Народное слово. 2024 г. (п. Лев-Толстой)

Творчество земляков 14 Народное слово № 51 (11433) 26 декабря 2024 г. Вот и Андрей Петрович невольно оказался в его железных тисках. После «промывки мозгов» на об- ластном совещании он, как ошпа- ренный, помчался на вокзал. До отправления пригородного поезда оставались минуты. Кляня послед- ними словами начальство, влетел в переполненный вагон. Обшарив его очумелыми глазами, надеялся на чудо. Но, увы, все места были заняты. Правда, когда поезд тро- нулся, все пассажиры были уже ху- до-бедно устроены. Из всего вагона один он стоял столбом в проходе. «Так вот всегда, ёлки-палки. Одно- му мне вечно не везёт», – с доса- дой укорял себя Андрей Петрович. Его мысли как будто прочита- ла сидевшая напротив дородная тётенька в цветастом полушалке. Ей, видно, стало неловко перед культурным на вид мужчиной. Она искоса окинула его цепким взгля- дом и принялась поспешно стаски- вать с сиденья сумки. Потом что- то сердито шепнула водившей по стеклу пальцем кудрявой девчон- ке. Та скорчила недовольную ро- жицу, но всё же немного подвину- лась к окошку. После этого женщи- на предложила Андрею Петровичу присесть, приговаривая: «В тесно- те, да не в обиде». Поблагодарив сердобольную попутчицу, похожую на матрёшку, он примостился на краешке ска- мьи, ради приличия поинтересо- вался: – Куда путь держим? – До самого конца, – сдержан- но прозвучало в ответ. – А там ещё на автобусе, да пешкодралом ки- лометра три будет от дороги. – А, значит, до Тихополья по пути. Соседка, казалось, только и ждала этого момента, чтобы пооб- щаться с приличным человеком. Сразу повеселев, продолжила раз- говор: – Да вот, ездила с дочкой к сво- ему в больницу. «Максимкой» на днях отравился. Его теперь все подряд глушат. Сказали, что пока обойдётся. Он у нас живучий, – до- бавила не без гордости. – Извините, а из какой вы де- ревни? – Выглядовские мы. – А, знаю это местечко. При- шлось однажды побывать, – ожи- вился Андрей Петрович и как-то странно посмотрел на девчушку у окна. – Ну, и как живётся? – Да хреново. Инвесторы эти, пропади они пропадом, всё раста- щили. Коров последних порезали и смотались. Я в доярках была, а теперь вот дома сижу. Спасаемся своим хозяйством. Сейчас паи на землю все кинулись продавать. Бо- имся, что пропадут. Словоохотливая «матрёшка» продолжала сетовать на деревен- ские неурядицы. Слушая её бесхи- тростную исповедь, Андрей Петро- вич задумался о чём-то своём, да- лёком. Роясь в памяти, погрузился в воспоминания. …В середине семидесятых он работал в райкоме комсомола. Дело было под Новый год. А ёлку тогда устанавливали на централь- ной площади строго тридцатого декабря. Отвечали за это комсо- мольские вожаки. Сначала масте- рили железный каркас, а потом его украшали еловыми ветками. Их за- готавливали в дальнем лесу. В по- лустепной округе хвойных дере- вьев раньше просто не было. То декабрьское утро выдалось тихим и мягким. Поэтому в дорогу оделись полегче. Для «разогрева» прихватили с собой гитару. Устро- ившись на горке соломы в тележке, прицепленной к гусеничному трак- тору, двинулись в путь. Зима в том году была снеж- ной, метельной, и пробираться при- шлось по бездорожью. До леса до- ехали к полудню. Нарубив веток, наскоро перекусили и тронулись в обратную дорогу. Стало смеркать- ся. Повалил липкий и густой снег. Закружила метель. Среди снежной круговерти тащились бесконечно долго. Наконец-то, вдалеке завид- нелись жёлтые огоньки. Все обра- довались. Думали, что уже подъез- жают к райцентру. Каково же было всеобщее удивление, когда трактор очутился возле того самого села, за околицей которого заготавливался новогодний груз. Настроение вы- мокшего и стучавшего зубами