Первый номер. 2022 г. (г. Липецк)

ПЕРВЫЙ НОМЕР 4 мая 2022 года № 17 (391) ГЕРОИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ 7 15°С. Однажды в горах S' 0 Текст: Марина Костюк Фото: Сергей Паршин и из архива героя сантиметров 30. Из неё видно только небо. Таков обычный укрепрайон для моджахедов. Они часто муровали смертни ­ ков прямо в кишлаках на улицах. т о EZ и О DQ Ш т 3^ О DQ О сс: т -Л Без еды и воды Когда преследовали моджахедов в горах, условия для шу- рави были тяжёлыми: по несколько дней шли перестрелки с террористами, засевшими в кишлаке, под палящим солн ­ цем, без еды и воды. Вертолёты с пищей и боезапасом приле ­ тали только после того, как активная фаза боевых действий прекращалась. — Были на операции, сухпай закончился. Сказали, завтра привезут. Завтра наступило — ни воды, ни еды. Тут замполит Игорь говорит: «Ребята, я нашёл воду. Берите вот этот сте ­ бель, он как лопух растёт, и жуйте», — вспоминает Евгений Семёнович. — Условия были тяжёлыми. Кругом гепатит, тиф. Частые пылевые бури. Солнце жарит. Климатические усло ­ вия суровые: внизу +15°С, в горах всю ночь отжимались, чтобы не замерзнуть. Поэтому самое главное в Афгане — китайский спальный мешок. Наша обувь не выдерживала тамошних условий. Когда на складе нашли ботинки на резиновой подошве с шипами, было счастье. Спу ­ скаешься или поднимаешься в горы, а они не скользят и дол ­ говечные — то что надо. Все старались обзавестись трофеями. У меня китайский рюкзак был. Кто, если не мы В 1984 году Евгений Семёнович вернулся в Союз. Гово ­ рит, Афган хоть и чёрная страница, но доблестная. За служ ­ бу в Афганистане награждён орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых силах СССР» III степени, «За храбрость». В 1992 году вышел в запас. В 2007-м создал Ли ­ пецкую областную общественную организацию «Союз офи ­ церов ВДВ и ветеранов боевых действий». Сейчас вместе с организацией занимается отправкой гуманитарных грузов на Донбасс и в зону боевых действий. Именно он передал посылку «Первого номера» и письма липецких школьников российским военным на передовой. — Спецоперация назревала давно. Решение президента о её начале — повод для гордости за страну, — уверен Евге ­ ний Семёнович. — Правда, не понимаю, почему не сделали это раньше. Все восемь лет войны на Донбассе Запад только накачивал Украину вооружением, пропагандировал нацист ­ ские ценности. Это было им необходимо, чтобы в удобный момент дать отмашку на захват Донбасса, затем Крыма. За ­ пад обещал помочь Украине вернуть эти территории. Здесь надо было принимать решение, иначе нам бы пришлось во ­ евать на своей территории. Русский мир должен быть защи ­ щён и свободен. Поэтому сейчас наша главная задача, задача липчан и всех россиян: поддержать наших героев — участни ­ ков СВО, которые мужественно, иногда ценою своей жизни, противостоят нацизму. Это в наших силах. Евгений Чуносов готовится к следующей поездке, чтобы передать на передовую хоть и небольшую, но важную по ­ мощь для наших военных. Сейчас там больше всего нужны квадрокоптеры, рации, полевые кухни КП-5, средства гигие ­ ны, нижнее бельё, носки. Фрукты и сладости — это то, о чём военные не говорят, но всегда ждут с нетерпением. 5 ■ 151^ ■У 1М1 I- - 1 г-#. <. I Тамара Зверева — ей был всего год, когда в 1941-м Ленинград был взят в кольцо. «Мам, ам, ам!» — Мы жили на Выборгской, когда началась Великая Отечественная война. Два старших брата в это время гостили у бабушки в Клинцах Брянской области. Отца направили в командировку по заданию партии: на прииск добывать золото на нужды страны. Мы остались с мамой вдвоём в Ленинграде. Она договорилась со своими сёстрами, что мы к ним приедем и вместе эвакуируемся. Собрала сумки, меня в руки и поехала. Приехали к одной — её нет, к другой — тоже нет. Едем на вокзал, где на наших глазах уходит последний поезд, на котором вывозили женщин с детьми. Едем в порт — и снова опаздываем. Теплоход уже на середине Невы, и в него попадает бомба. Мы остаёмся в Ленинграде. Первое, что сделали немцы, — разбомбили Бадаевские склады. Сахар тёк горячей рекой с грязью. Взять это было невозможно. С 8 сентября 1941 года началась блокада. Стали выдавать по 125 граммов хлеба. У матери оставались рыбий жир и картошка. Первое время она хоть что-то готовила, но я всё равно всё время кричала: «Мам, ам, ам!» А «ам» нету. У мамы оставался четырёхметровый отрез ткани бостон, она пошла на рынок и поменяла его на восемь картох. Их распределили на несколько дней. Часть своего пайка она отдавала мне, но я всё равно целыми днями орала: «Ам, ам». Было пианино, братья старшие учились играть. Когда наступили морозы, мама где-то достала буржуйку. Разрубили пианино и отапливались им. За водой на Неву ходили. Напротив дома в ста метрах было бомбоубежище. Однажды, когда бежали в бомбоубежище, рядом разорвалась бомба и осколки попали в дерево. Большой сук отлетел маме в руку, на которой она меня несла, меня чудом не задело. Когда Дорогу жизни пробили, мама взяла меня, сумку и документы. Машины с людьми ехали по Неве на расстоянии друг от друга. Лёд был сырой, он уже начал таять. Мы проехали, а следующая машина потонула. Мы опять выжили. Нас отвезли в Москву, оттуда отправили к отцу в Новосибирск. Там нам впервые за долгое время дали манную кашу на воде. Мама расплакалась и сказала, что вкуснее ничего в жизни не ела. Я была настолько слаба, что еле стояла. Ходить начала только года в четыре. Мать меня посадит во дворе на маленький стульчик, я сижу. Местные дети знали, что не убегу, и бросали мне пауков, ужиков под ноги. А я визжала. Отец пытался откормить меня икрой осетра. Но я её не ела, она же чёрная, похожа на землю. Заставлял есть хлеб, говорил: пока не съешь, не получишь компот, он считался десертом. Я помнила хлеб, который был в Ленинграде, из опилок, травы и всего несъедобного. Я начала есть хлеб, только когда поступила в институт. Братья попали в оккупацию в Клинцах. Старшего, 11-летнего, забрали в комендатуру денщиком. Он там шишками самовар топил, чистил сапоги немцам. Бабушка подошла к начальнику и говорит: «Герр начальник, ну что ты делаешь? Как я буду матери отчитываться? Вот у меня одеяло зимнее, знаешь, какие у нас зимы холодные. Возьми его, отпусти мальца». Он отпустил. Второго брата чуть в Германию не отправили. Всю улицу забирали. А он худенький, щупленький, когда детей грузили в вагоны — юркнул под состав, оттуда в лес, в него стреляли, не попали. Сегодня смотрю, что происходит на Украине, и вспоминаю те годы, как это было страшно. Мне кажется, что даже в блокаду нацисты были более порядочными людьми.