Первый номер. 2022 г. (г. Липецк)

ПЕРВЫЙ НОМЕР 4 мая 2022 года № 17 (391) ГЕРОИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ 9 НУТРО ЧЕЛОВЕКА ли укрыться в спортзале. Оттуда они вышли через сутки в сопровождении сотрудников местного РОВД. Боевиков же блокировали в кольцо. Мы готовы были раскатать их на месте — подтянулись военные, сил было достаточно, но сверху пришёл приказ: предоставить им коридор. Осколок в ноге, Боевики зашли в село под видом гостей на свадьбу Этот холодок в отношениях Геннадий Чудин почув­ ствовал ещё в 1999-м, после трагедии в дагестанском селе Новолакское, когда погибли Андрей Теперик и Эдуард Белан (они получили посмертно звания Героев России. — Прим. ред.). Жертвой боевиков едва не стал и сам Чудин. Липецкий отряд ОМОНа из 50 бойцов разделили пополам. кровь — в разные стороны Группу, где находился Геннадий, послали охранять горный перешеек, связывавший Дагестан с Чечнёй. Другие 25 чело ­ век остались в селе, где затем ваххабиты устроили засаду. — Дагестанцы в Новолакском встречали нас как геро ­ ев и освободителей, тем не менее боевикам не составило труда пробраться в село, — рассказывает липчанин. — Они зашли в него под видом гостей, приехавших на свадьбу, за ­ няли мечети. А утром, вооружившись, превратились в го ­ ловорезов. Жертв было бы гораздо больше, если бы не один боец из нашего отряда. Алексею Токареву боевики стре ­ ляли в спину, но он добежал до своих, сообщил: селение захвачено. 20 омоновцев смог- «Вчера А 5 сентября 2000 года, ровно через год после новолак ­ ской трагедии, Геннадий получил ранение. В Грозном его группу, следовавшую на автомобиле «Урал», подорвали. 319-я высота была стратегически важной. Кто контролиру ­ ет её — контролирует окраину города. Сапёры Геннадия Чу ­ дина регулярно выезжали туда, снимали вражеские мины, ставили мины-сюрпризы для противника. Но в этот раз сапёров уже поджидали... — Почему ты поехал не через село, а по прямой? — вспо ­ минает Геннадий последний вопрос, который они с майо ­ ром, ехавшим с ним в кабине, задали водителю. ездил здесь, было всё норма^» — даже не успел договорить тот. Дальше последовали взрыв и стрельба. Я потерял со ­ знание. Очнулся, смотрю: осколок вошёл под коленку, кровь брызжет в разные стороны — артерия задета. Спра ­ шиваю у майора: как он? А у него стопы перебиты! Идти не может, из кабины еле выполз на локтях. Когда ко мне подо ­ брались свои, я передал сумку с взрывчаткой и гранатами Ф-1 своему сапёру, отдал приказ проверить территорию на предмет растяжек и других взрывчатых устройств. Сколько всего Чудин перенёс в больницах, госпиталях, сколько порогов обил после травмы — отдельная история. От отчаяния спасла поддержка семьи. Жена Валя, увидев его, всего в бинтах, по дороге в госпиталь, обратила внима ­ ние лишь на травмированный палец руки. «Палец — ерун ­ да. У меня ноги выше колена нет», — посетовал он, на что супруга заметила: «Это всё мелочи, даже не переживай!» Текст: Юлия Дружинина Фото: Сергей Паршин и из архива героя говорит майор Лет десять назад работал начальником служ- Был бы здоров — был бы сейчас на Донбассе — Сейчас я сторож в детском саду, Чудин. бы безопасности на заводе. Но нести ответственность за непроверенных людей мне не хочется. На войне проще: кому не доверяешь — с собой не берёшь. Здесь же вечно нервничаешь, когда тебя подводят. Всё равно я бы в своей жизни ничего не поменял, — признаётся вдруг Геннадий Владимирович. — Снова пошёл бы в спецподразделение, ездил бы в командировки... Единственное, был бы осто ­ рожней. На войне чувство самосохранения притупляется, оттого и неприятности. Был бы здоров — был бы сейчас на Донбассе. Сапёр, с которым мы служили