Первый номер. 2024 г. (г. Липецк)

№38 ( 513 ) 1 октября 2024 года 16 РЕТРОСПЕКТИВА НАШИ ЛЮДИ Она не ментор, а старший товарищ, который помогает жить Светлана Чеботарёва, обозреватель газеты «Первый номер» Нас учили быть птицами «Мой опыт не типичен», —сказал быфилософ МерабМамардашвили. «Но он и не исключителен», —добавлю я о своёмшкольном образовании. Считая его лучшим, я также понимаю, что оно было частьюразумно организованной системы. Может быть, даже системы гениальной. Той, о которой ректорМГУ Виктор Садовничий несколько лет назад сказал: «Образование, которое мыможем потерять». Шла уже не советская эпоха, но школа, в которой я училась, благодаря педагогам не была разрушена. Только сейчас понимаю, что они уходили в землю пощиколотку, по колено, по горло от бульдозера, который уничтожал всё в стране, но выдержали. Помню, как наш учитель начал свой урок физики вопросом: «Материя дискретна. Какой закон диалектики подтверждает это её свойство?». Нас вели к мысли, что философия и точные науки связаны и что человек должен научиться думать в школе. А когда же ещё? Класс достался нашим учителям из олимпийцев —победителей олимпиад разного уровня; из 17 учеников—семеро медалистов, троек тоже ставить было некому. Но дело не в оценочных баллах, а в стремлении к всестороннему развитию. Можно даже сказать, к искусству целостного миропонимания и мировоззрения. И ещё ко многому-многому, что составляет палитру жизни. В классе не было учителя-«вождя», который всегда прав. Разумеется, нить урока педагоги держали в своих руках, но всегда были готовы к неожиданному повороту. Например, был у нас такой волновой тренинг: по классу идёт от группы к группе волна вопросов, и последний адресуется учителю. Ну и вопросыже ему доставались: «Кто толкнул первуюмолекулу?», «В вакууме должна отсутствовать гравитация, но она там есть. Это является доказательством существования Бога?». Разве можно было отмахнуться от такого? И дальше на уроке физики мы с учителем переходили к разговору о мироздании. Или такой вопрос из раздела колебаний: «Как мухе освободиться от паутины?», а ещё «Почему кости могут болеть перед дождём?». Помнюи проблемную задачу: спортсмен по прыжкам в воду, падая, может получить травму. Чтобы избежать её, бассейн нужно заполнить чем-то более мягким, чем вода. Но самое мягкое—это газ. Класс напряжённо думал, и буквально на последней минуте выдал ответ: газированная вода. Нас приучали: со всем, что даётся в школьных учебниках, и троечник справится. Но делали это очень деликатно, без нажима, каким иногда грешат педагоги, эмоционально вымотанные девятым валом отчётов и подсчётами грамот учеников. Или истовым не по разуму желанием непременно устроить «веселья час» на уроке с «игровыми технологиями», развлекательными эдьютейнментами. У нас вовсе отсутствовала сюсюкающая манера обучения. Была научная основа изучения материала, были уроки-прения, конференции. Помню, как мы, разделившись на апологетов Антанты и Тройственного союза, сидели во время урока истории друг против друга, как министры враждующих государств, разбирая вопросы военной политики и тактики. И суд над явлениями проводили. Например, над радиацией. С прокурором, адвокатами, судьями и свидетелями. Но прежде нужно было прочитать каждому не только страницы учебника, но и серьёзные работы учёных и осмыслить их критически. У всех уже был в старших классах какой- то опыт научной работы. Мы были не совсем ординарными учениками, но этот факт не говорит о том, что понятие «развивающее обучение» куда-то ушло из педагогики. Летать учат. Те, у кого есть крылья. КЛАССНЫЙ ДРУГ «Никто не Бог, и учителя в том числе, — думала я, слушая Ирину Анатольевну. — Но учитель должен уметь любить, как Бог — каждого и безусловно». «Детей не нужно воспитывать, их нужно любить», — всплыла в памяти прочитанная где-то фраза Шмакова. Судя по всему, Ирину Старостенко та - кое положение дел вполне устраивает. Не потехи час Сегодня Ирина Анатольевна, учи - тель русского языка и литературы по о наших делах, проблемах, но слушал так, будто мы что-то совершенно по - трясающее рассказывали, и это было искренним. Он не умел имитировать общение, говоря с детьми «понарош - ку», «не по-настоящему». Понимал, что у человека в 12–15 лет очень много проблем. Как в песне «Философы в 13 с половиной», которую любил Сталь Анатольевич: «А если не решается вопрос — Они к тебе спешат, ища подмоги. Устраивают жизненный допрос, Хоть мы с тобою, старина, не боги». Н едавно знакомая сказала о 5-й липецкой школе: «Это школа Старостенко». Я удивилась, что школу называют не по номеру, а по человеку, который там работает. Профессиональное удивление приве - ло меня к поистине уникальному пе - дагогу — Ирине Старостенко. Критерий учительства Учительство — ежедневный труд, ремесло с элементами творчества и любви. Это первое, что приходит на ум при общении с учителем, замести - телем директора по воспитательной работе и классным руководителем Ириной Старостенко. Рассказ о ней стоило начинать со слов «я люблю». Итак… Я люблю — Многое зависит от начала, — считает Ирина Анатольевна. — Если человеку повезло с началом — под - линным, серьёзным, зародившим в нём любовь, то потом всё зависит от того, насколько удастся сохранить его в себе. Я с детства хотела быть учителем, и мне повезло, что здесь же, в 5-й школе, которую и окончила, встре - тила своего учителя и наставника — Юлию Стальевну Шмакову (До - нецкую), дочь легендарного педагога Сталя Анатольевича Шмакова. Глядя на неё, я и сценарии начала писать. А работала она с нами так, что могу сказать: у неё было человек тридцать детей, нас. Ну а про Сталя Анатолье - вича все понимают, что он был из тех, кто занимался суждённым Богом. Помню, однажды, когда мы были дома уЮлии Стальевны, пили чай всей нашей агитбригадой, зашёл Сталь Ана - тольевич. Меня поразило, насколько просто он с нами общался: не как вели - кий дидакт, а на равных. Он спрашивал Танцевальный клуб Snaky школы № 5 ждёт талантливых и юных воспитанников