Первый номер. 2021 г. (г. Липецк)

18 НАШИ ЛЮДИ ПЕРВЫЙ НОМЕР № 15 (338) 19 апреля 2021 года Лариса Шевченко: ЖИТЬ, ЧТОБЫ ПИСАТЬ, И ПИСАТЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ Чистый лист бумаги — её поле боя. Вот уже более 20 лет липецкий писатель Лариса Шевченко на страницах своих произведений бросает вызов унынию и человеческому равнодушию. Побывав «В барбарисовых джунглях», верный выход из трудных ситуаций находят даже взрослые читатели. А рассказы из её двухтомника «Надежда» дарят малышам, оставленным в детских домах, веру в то, что они обязательно будут кому-то нужны. К ак рождаются настоящие произведения и куда мож ­ но долететь на крыльях, подаренных литературой, «Первому номеру» рассказала автор четырнадцати книг липчанка Лариса Шевченко. Хлеб-девка — Лариса Яковлевна, откуда вы черпаете силы и желание работать? — Наверное, это единственное, в чём мне действительно повезло. Вдохновение — естественное для меня состояние с 12 лет. Казалось бы, пиши и горя не знай. Но литературную переукрашенных фраз и никаких «сю-сю»! Не стирается из судьбу мою назвать простой тоже не получается. В деревне, где я жила, дел по хозяйству было много. Зимой печь расто ­ пи, скотину накормить помоги. Летом работы ещё больше. Там свой календарь, круглогодичный и круглосуточный. Какая уж литература? Но вот вспоминаю: всё у меня в ру ­ ках спорилось. Почему? Просто старалась всегда учиться да делать всё быстро, с душой и от души. Подойду к колодцу, и, пока соседки последними новостями делятся, я и себе, и им воды наберу. Вот и прозвали меня «хлеб-девка». То есть такая, с которой не пропадёшь. Это была крепкая сель ­ ская наука — не позволять лениться ни душе, ни телу. Она не раз в жизни помогала. После были университет, работа, семья, дети. Я просто запретила себе думать о литературе. На 40 лет. Всё мечтала: вот выйду на пенсию^ Не дотерпе ­ ла. В 52 года начала писать. Успеть и сохранить — Для вас создание произведения требует каких- то условий? — Жизнь расписана по минутам — некогда создавать ус ­ ловия. Писала в парке на скамейке под тусклым фонарём. Дипломат на колени, и вперёд. Только снег с листка стря ­ хивай. Один из рассказов вообще появился у регистратуры поликлиники. Пером стала ручка, что на верёвочку обычно крепится, а бумагой — обратная сторона какого-то бланка. Двухтомник «Надежда» я скорее не писала, а записывала из того, что выдавала мне память. Самое страшное в этом случае — упустить фразы и сюжетные линии, которые при ­ ходят изначально. Потом ты подберёшь что-то подходя ­ щее, но это будет уже не так точно и вкусно. — Детский писатель — это™ — Это не потерянный в себе ребёнок. Я никогда не за ­ буду момент своего переезда из детского дома в семью. Едва услышав голос деда, я даже лица-то его ещё не ви ­ дела, почувствовала — он точно будет меня любить. И не ошиблась. В этом вся разница — ребёнок может не пони ­ мать, но он чувствует. И это бывает гораздо точнее. Кроме того, ребёнок очень быстро распознаёт фальшь. Поэтому искренность произведений максимальная. Никаких пре- и моей памяти один случай: со мной в детдоме мальчишка воспитывался. И вот купили всем нам новые ботинки. А он, паразит, их на папиросы сменял. Воспитатель обувь вернул и съездил подошвой прямо по лицу предприимчивому лю ­ бителю бартера. И что бы вы думали? Никаких обид. Сам мальчик потом со мной делился: «Меня, — говорит, — за это прибить мало. Он мне так доверял, а я их на базар^» Значит, урок усвоен. Он, может, благодаря этим ботинкам « ВРЕМЕНИ СОЗДАВАТЬ УСЛОВИЯ ДЛЯ РАБОТЫ НЕТ, ПОЭТОМУ ПИШУ И В МАГАЗИНАХ, И В ПОЛИКЛИНИКЕ, И В ПАРКЕ НА СКАМЕЙКЕ, И ДАЖЕ ПРЯМО НА ХОДУ ВО ВРЕМЯ ПРОГУЛКИ человеком и вырос. Но унижать ребёнка нельзя. Эти раны не заживают никогда. Я до сих пор помню первого учителя