и мы, а... Чувствуем, не дойдем с ним до своих. Все погибнем. Реши­ ли уважить его просьбу: оставить, а самим искать дорогу. Сделали шалаш, отдали часть своих: продуктов и пошли. Идем и дорогу ме­ тим, чтобы людей со свежими силами выслать. 82. Четыре дня шли. На пятый нас подобрали охот­ ники, обессилевших, полузамерзших, голодных... Через день по нашим зарубкам его нашли. Только поздно было. Замерз. Уснул то есть и замерз... Погиб человек по своей же трусости. Испугался трудной дороги—и вот тебе... был и нет. Жалко, и зло берет! Как это можно на свою жизнь рукой махнуть! Нелепо! Егорыч долго смотрел отсутствующим взгля­ дом в потолок, потом, вздохнув, Добавил: —Может, и не надо было его одного остав­ лять? Но, с другой стороны, совсем ведь здо­ ровый парень. А что же нам двоим?.. Сесть и тоже лазаря петь, ждать своего конца? —Ну и правильно сделали!—выкрикнул кто-то из больных... —Семейным был?—спросил другой. —Нет... холостяк... Сережке вот нашему ро­ весник. В палате снова стало тихо. —Так кого и с кем вы сравниваете?—спросил Сергей. —А я, Сережа, никого и ни с кем не сравни­ ваю, К слову пришлось то есть, вот и расска­ зал. 83. Войдя как-то в палату, Григорий Васильевич спросил: —Сергей, тебе разве не хочется побывать на улице? И, не дожидаясь ответа, позвал Таню. Через минуту, уложемный в больничную ко­ ляску, Сергей выезжал на улицу. Впервые за время болезни. Впервые за свою жизнь—беспомощным, уло­ женным в коляску, как ребенок. Сергей не заметил, как распахнулась послед­ няя дверь и он очутился на улице. Яркий свет ослепил глаза, в нос ударила струя свежего воздуха, в голове закружилось, и, не помня се­ бя, Сергей закричал: —Небо! Смотри, Таня, небо! И облака!—Хо­ тел еще что-то крикнуть, но посмотрел на жену и смолк. Таня улыбалась, и по лицу ее бежали непро­ шенные слезы. —Перестань!—шикнул Кузнецов. —Они сами... честное слово, сами...—оправды­ валась Таня. 84. А Сергей удивленными глазами разглядывал небо, деревья, скамейки с сидящими на них людьми, будто попал на другую планету и ви­ дел все впервые. Перед ним, словно перед ре­ бенком, раскрывался огромный мир, в котором бурлила жизнь, плыла фантастическими очерта­ ниями облаков, шелестела зеленой листвой де­ ревьев, звенела, гудела, шуршала и кричала на разные голоса. Жизнь, которая ничем не напо­ минала о своей другой стороне, той, в которой были кровь и разочарования, боль и смерть. Сергей потянулся сорвать лист акации и тут же замер: «Чем же я сорву-то?» И сразу померкли минуту назад радовавшие его краски. Сергей неотрывно смотрел на солн­ це, не жмуря глаз, не ощущая боли в них, и не мог отвязаться от назойливого вопроса: «Где я слышал, что солнце черное? Я не верил этому. Считал игрой слов. Только не совсем оно чер­ ное, оно кроваво-черное и злое...» —Закурить...—сдавленно проговорил Сергей. Кузнецов вытащил из кармана пачку, достал сигарету и поднес к его губам. № 24, 25, 26,27, 28, 29,30,31, 32, 33, 34). З АПОРОЖСКАЯ област ь . Этот снимок сделан на высоте I 38 метров. Электромеханик Михайловской районной конто- * ры связи В. Плющ проверяет направленную антенну. Педавно\ в районном центре Михайловне закончен монтаж новой радио- § релейной линии, которая обеспечила связь района с Мелитопо-\ лем и Днепрорудным. Фотохроника ТАСС «тц\\\\цц\\\цу\пт\цЦу\цп\1пццтит\пуш1>ццуиу\п\пу\цц\цццу>щцц\ц\цццц\цц\цццицтитцццццццц|цтццц|цц|ц^цтУ1^>^тмтог\с —Как мне найти Алексея Ивановича Шаталова?—сойдя с авто­ буса, я спросил у одного из старожилов села Чернавы. Тот немного задумался, затем воскликнул: —А, да Вам отшельника, а зачем он Вам понадобился?.. Отшельник. С этим словом я прошел почти половину Чернавы, пока не сравнялся с низким, крытым железом домом. С шоссе к нему вела узкая, протоптанная в сугробе снега тропинка. Прямо из се­ ней дверь шла в небольшую, единственную комнату. В лицо пахнуло спертым, пропитанным сивухой воздухом. За столом сидел коротко стриженный, с ершистым волосом уже пожилой мужчина. Он мор­ щился от только что выпитой водки, сжимая в ладоне кусок черст­ вого хлеба. —Как мне увидеть Алексея Ивановича Шаталова?