Первый номер. 2020 г. (г. Липецк)

ПЕРВЫЙ НОМЕР 27 апреля 2020 года №15 (288) культурный код 21 Начать с чистого листа — Ив 2009 году по приглашению Сергея Бобровского вы встроились в Липецк. — С Сергеем Александровичем мы познакомились ещё в Новосибирске. Одной из совместных работ стал спек ­ такль по пьесе Марии Ладо «Очень простая история». На липецкой сцене постановка пошла под названием «Ангел Марии». Пьеса до сих пор идёт в Новосибирске и популярна в Липецке. Я и там, и здесь играл Крепыша. Получился та ­ кой перенос. Я уже шучу, что и на пенсию уйду собакой. Когда Бобровский пригласил меня в Липецк, у меня были некоторые разногласия с главным режиссёром «Ста ­ рого дома», хотя я человек мирный. Думал о переходе в дру ­ гой театр, были предложения. И тут неожиданный звонок. В Новосибирске мы с женой всё знали, могли построить свой жизненный план на 10-20 лет вперёд. Но если начи ­ нать, то, может быть, с чистого листа. И мы приехали в го ­ род, где никого не знали. Я ожидал взгляда с пристрастием. Но приняли меня хорошо. Первой ролью стала роль Евсея в «Обыкновенной истории» по Гончарову. Потом Крепыш, и пошло. Играю все, что предлагают — я видела разного Борисова: и трагичного Амилькара, и эксцентричного помещика Ломова. Вы комедийный или драматический актёр? — Никогда не думал, какого я плана артист: что ре ­ жиссёры предлагают, то и играю. Например, для меня спектакль «Рядовые» по пьесе Дударева был очень дра ­ матичным. Мне даже в записи его тяжело смотреть. Мо ­ жет, потому что война. Но мне часто и комедийные роли предлагают. V *: • **♦ Л" W * f || Джон Уординг в спектакле «Как важно быть Эрнестом 1 V I г I I I « V г * г 1 ЛЬ ♦ 1 I 1 6 ' • * ‘ wt ; f ' t / ;v: I « » I I I г 1 I в.' ‘ V N я г J л it* X — в спектакле «Как важно быть Эрнестом» у вас с Романом Коваловым сложился интересный комедийный тандем. — Да, мы как Лёлек и Болек, — смеётся. — Мне с Романом Петровичем нравится работать. Импровизация у нас бывает. Иногда можем и текст забыть, перепутать слова, местами поменять — все мы люди. И мы помогаем друг другу: то он тебя подхватит, то ты. Рома — лёгкий человек, и с ним нам легко работается. Стараюсь быть самим собой — Одной из первых ваших больших ролей на липецкой сцене стал Александр Амилькар — сильнейшая драма. Кого вы играли? — Меня в предлагаемых обстоятельствах. Если бы жизнь повернулась так, то, видимо, Владимир Борисов сделал бы именно это. Во всех ролях стараюсь быть самим собой. Если бы я родился во Франции, был бухгалтером и был несчаст ­ лив, скорее всего, повёл бы себя так. Я играю одну из воз ­ можных версий моей жизни. — Вам жалко своего героя? — Конечно, даже если это не Амилькар. Каким бы от ­ рицательным персонажем ни был наш герой, мы всегда оправдываем его, ищем, почему он так поступил. — Злодеев среди ваших ролей не помню. — Ну, так чтобы злодей-злодей — таких ролей почему-то не дают. Хотя очень хотелось бы. Их играть интереснее. Больше красок можно применить, чем в принце на белом коне. — Не страшно в себе плохое искать? — У нас такая профессия. Всё у нас есть: и отрицательное, и положительное. Опять же, судьба могла сложиться иначе, если бы я не попал в театр. Кто-то из моих одноклассников умер, кто-то разочаровался в жизни, спился, покончил с со ­ бой — не хотел бы я так. Мне в этом случае повезло. Сложи ­ лось бы по-другому, стал бы кем-то другим. — в роли Сальери в «Маленьких трагедиях» у Петра Орлова вы убийца или орудие толпы? — Если взять пушкинскую трактовку, то да — орудие толпы, соглашусь с этим. Но подумайте, как это страшно: человек всю жизнь шёл к признанию трудом и потом, и тут появляется тот, которому от рождения дано. Ты вымучива ­ ешь, а он делает легко. И туг режиссёрский ход: не я один, Сальери, так думаю, так все думают: не нужно быть гением. \_# Мы как летчики-испытатели — Роли не мешают в жизни? — Думаю, помогают. Я был очень стеснительным маль ­ чиком. И до сих пор им остаюсь. Я не любил читать стихи, танцевать, не умел общаться. Замкнутый был. А театр — это как преодоление, что ли. Мы, артисты, как лётчики-ис ­ пытатели, — ну, раз мы в Липецке. У нас, в отличие от кино, нет запасного времени, мы постоянно здесь и сейчас. Сде ­ лал ошибку, времени исправить её не будет. Либо ты уй ­ дёшь в крутое пике и разобьёшься, либо вытянешь и пока ­ жешь высший пилотаж. * — И какая роль самая любимая? — Я люблю все свои роли. Даже самые маленькие. Они иногда приятнее, чем большие. Зачастую главная роль — не интереснее и не сложнее, чем маленькая. Небольшая роль может быть полноценнее сделана. Большую роль ты через весь спектакль тянешь, тянешь, как макаронину, и иногда не понимаешь, куда и зачем. 