Первый номер. 2022 г. (г. Липецк)

ПЕРВЫЙ НОМЕР 21 февраля 2022 года № 07 (381) КУЛЬТУРНЫЙ КОД 21 Потребность в сохранении семьи — Как режиссёр какую идею хотите донести до зрителя? — Во-первых, хочу усилить тему семьи. Она для меня важна, часто сквозит в моих спектаклях. У меня было прекрасное детство, удивительная семья. Она и сейчас есть. Мне кажется, что семья — это очаг, про ­ странство, которое спасительно. В пьесе есть обратное движение — семья разрушается. На мой взгляд, эта раз ­ рушительная энергия позволит заглянуть в себя, работая для зрителя «от противного» — обнаружить потребность в сохранении семьи. Второй момент — в нашей жизни случаются встречи-подарки с какими-то мощными, твор ­ ческими единицами. Это нужно ценить. Толстой был полон рефлексии, сомнений, порой сам себя ненавидел, всегда был в движении, желании уйти, вернуться, зам ­ кнуться, тяготился жизнью напоказ. Мне интересно, как жила Софья Андреевна с такой махиной, как проводила с ним время, прощала и не прощала его, приземляла и пы ­ талась дотянуться, будучи сама глубочайшей личностью и настоящей женщиной? Всё это о том, что нужно быть внимательными друг к другу. Брать этот «кристалл» че ­ ловека и смотреть на него в его первозданности, особен ­ ности. В каждом из нас есть маленький Толстой, каждый талантлив и каждый творец. И, общаясь с другим челове ­ ком, нужно эту уникальность ощутить, выделить, не на ­ рушить. В глобальном смысле — забота должна исходить от всех, в том числе от тех, от кого зависит наша жизнь. Не карман и ложь, а образование, воспитание, забота о стариках, внимание к одной человеческой жизни, правам человека, необходимости совершать всё, чтобы этот стебе ­ лёк жизни был красив, здоров и свободен. I В декорациях спектакля «Русский роман» использовано 260 м рельсов и более 20 железнодорожных фонарей конца XIX — начала XX века « ХОЧУ, ЧТОБЫ ЗРИТЕЛЬ ТРУДИЛСЯ, ДУМАЛ, ЗАДАВАЛ СЕБЕ ВОПРОСЫ, МОЖЕТ БЫТЬ, НЕ НАХОДИЛ ОТВЕТЫ, НО УХОДИЛ ОБОГАЩЁННЫЙ — Поделитесь, какими будут декорации, музыкаль ­ ное оформление? — Сценическое оформление, декорации, костюмы дела ­ ет замечательная художница, ученица Эдуарда Кочергина, Елена Жукова. Работаем с ней не в первый раз. Музыкаль ­ ное оформление часто делаю сам. Подбирать музыку мне помогают мои друзья, например хореограф Николай Реу ­ тов. Сейчас у меня огромный плей-лист из 250 треков-заго ­ товок для спектакля. Всё рассказывать не буду. С удовольствием внемлю ему — Порой режиссёры, когда берут некую историю, на ­ ходят в ней параллели со своей жизнью, у вас такое есть? — В моей актёрской практике были истории, где на меня влияли персонажи, которых я играл. Вживаюсь в роль, которая меня действительно коснулась, и вдруг понимаю, что в моей жизни происходит то, что я делаю на сцене, сам начинаю мыслить, как герой. Иногда это спасительно, бывает и разрушительно, порой но. В режиссёрской практике такого не было, потому что я всегда абстрагируюсь, смотрю со стороны. Если гово ­ рить о взаимоотношениях Толстого с детьми, то я, как сын и отец, вижу, что тоже бываю малодушным, невниматель ­ ным, агрессивным, собственником, а так нельзя. Это во мне откликается. опас- — У вас идёт диалог с Толстым. Во время него какие открытия сделали для себя? — Скорее не диалог, а я с удовольствием внемлю ему. Иду за ним, его путями, дорогами, мыслями такими противоречивыми, но ми. Мне нравится очень живой: не I быть слабым, J менять свои точки зрения с изме- для меня всегда светлы- Толстой тем, что он В боится Прислушался к интуиции — Как подбирали актёрский состав? — Провёл серьёзную изыскательскую работу со знако ­ мыми актёрами, которые родились и работали в Липецке, теперь живут в Петербурге. Смотрел видеоспектакли, кото ­ рые мне присылали. Приезжал сюда летом на очную встре ­ чу с артистами, два дня знакомились, общались. Состав нением времени, с изменениями в России, в связи со сво ­ ими духовными кризисами, падениями и возрождениями. У него есть свой взгляд на время и на себя в этом времени. Он — огромная глыба таланта как писатель, философ. Толстой — великий фокусник в смысле формы. Когда читаешь последний путь Анны Карениной на вокзал, соз ­ даётся впечатление, будто