вместе, находит ­ ся там сейчас. Новостям не очень доверяю: в них только часть правды. Но мы, офицеры, исполняем приказ. Только один раз ты делаешь выбор: или служишь Родине, или, к примеру, таксистом работаешь. И если выбрал первое — не рассуждай, иди защищай людей. Это твой долг, ему и следуй! ш Т О □Q О сс: т < т о EZ U О □Q Валентин Бутрин — во время Великой Отечественной войны он работал в сельсовете. Его, 13-летнего мальчишку, председатель колхоза назначил уполномоченным при сельсовете. Волька уполномоченный — Тогда телефонов не было, и мне было доверено доставлять сообщения, сводки в колхоз, распространять повестки с военкомата. Мне лошадь была прикомандирована. Иногда на ней ездил, но большую часть пешком ходил, по семь километров только в одну сторону. Находился в сельсовете на круглосуточном дежурстве, без выходных. Ночевал там на лавке из доски семидесятки. Председатель доверял мне оружие. В сельсовете находилась одна боевая винтовка. Так он давал мне один патрон и эту винтовку. Иногда ходили по селу, искали дезертиров. Правда, ни разу так и не нашли. Только однажды встретил дезертира у пруда на плотине, когда вёз сводки. Я на лошади еду, а он — лохматый, обросший — выскакивает и за уздечку хватает. Я бью кнутом лошадь, она испугалась и брыкнула. Этот товарищ упал в яму. Я скорее в сельсовет. Подъезжаю к железной дороге, там обходчик проверяет состояние путей. Рассказываю ему: мол, так и так, встретил дезертира. А он: «Это твоё дело» — и пошёл дальше. Я в сельсовет, рассказал всё милиционеру. Он собрал людей, окружили то место, где я видел дезертира, и подожгли. Поймали дезертира или нет, не знаю. Но я страху натерпелся. В одну зиму помогал рожь обмолачивать на конной молотилке. Меня посадили на лошадь, а чтобы я с неё не упал, внизу ноги связали. Так и возил за верёвку снопы. За работу уполномоченным мне ставили трудодень с четвертью, как и старшему конюху. Был обеспечен пайком: два яйца, стакан пшена, пуд ржи, литр молока, килограмм хлеба печёного. Рожь на месяц, а остальное на день. Мать ходила раз в три дня и получала. Потом готовила. В ведре разводила молоко с водой, туда две ложки пшена, и варила. Брат младший говорил ей: «Побольше воды лей, чтобы живот заполнить». Конский щавель, лебеду в поле собирали, мяли и ели. Ещё мать пекла «вкуснятину», правда, из чего, не знаю. Как-то к нам пришёл дед, мать ему самогонки налила стаканчик и дала оладушек. Он разломил его, посмотрел и говорит: «Ой, Саня, сейчас дам Розке. Если она будет есть, значит, можно и человеку». Он отломил кусок, дал собаке. Она понюхала и отошла. А мы ели, нам вкусно было. Хорошо, у нас корова была, она нас и спасала от голода. Всегда много молока давала. Школьного образования мне получить не пришлось. У председателя не было половины руки, и, когда ему нужно было ехать на бюро в район или ещё на какие-нибудь дела, он брал меня с собой на всякий случай, вдруг распряжётся лошадь, помочь ему. А так как он дружил с учительницей в школе, ей было велено «ставить Вольке одни пятёрки». Вот так и получилось: в школу не ходил, аттестат получил. 9 мая 1945 года. Раннее утро, и тут вдруг в сельсовете заговорило радио: «Граждане, закончилась война». Я быстрее на лошадь и поскакал по колхозам, радостную весть разносить. Сегодня по радиоприёмнику опять новости о войне. Повторение того, что уже когда-то было. Разделение на украинцев и хохлов было всегда. Хохлы никогда никому не давали покоя. Даже в 50-е годы на Западной Украине во время праздников специальным трафаретом обозначали место для русских, оно было рядом с дорогой, где ходили лошади, а не на основной площади. Сегодня этих самых хохлов называют националистами.