от холода комсомольского экипажа было нулевое. На выручку пришли оставшийся горячительный напиток и весёлые песни, а ещё – кипевший в крови молодой задор. После следующей попытки определить верное направление, Юрий Рудаков Хуже нет оказаться под Новый год в дороге. Повсюду толкучка да суета. На вокзалах длиннющие очереди. В такие дни сидеть бы по- сиживать дома без лишних хлопот. Однако обстоятельства выше нас. В конце года, как назло, заведено «подбивать бабки» и разда- вать налево-направо ЦУ. Чтобы служба раем не казалась. Меняться может всё подряд, но только не раз и навсегда заведённый кем-то невидимым этот порядок. снова блуждали в снежном пле- ну, пока во мгле не замаячили хи- лые светящиеся точки. Ликованию ребят не было предела. Но оно и на сей раз было преждевремен- ным. Совершенно неожиданно за- глох мотор. Из кабинки высунулся тракторист и прокричал «радост- ную весть»: – Солярке капут! После этого последовала не- мая сцена. А потом в ночи от от- чаяния прозвучали, как магиче- ское заклинание, слова: «Ёлки- палки!» И выход нашёлся момен- тально. Трактор решили бросить и всей гурьбой двинуться на про- бивающиеся сквозь пургу светлые пятнышки. Ломились по снежной целине напрямик, как танки, с ходу атакуя сугробы. Когда наткнулись на обрыви- стый край оврага, с какой-то неви- данной энергией преодолели эту преграду, съехав на «пятой точке» вниз, а затем взлетев, как заправ- ские альпинисты, снова вверх. До- бравшись до деревушки, постуча- лись в окно первой попавшейся избы. В домике испуганно замета- лась тень. Проскрипевший за две- рью осторожный старушечий голос осведомился, что им нужно. Пер- вым делом путники захотели уз- нать, где они находятся: – В Выглядовке, касатики, – от- ветила старушка. После такой новости всем ста- ло весело. Хором выдохнув «Ёл- ки-палки!», дружно расхохотались. Спросили, где можно разжиться соляркой. Бабуся, сообразив, что разбойники так не смеются, успо- коилась и посоветовала обратить- ся к соседке, добавив, что «у неё есть точно». Подошли к рядом стоящему домику, из которого ещё сочил- ся слабый свет. Постучались. От- кликнувшаяся женщина подробно расспросила о ночном приключе- нии. Твёрдо удостоверившись, что это не бандиты, отворила сенную дверь. Долго охала и ахала, глядя на ночных гостей, предложила под- крепиться хлебом с молоком, посе- товав на бедность. Когда разговор зашёл о солярке, хозяйка сказа- ла, что этого добра у неё целая ци- стерна. Она приспособилась раз- жигать ею печку. – Солярка-то есть, но во что я вам налью? – Во флягу. – А вы её увезёте. А она новая. – А мы вам за флягу кого-ни- будь в залог оставим. Пусть хоть Андрюшка остаётся. Он больше всех замёрз. Мы отнесём солярку к трактору и вернёмся. Женщина согласилась, и сдел- ка состоялась. После того, как товарищи ушли, Андрей огляделся по сторо- нам: нехитрые пожитки, в полизбы русская печь. В чулане – пёстрый телёнок. А с печки выглядывала заспанная мордашка. В спутанных кудряшках – белые пушинки от по- душки. Поэтому голова её походи- ла на отцветший одуванчик. Спро- сил, как зовут. Девочка застесня- лась и снова уткнулась в подушку. За неё ответила мать: – Любашка. Скоро в школу пойдёт. – Потом прибавила: – Ты полезай-ка, милок, тоже на печку. Она просторная. Отогреешься, об- сохнешь, а там дружки подоспеют. Не заставляя себя долго упра- шивать, Андрей моментально за- брался на горячие кирпичи и чуть было не придавил мурлыкающего кота. Накрылся дерюжкой и, едва прикоснулся щекой к подушке, по- чувствовал, как печка сама собой куда-то поехала, павой поплыла сквозь снежную клокочущую за- мять. Она мчалась по полевой рав- нине, плавно перескакивая через волнистые перемёты. Доехав