читаешь Набокова, Джойса или подбирал, прислушиваясь к своей интуиции. Пруста. Там абсолютный поток сознания Анны Карениной. Там подтекст становится текстом. Будто на страницах мы читаем не просто описание её пути, но и её сбивчивые мыс ­ ли, желания, молчания и так далее. Так что Толстой непостижим, огромен, милосерден, тер ­ пелив, непримирим. Мне всегда с ним очень интересно. Не привнесённый в современность спектакль с прекрасными скажу, что просто. Потому что с ним невозможно общаться актёрскими работами. Планирую посмотреть записи «Пол- в суете, только неспешно, один на один. Он для ночи, для лампы, одиночества. — И какие постановки посмотрели? — Смотрел, среди прочих, премьерную запись замеча ­ тельного спектакля «Смерть Ивана Ильича» — это сильно. Очень тонкий, специально не экспериментирующий, умело ковника-птицы» и «Оркестра «Титаник». Производные любви — По мнению Льва Николаевича, любовь превыше свободы и счастья, у вас так же? — Конечно. Свобода и счастье производные любви, когда не боишься ошибиться, быть таким, какой ты есть: безоглядным, глупым, но не обозлённым, не тёмным. Ду ­ маю, что сила любви всепобеждающа. Это касается не толь ­ ко мужчины и женщины, но и того маленького отрезка жизни, который дан каждому из нас. Мы же счастливцы, что здесь появились. Жить нужно светло. Про это Толстой. Он не романтик, не лирик, он борец за свет. — Как вам работается с липецкой труппой? — Вообще с любой труппой всегда трудно работать. Так бывает и с уже известными мне артистами. Кажется, что уже обрёл с ними свой язык, свою сигнальную систему. Од ­ нако проходит время, актёры меняются. На сегодняшний день могу сказать, что вижу отклик, желание в артистах идти навстречу к пьесе и работать. Это порой даже важнее, чем мера одарённости. Люблю находиться в диалоге. Не скажу, что репетиции идут легко, но внутренне радостно. Хочу отметить, что мне нравится, с какой готовностью те ­ атр имени Толстого, театр с колоссальной историей, делает всё возможное для того, чтобы этот спектакль состоялся. Говорю это не потому, что должен комплименты отпускать, а потому, что чувствую поддержку, вижу, как все люди теа ­ тра вместе с нами принимают участие в создании спекта ­ кля. Это действительно — общее дело. — Это смысл жизни по Толстому. А вы свой нашли? — Ещё нет, наверное. Но, на мой взгляд, если вообще есть смысл, то он связан с любовью. Думаю, у Толстого тоже так. Во многом потеря любви стала очагом траге ­ дии. Ведь любовь — это не просто шесть букв, каждый Может бытЬ, расскажу ПОТОМ имеет за ними нечто своё. Во всяком случае, какой-то свет, надежду, борьбу за человека. А Толстой был вели ­ ким гуманистом. _к Владимир Юрьев в образе Константина Левина (Лев Толстой), Юлия Коробейникова в образе Китти (Софья Андреевна) * Нужно выработать своё Русский роман» ставится не в первый раз. Пре­ мьеры были в театре Маяковского, красноярском драмтеатре имени Пушкина, новосибирском Глобусе». Вы их видели? — Нет. Знаю, что все три спектакля j хорошие. Их ставили замечательные ре ­ жиссёры. Смотреть нельзя. Во-первых, за ­ видую белой завистью, во-вторых, нужно слушать только себя, своё вырабатывать. — «I к* liS- «I I 1 Т™'ШВ 3d — Даже после премьеры смотреть не будете? — Посмотрю. И впаду в депрессию. — Настолько самокритичны? — Да. — Перед постановкой вы выезжали в Ясную Поляну, чтобы напитаться энергией... — Да. Мне нужно было посмотреть, где и как жил Тол ­ стой. Не больше. Это очень сильное энергетическое место, с подлинными вещами. Запах в доме... будто есть что-то древнее и одновременно живое. А могила Толстого повер- гает.„ Возникают правильные мысли о бренности, своём месте, когда смотришь на этот холмик, просто возвышаю ­ щийся рядом с аллеей. — Вы, на мой взгляд, человек увлекающийся. Были актёром дубляжа, актёром кино, театра, сейчас ре ­ жиссёр. Не наскучило вам последнее амплуа? — Нет, не наскучило, но я постепенно сокращаю коли ­ чество постановок и уже делаю кое-что другое, творческое, важное, но не связанное с театральной режиссурой. Может быть, потом расскажу. Конечно, можно устать и нужно от ­ дыхать, жить, всё-таки театр — это часть жизни. Беседовала Виктория Толчеева Фото: Сергей Паршин