Первый номер. 2023 г. (г. Липецк)

ПЕРВЫЙ НОМЕР 4 апреля 2023 года № 13 (437) ЛИТЕРАТУРНЫЙ АВТОГРАФ 13 — Да в приставку поиграем, всё равно у нас света нет. — Дадут, может, ещё. — Мам, — надавил сын. Отпрашивался он приличия ради, просто так и так надо было зайти домой, чтобы переодеться, — шёл он к Даниле не играть в приставку™ И мать это понимала: у парня родители улетели в Турцию, оставили следить, как обычно, старую бабушку, что, всего понаготовив, уходила вечером в церковь, а потом шла домой отсыпаться, чтобы утром приехать и снова баловать внука. — Хорошо, только, Саш, прошу, отпишешь, как до Данилы доберёшься. — Конечно, мам, — заторопился парень, но в коридоре врезался в угол, вскрикнул, кое- как, на силе воли, поковылял переодеваться, подсвечивая путь в свою квартиру мобилой. — Саш, всё хорошо? — поинтересовалась вдогонку мать, даже не привстав со стула. — Всё хорошо, мам, — раздался голос парня уже у двери. — До свидания, дядь™ — услышала еле различимые слова сына, окончательно растворившиеся в коридоре. Затем хлопнула дверь, и стало отчётливо слышно, как одна вода бьёт по стеклу, другая — закипает в кастрюльке. Ветер за окном усиливался, качал в тесном дворе ветви берёз. На кухне пахло табаком, чай обжигал горло. Женщина распечатала конфету и аккуратно надкусила, рефлекторно подставила под крошки ладонь. — А Сашка не в тебя такой кудрявый? — мужчина с кружкой чая встал у окна. Открыл его и закурил уже в который раз. — Да в отца. У него такие же были, когда мы только познакомились. А сейчас, видела как- то год назад, облысел почти весь. Да и сам как-то сдал. Да я и сама в юности с кудрями была. — Ты? — Я тебе говорю, — женщина коснулась губами горячего ободка кружки. — Я тебе разве фото своё не показывала? Нет? — Нет. Мужчина сомневался в ответе. Может, даже и показывала — не вспомнить. Ночь загустела на осенней мороси, размыла свет чужих окон. Усилившийся дождь вобрал в себя дворовые звуки и преобразил тишину кухни трёхкомнатной панельки. Едва выровнявшись, пламя свечи снова задрожало. — Помню, мы ещё студентками на практику поехали своим геологическим отрядом, мы тогда от педа каждый год ездили. А это на Урале было, лагерь разместился наш у озера Мраморного. Не знаю, как оно там называется, местные Мраморным называли. Мошкары там, конечно. Этот, как он называется™ — Гнус, — дым провис в полумраке седым туманом, мужчина рассмотрел его и вспомнил Урал своей юности. — Я, когда в поход в молодости тоже там по горам и тайге ходил, натерпелся. — Ага, и главное, не спрячешься. В спальник хоть с головой лезь, а он, сука, и в ноздри лезет. Не знаю как, аж в трусы залезать и кусать умудряется. — Ага-ага, — мужчина застыл с улыбкой. — А я кудрявая была, волосы красивые такие, так просто под шапку и не спрячешь, и мне наш старший группы нравился. Он со спортфака был — широкоплечий такой, боксёр. Игорем звали. Глаза такие голубые были. Он вроде мне и внимания уделял больше других, мне так думать хотелось, во всяком случае. Да что там, двадцать лет, дура дурой, тебе ручку подадут, а ты уже сама там напридумываешь. А так-то все девчонки в него влюблены были. А я, может, и была тогда самой красивой, мне кажется, ну, может, и вру. И как-то вышло так: на берегу остались, ну, с этим Игорем. Тишина, и мошкара эта^ — Гнус, — мелькнул окурком в темноте мужчина. — Ага^ И я дура дурой. Сидим на скрипучей пристани^ Я постоянно руку его убираю. Он как бы за талию берёт. Ну а сам ниже, конечно. Сама счастливая, как дура. А звёзды над нами большие. А штаны чуть задрались, и комары кусают, точнее, да, гнус этот™ Мужчина не сразу понял, что женщина замолчала. В голове его продолжался романтический сюжет. — Недавно его одногруппника встретила, тоже с нами ездил, охранником у нас тут в магазине работает. Так что-то не пошло™ — У кого? — Ну, у Игорька, в кого влюблена была™ Не поверила сразу, сказал, что спился совсем. С мамой старой живёт и на её пенсию бухать ещё умудряется™ А какой же красивый был, да скажи, никто не поверит™ — Да уж, — глупо выдохнул мужчина и утопил окурок в темноте пепельницы. — А я тоже другая была, честно, — показалось, что женщина начала оправдываться. — Другая™ Мужчина захотел её обнять. За окном усиливался дождь. Капли разбивались о москитку. Влага и ветер охлаждали мужчину. Он закрыл окно. Свеча продолжала дрожать. — А больше так ни разу не будет? Женщина отодвинула локтем кружку чая. — Как? — Как тогда было? Может, ещё™ — Никогда. Спустя минут двадцать мужчина закрыл дверь и остался в темноте. Около неровного пламени свечи, прямо у фитиля, пузырился воск. Он думал о том скрипучем мостике, гнусе и соседке. Бывал и он на берегу того Мраморного озера. Короткое счастье чужого воспоминания всколыхнуло фантазию. Электричества уже не требовалось. И вторая кружка чая была допита. И съедена вторая конфета. За стеной, где была комната соседки, заиграла музыка. «Включила на сотовом, — догадался мужчина. — Кажется, что-то из старой Земфиры». Соседка не думала ни об озере, ни об Игоре, просто лежала на спине и смотрела в темноту, не снимая халата. И его никто не спешил снять. «Мам, я на месте, всё ОК», — пришло сообщение и перебило песню. «Всё хорошо», — зачем-то написала она в ответ, хотя никто и не спрашивал. Наступала ночь, и дождь не кончался. В соседнем доме осталось немного горящих окон. В доме мужчины и женщины свет не давали, может, что на подстанции или ремонтные работы, хотя объявления не было. Который раз уже за месяц.