до глубокого оврага, печка понеслась вниз, под гору. Долго ли, коротко ли летели в без- дну, вдруг оказались на большой площади перед ледяным дворцом с выбитой над входом надписью «Под счастливой звездой». Посре- ди площади стояла высокая ёлка, вырубленная изо льда и опушён- ная сизым инеем. С неё свисали сосульки. Ёлку окружал застывший хоровод снеговиков. Как только печка оказалась в Ледяном царстве, кот спрыгнул с лежанки и направился к ёлке. От- ломив кусок сосульки, он попы- тался оживить всё вокруг, но, ока- зывается, не знал пароля. Это за- ветное волшебное слово было из- вестно лишь Андрею. Но оконча- тельно расколдовать застывшее царство могла только фея по име- ни Любовь. Когда Андрей шепнул на ухо коту «Ёлки-палки!», тот сразу пре- вратился в здоровенного и важно- го Котофея Иваныча в сафьяно- вых сапожках и шляпе. Кот покло- нился Любаше и прикоснулся к ней сосулькой. Свершилось чудо. Дев- чонка-замарашка превратилась в сказочную фею. В сопровождении кота она проследовала к ёлке. До- тронувшись до её холодного ство- ла, она расколдовала всё царство. Ёлка на глазах зазеленела, рас- пространяя вокруг смолистый аро- мат, вздрогнула, стряхнув с себя ненавистные сосульки, и засвер- кала живыми звёздами. Загремела зажигательная музыка. Снегови- ки пустились в пляс. Сбросив ле- дяные панцири, они превратились в любимых героев сказок. Вся эта яркая публика закружилась в хо- роводе вокруг лесной красавицы и запела «В лесу родилась ёлочка». Спасители Ледяного царства тоже подпевали. А потом Андрей решил развернуть здесь идеологическую работу и с энтузиазмом рявкнул «Не расстанусь с комсомолом». Но тут началось землетрясение, и всё стало валиться в тартарары. Ничего не соображая, Андрей еле разомкнул веки. Его изо всех сил трясли за плечи: – Андрюха, проснись. Хватит орать. Надо к трактору топать. И снова – метель, снег по пояс. Комсомольский экипаж был готов к продолжению пути. Вернулись в Тихополье утром, в канун Нового года. Встречали, как героев-поляр- ников. Немного согревшись, ребя- та принялись за установку ёлки. Она получилась на славу, несмо- тря на то, что всё убранство было собственного изготовления: из бу- маги и картона. …Андрея Петровича вывел из забытья голос попутчицы: – Конечная. Приехали. Будете в нашей деревне, заходите. Спроси- те Любашу. – Кого-кого? А, да, да! Непре- менно. И уже себе под нос: – Ёлки-палки! Разве такое бы- вает? А вы как думаете? Сысоев Н.А. «Голубые тени», 1991 г. «Ёлки-палки!» Закружило, завьюжило Закружило, завьюжило – Снегопад, снегопад. И серебряным кружевом К нам снежинки летят… И стеклянные лужицы Отражают звезду. Вьюгой синей по улице Я куда-то иду… Почему мне не холодно? Почему так легко? Ведь ушла моя молодость Далеко-далеко! Где-то там, за околицей, Я давно потерял Золотой лучик солнечный, Что меня согревал. Годы тройкой-разлучницей Уносили меня, И была моей спутницей В звёздах синих луна! А с метелями белыми Уходили друзья… В них была моя вера, В них не верить нельзя! Закружило, завьюжило На душе у меня… В поле – белое кружево, В сердце бьётся зима! * * * Первый снег Вечереет. Первые снежинки Покрывают дворик за окном. Капельки застыли, как бусинки, И горят хрустальным огоньком. Первый снег! И радость, и печали – Всё закроет, всё запорошит, И метель холодными ночами Нас с тобою в танце закружит! Падают снежинки на ресницы И на щёки – светлою слезой… Посмотри, как иней серебрится, Как играет ветер озорной! На душе становится светлее, Хочется в снежинках утонуть, А метели, белые метели Заметут сугробами мой путь! Первый снег, наверное, не знает, Что ещё в пути его зима… Первый снег, конечно же, растает, Как и всё, что радует меня! Павел Кузовлев