4 ‘ *ж > - а 7 — Тогда какую бы роль хотели сыграть? — Вот грибка я ещё не играл, — смеётся. — Ежика играл, зайчиков, поросят, котят, а грибка ещё не изведал. Например, роль грибка в третьем ряду. У < I г 1 i .Ж 4 * I — Чтобы покемарить там? — Нет. Так не получится. Даже роль «Кушать подано» — это большая игра. Если тебя после «кушать подано» зри ­ тели запомнили и оценили — это уже успех. Нет проходных ролей. Готов играть, что дадут. Единственная мечта — что- /1 -ф' М-. ч; 1 •1 1- 1Г|№ ! Винни-Пух в спектакле «Винни-Пух и прочие возможности» I rj i I '*4 ?. \ 1 Л J 31 ь X • U •-? И /> .•*1^ -5Р 1 А •** 1 \ н / Александр Амилькар в спектакле «Господин Амилькар» ' 4 то новенькое попробовать, что я ещё не трогал. Иногда у ар ­ тистов так складывается: назначили тебя простаком и всю жизнь его играешь, только текст меняется. Это наказание для артиста. Мне всё равно, какая роль, лишь бы на себя с другой стороны посмотреть. ‘ iTj е S к I > * не нужно высовываться. Если эта моя роль заставляет заду ­ маться, кого во мне самом больше: Сальери или Моцарта, зависти или творчества, — это хорошо. я костюмный артист — в Винни-Пухе вы показали знаменитого медведя и не повторили ни советский мультик, ни диснеевский. Как доставали из себя Винни-Пуха? — Ох, это сложный вопрос. Каждый раз, когда спраши ­ вают, как пришёл к этой роли, не знаю, что ответить. Я не ­ множко костюмный артист. Когда вижу костюм, репетирую в нём, рождается образ. И вкупе всё помогает: и задача ре ­ жиссёра, и сценография. На театральной сцене «Винни-Пуха» редко ставят. На ­ столько силён мультипликационный шаблон, что никто не берётся. И если берутся, то делают ближе к советскому мультику, у нас же получилось как в кино: а не замахнуть ­ ся ли нам на Алана нашего Милна. Нам хотелось отойти от клише, открыть литературную основу героев — это был ин ­ тересный опыт. \_# — Есть свои секреты подготовки к роли? — У каждого своя подготовка. Меня жена зачастую ру ­ гает. Если у меня язвительный персонаж, то перед премье ­ рой дома начинается. Жена говорит: «Иди погуляй». Когда спектакль только выходит, настраиваться нужно дольше, когда в репертуаре — буквально хватает полчасд чтобы вскочить в роль: нужно одному побыть, текст повторить. \_# \_# Это очень жестокая пьеса — Над какой ролью сейчас ра — Ставим «Бесприданницу». Я играю Карандышева. Многие «Бесприданницу» ассоциируют с фильмом Рязано ­ ва «Жестокий романс». /* таете? — А Карандышева — с Мягковым. Но вы не Мягков? — У нас абсолютно по-другому будет. Пока мы только на пути. Рязанов — лирик. А пьеса сама по себе очень жестокая. Там для Ларисы выхода вообще никакого нет. Ей не повезло родиться у такой маменьки и попасть в такую компанию. Там все волки, даже Карандышев, который метит в высшее общество и использует Ларису. Её там все используют. — Вот и ваша роль злодея. — Не злодей я. Но отрицательный герой. У каждого в этой пьесе свой интерес. Жизнь человеческая ни во что не ставится, это только средство достижения целей. Важно встречаться с публикой — Не хотели попробовать себя в качестве режиссёра? И опыт своеобразный есть уже — спектакль «Пришёл! Увидел! Полюбил!». Один из лучших спектаклей на липецкой сцене. — Спасибо за оценку. Его воспринимают все по-разному: либо категорически ругают, либо хвалят. Это пародия на спектакли, на то, как режиссёры и артисты играют. С Андреем Литвиновым мы уже делали самостоятельно две пьесы и предложили Сергею Бобровскому посмотреть со стороны, и как-то всё завертелось. Для меня этот спектакль физически сложный. Я его воспринимаю как физзарядку. Очень много движения за короткое время, нужно большую гамму эмоций выдать. Но режиссёром не хотел бы быть. Это разные взгляды на происходящее. Артист разбирает свою канву, режиссёр смотрит и собирает общую картину. Чтобы стать режиссёром, надо поменять своё мировоззрение. У некоторых получается. Для меня же главное — играть, встречаться с публикой. Слава Богу, что существует театр и ты видишь лица пришедших на спектакль. Текст: Наталья Горяйнова Фото; Сергей Паршин и из архива героя