—спросил я. —Я и есть Шаталов,—проскрипел пропитанным хрипучим голо­ сом обитатель квартиры,—Что вам от меня угодно? Наш разговор явно не клеился. Хозяин дома скрипел зубами, обли­ вал грязью все и вся, предупредительно схватывал со стола кухон­ ный нож, который игриво ходил в его выцветших от отшельнической жизни руках, напоминая о том, что когда-то эти холодные исхуда­ лые руки не раз творили свои грязные делишки. —Вы вот сетуете на недостатки, а что сами предпринимаете, что­ бы их меньше было?—задал прямой вопрос я Шаталову. —Пишу во все инстанции, но меня нигде не понимают, не при­ знают... Да, Алексей Иванович! Вы правы, что Вас нигде не признают за порядочного человека. Нигде! Даже ваши близкие родные и соседт. Никто из них не может сказать о Вас даже доброго слова. Вы не заслуживаете этого Вы настоящий сорняк на чистом хлебном Пе­ ле,, Попробуем подтвердить фактами. Да, когда-то Вы жили в Москве, работали на авиационном заво­ де, Были на шахтах, выдавали на-гора уголь. Это было. Но почему же, не доработав до пенсии, Вы оказались в Чернаве? Дело в том, что там, на производстве занимались неблаговидными делами, попа­ ли на скамью подсудимых. И после этого получили запрет на прожи­ вание в столице. Но можно было искупить вину, вести честный образ жизни. Но Вы не пошли по правильному пути. Зашив ничем необоснованную злобу, Вы решили избрать отшельничество. С 1962 года нигде не работаете, живете за счет пенсии уже не первой своей жены, которая и получает всего 40 рублей в месяц, Вы же, здоровый человек, едите чужой хлеб, а подчас подворовываете на стороне на свое пропита­ ние и обогрев. Причем ходите и просите, чтобы вам по льготным условиям выписали топливо, заправляли бесплатно бензином мото­ цикл, а те, кто законно отказывает Вам в незаконной просьбе, обли­ ваете грязью, угрожаете «бумажным тигром». Да и только ли дело в этом. Когда умер Ваш отец, Вы не пошли проводить его в последний путь, а ответили: «Что ж, стащите его в песочный карьер и бросьте воронам...» А затем устроили тяжбу за наследство, на которое не имели права. Суд Вам законно отказал. Но Вы продолжаете тяжбу, клевещете на свою сестру, оскорбляете ее. Выходит, что Вы растоптали отцовскую честь, а затем усиленно рветесь к его годами накопленному трудом достоянию. —Не понимают меня здесь люди,—говорите Вы. Да и трудно понять. В нашем обществе не могут быть уважае­ мыми людьми лодыри и тунеядцы, отшельники, которые как черви подтачивают здоровое тело нашего общества. Почему же Вы не за­ думываетесь над этим? Почему не стремитесь жить собственным трудом? На эти вопросы Вы уклоняетесь от ответа. Отшельник—такое имя присвоили Вам, Алексей Иванович, одно­ сельчане. Ваше отношение к окружающей среде именно является таковым, Отсиживаясь в «осином гнезде», Вы рассчитываете на полу­ чение пенсии. Напрасно ждете такой благодарности человеческой. За паразитический образ жизни никто не начислит вознаграждения. Если не вернетесь к честной, трудовой жизни, не рассчитывайте на пенсию, на щедрость народную. Пеняйте сами на себя. Большой полнокровной жизнью живут сейчас советские люди. Всюду царит трудовое напряжение. Трудящиеся страны Советов не­ сут трудовую вахту в честь славной годовщины—50-леТия Советской власти. В этом огромном людском потоке они познают радость труда, создают благо народное. Но только в небольшой, прокопчен­ ной табачным дымом комнатушке сидит человек-отшельник, кото­ рый ест народный хлеб и туг же охаивает тех, кто его кормит. Общественность Чернавы должна обратить внимание на образ жизни А. И. Шаталова, помочь ему снять черное пятно прошлого, выйти на правильную дорогу и занять место в строю строителей коммунизма. Думается, что Шаталов поймет свои заблуждения. Иначе люди так дальше ему вести себя не позволят. В. ИЛЬИН. с. Чернава. Редактор Н. МАЦКОВ. иэмадковскай типографы* вблупрввлвии» п» авчати, С, Измалково, уд, Советская. Тираж 3520. Заказ № 183 * { ч . ->-■*$* *• -