по литературе. Не поверив, что я сама писала сочинение на вольную тему, он брезгливо взялся за листок и отбросил его в сторону. Вот это хуже любого удара. Больнее. Протест сиротству — Ваши книги называют «протестом сиротству». О чём и для чего они? — Насчёт протеста сиротству да. Я всегда стремилась показать, как, став сиротой, не озлобиться, остаться челове ­ ком. Каждый мой рассказ — ещё один бой с детским одино ­ чеством, ощущением брошенности и ненужности. Первосте ­ пенная задача для меня — воспитание молодого поколения. Особенно малышей, оставшихся без родителей. Чтобы если не мама и папа, то мои книги, построенные на жизненном опыте, подсказывали им правильные решения. Что касает ­ ся взрослых читателей, тут всё зависит от них самих. Одни, закрыв последнюю страницу, спрашивают: «Это ваша био ­ графия?» Другие вспоминают себя в детстве, а третьи зада ­ ются вопросом «а верно ли я воспитываю своего ребёнка?». Последняя реакция для меня важнее всего. Как-то после встречи ко мне подошла одна женщина и призналась, что недавно хотела наказать свою дочь за двойки. Но, подняв руку, не смогла ударить, вспомнила строчку из моей книги, и не смогла. На другой встрече подбегает девочка и говорит: «Вот у девочки из вашего рассказа папа погиб на войне. Я тоже живу без папы — он от нас ушёл. Но я не хочу, чтобы он погиб на войне. Пусть лучше так, но чтобы он был жив ». (За ­ молкает. На глазах появляются слёзы. — Прим. автора. ) Раз ­ ве может быть что-то ценнее этих результатов? Да уже ради этого стоит и жить, и писать. Вот о чём, для чего мои книги. И, наверное, я сама. мне подсказали. Но во втором издании Общее дело — Как выбираете названия для книг? — По-разному. Например, фраза «Вкус жизни» — плод творческой фантазии моего супруга. «В барбарисовых джунглях» я книгу переименовала в «Солнышко моё». Потому что пи ­ сала о своём друге детства. Он же действительно был для меня солнышком, этот рыжий Витёк. Мне было всего семь, когда нас развели в разные детдома. Я и фамилии его никог ­ да не знала, но до сих пор его помню. А в некоторых ситуаци ­ ях думаю: а как бы он поступил, что сказал бы, что сделал? Поэтому и солнышко. — Ваши книги иллюстрируют дети. Откуда пришла такая идея и есть ли у неё свой смысл? — Идея пришла случайно, как только появилась необ ­ ходимость их иллюстрировать. Считаю, что это правиль ­ но. Для детей — возможность проявить свои способности, для меня — бесценный подарок увидеть, как понимают то, о чём я пишу, мои самые главные критики и читатели. Быть лучше — Как даёте советы юным литераторам? — Стремлюсь подсказать. Ребёнок может и не стать пи ­ сателем, но литература подарит ему вдохновение, он успеш ­ но освоит любое другое дело, к которому наделён талантом от природы. Так было с одной девочкой. Увидела её первые опыты, подсказала, как лучше раскрыть героя. Спустя год^1 она без экзамена поступила в МГУ Так было и со мной. От ­ ложив писательство «на потом», серьёзно увлеклась фи ­ зикой и математикой. Но именно заряд, данный мне ли ­ тературой, позволил достойно пройти этот путь. Сегодня я являюсь автором нескольких идей, вызвавших живой ин ­ терес в мире науки. — К чему должен быть готов человек, выбравший литературу делом жизни? — Человек должен быть готов к жизни. Она не бывает простой. Между мной и любимым делом не раз вставала, казалось бы, непреодолимая стена. Сначала грустное дет ­ ство, затем голодное студенчество, наконец, в зрелом воз ­ расте — тяжелейшее заболевание. Но я дала себе установку: жить, чтобы писать, и писать, чтобы жить. Не упускайте вдохновение, хватайтесь за каждую, даже малейшую возможность стать лучше. Всегда работайте над собой с верой в то, что лучшее ваше произведение ещё впе ­ реди. Текст: Алексей Рысин Фото: из архива героя