Народное слово. 2011 г. (п. Лев-Толстой)

“Народное слово” 25 июня 2011 г. * № 67 (9934) * 4 судьбы людские Долгая дорога к счастью В от и вступило в свои права лето. Высоко в небе весело пели птицы, солнце яркими бликами отражалось от придорожных лужиц, перелива- лось на серебристой глади пру- да. Я бодро вышагивала по селу Знаменское. На душе было лег- ко и радостно, ведь меня ожи- дала встреча с замечательным человеком, с которым мне по- счастливилось не только позна- комиться, но и подружиться, – с Верой Федоровной Голяковой. Ее домик находится почти в центре села. Захожу в уютную и чистую комнатку и меня вновь охватывает ощущение, что по - пала в другой мир, где отсту - пает куда-то суета, где имеют значение лишь настоящие ценно - сти, и нет места зависти и зло - сти. А на плите уже шумит чай - ник, и баба Вера радостно суе - тится около стола, разливая по чашкам ароматную заварку. Она обладает удивительным даром встречать каждого приходящего к ней как самого дорогого и дол - гожданного гостя. Наверное поэ - тому в этот дом всегда хочется возвращаться. Несмотря на почтенный воз - раст, баба Вера – прекрасный со - беседник. На мою просьбу подроб - нее рассказать о себе с самого дня рождения, грустно улыбает - ся : «Да что рассказывать? Роди - лась в навозе и первое, что увиде - ла, придя в этот мир, - пожарище». На мой удивленный взгляд, пояс - няет : «Моя мама на сносях была, когда в дом беда пришла страш - ная – пожар. Она металась в огне и дыму, пытаясь спасти хоть какие- то жалкие пожитки. Вгорячах мама схватила здоровенный сундук, ко - торый потом три мужика еле под - няли, и вытащила из дома. Пожар еще не закончился, а у нее схватки начались. Едва успела подстелить под себя навоз, сушившийся для растопки печи, и вскоре на свет по - явилась я. Происходило это в деревне Малая Знаменка осенью далеко - го двадцать третьего года. Населе - ние деревни состояло в основном из бедняков. К таковым относились и мои родители – Федор Сергеевич и Мария Ивановна Барановы. По - мимо меня в семье было еще трое братьев. После того пожара, по расска - зам, от дома остались одни стены, а восстанавливать его до насту - пления холодов уже не было вре - мени. Родители заколотили окна досками, сверху на потолок наки - дали солому, так мы и перезимо - вали. Помню, что в доме всегда было холодно, стены покрывались ине - ем, и мама сажала нас на печку, чтобы немного согрелись. Зимой с нами в избе находились корова и овцы с ягнятами, а под лавкой, на которой спали, в ящике-курнике, обитали куры. Так жили почти все в деревне. Я пошла в первый класс в де - вять лет, когда набралось нужное количество учеников. Закончила начальную школу-четырехлетку в Малой Знаменке и еще три года училась в соседнем селе Знамен - ское, преодолевая каждый день в любую погоду по пять киломе - тров туда и обратно. Каждое лето во время каникул мы трудились в колхозе наравне со взрослыми. Правда, получали за свою работу вдвое меньше: нам ставили по 0,5 трудодня за день, за что выходило примерно по 100 граммов зерна. В 1939 году после окончания се - милетки я поступила в Данковское педучилище. В то время в Данков ходил рабочий поезд. Выделяемых родителями денег хватало только на дорогу. Жила в общежитии, в котором было полно тараканов и клопов. Готовить было негде, поэ - тому питалась в основном сухаря - ми, которые на всю неделю мне су - шила мама, запивая их пустым ки - пятком. Училась хорошо, несмотря на трудности. Баба Вера напряженно мор - щит лоб и щурит глаза, пыта - ясь воскресить события, кото - рые уже стали стираться из ее памяти. Вздохнув, продолжает : «Да, тяжело мы тогда жили… Но те трудности были мелочью по срав - нению с тем, что случилось даль - ше. Началась война. Наше педу - чилище перевели из Данкова в Ча - плыгин, а через полгода закрыли совсем, так как в его здании разме - стили госпиталь. Мне к тому вре - мени оставалось защитить прак - тику и получить диплом. Но, вид - но, не судьба была. Пришлось вер - нуться домой. Трое моих братьев уже защищали нашу Родину от фа - шистов. Через две недели меня при - звали на трудовой фронт. Попала в Тульскую, а затем в Смоленскую область. Мы рыли окопы, делали укрепления для дзотов. Приходи - лось выносить с поля боя убитых. Потом нас направили на лесозаго - товку: валили лес и возили на ло - разбежались по домам. В 1943 году мне вручили по - вестку о призыве в действующую армию, зачислили в зенитные во - йска. Обливаясь слезами, мы с ма - мой собирали вещмешок и готови - лись к новой разлуке. Но по счаст - ливому стечению обстоятельств в последний момент меня остави - ли работать в военкомате. Види - мо, не последнюю роль в этом сы - грало то, что я была по тем време - нам очень грамотным человеком. По ночам работала диспетчером на железной дороге. Это продол - жалось до 1946 года. Мне предла - гали поступить учиться в железно - дорожный техникум, поехать рабо - тать в Каширу. Но от всех предло - жений пришлось отказаться по се - мейным обстоятельствам: маме было тяжело одной тянуть хозяй - как брат мужа собрался женить - ся, и надо было освободить место в родительском доме для молодой семьи. С трудом насобирав денег, купили старенький домик. Его со - ломенная крыша требовала капи - тального ремонта, окна были за - биты фанерой, двери едва держа - лись на петлях – так мы и зимова - ли. Потом всю жизнь из года в год занимались ремонтом: то меняли крышу, то перекладывали стены, то перебирали полы». Я смотрю на ухоженный уют - ный домик и не могу предста - вить, что когда-то он был жал - кой развалюхой. С мужем баба Вера прожила 45 лет, двадцать лет назад его не стало. Судьба этого человека ин - тересна и трагична. Война обру - шилась на него неожиданно, вмя - гана. Сначала Дмитрий Леонтье - вич запил беспробудно и беспрос - ветно, чтобы заглушить горе, а затем уже не мог бросить. Мно - го лет продолжался этот пьяный угар, отравлявший жизнь всем членам семьи. Правда, за несколь - ко лет до смерти он раскаялся в своем пьянстве и начал пропаган - дировать здоровый образ жизни. Трудовой стаж Веры Федо - ровны превышает сорок лет. По - сле работы на железной дороге она была в совхозе учетчиком- заправщиком тракторной брига - ды. Рано утром заправляла трак - тора, а затем шла в поле. На много километров простирались в разные стороны совхозные поля – их надо было обойти. Сколько верст эта женщина прошагала за всю жизнь – трудно сосчитать. Помимо этого приходилось рабо - тать и бухгалтером, и сборщи - ком молока, и истопником, и тех - ничкой. С весны до осени привле - калась на полевые работы: про - полку и уборку свеклы и картофе - ля, заготовку сена. Баба Вера - человек беспокой - ный, не поддается унынию и лени. И в таком почтенном возрасте не может усидеть на месте. Сад и огород – одни из главных ее увле - чений. В течение лета каждый ку - стик получает от нее свою пор - цию заботы и внимания и благо - дарно отвечает отменным уро - жаем. К сожалению, с каждым го - дом ей все труднее заниматься любимыми делами. Большую часть времени пожи - лая женщина проводит теперь за чтением церковных книг и молит - вами. Часто заходят к ней люди, не оставляют в одиночестве ни в праздничные дни, ни в день рожде - ния. Для каждого она находит до - брое слово, каждому помогает со - ветом или участием . «Долго я живу на этом свете, - говорит она, - а, кажется, что про - шло все как один день. Огляды - ваюсь назад и удивляюсь, как же мы выжили? Зато сегодня у меня душа радуется: люди живут в те - пле да в сытости. Только почему- то хмурые лица у людей стали, пе - рестали они радоваться каждому наступившему дню. Несут на сво - их плечах тяжеленный груз забот и проблем: у кого в семье не кле - ится, а кого здоровье подвело… У каждого, видно, свой крест. Надо бы проще жить, к Богу по - чаще обращаться, никому не зави - довать, не копить в душе не про - щеные обиды, и самим никого не обижать. Помню, как отец настав - лял меня: «Если и обидел тебя кто-то, не отвечай на зло злом. По - копайся лучше в себе, может, ты и вправду в чем-то виновата. А если все же обида не заслуженная, сми - рись и прости, Бог ему судья». И я рада, что за свою жизнь ни разу ни с кем не поругалась, ни на кого не повысила голос. Ведь за все под - лости и дурные поступки все равно отвечать придется нам, нашим де - тям или внукам. Если бы об этом люди чаще задумывались, гля - дишь, и болезней, и проблем мень - ше было бы. А мне за все лишения и стра - дания Господь послал счастли - вую старость. В моем доме благо - даря стараниям сына имеются все удобства. Со снохой повезло. Вну - ки устроились благополучно, живут в достатке, часто звонят и приез - жают. Пенсию приносят вовремя, на жизнь хватает. Я не брошена и не забыта. Что еще человеку надо для счастья?» Я всегда уезжаю из дома бабы Веры с просветленной душой. Для счастья, оказывается, нужно не так уж и много: благополучие близких людей, здоровье и взаимо - понимание. И чтобы люди не же - лали друг другу зла. И чтобы ни - когда не было войны. Светлана ДРОЗДОВА. На снимке: Вера Федоровна со своим социальным работни - ком Зинаидой Малаховой и ав - тором материала. Фото из семейного альбома. ла, вдавила в грязь, да так, что всей жизни не хватило, чтобы расправиться, подняться во весь рост… Перед самой войной он был призван в армию для прохожде - ния срочной службы на одной из западных границ. Фашисты напа - ли внезапно на почти безоружных и неопытных юнцов, взяли в плен и угнали в трудовой лагерь в Гер - манию. Трижды Дмитрий пытал - ся бежать, но каждый раз его ло - вили и, жестоко избив, возвраща - ли назад. Его тело было покры - то шрамами от пулевых ранений, немецких плетей и собачьих клы - ков. Перед окончанием войны воен - нопленных освободили, но порадо - ваться Победе вместе со всеми не дали, - отправили на два года в фильтрационный лагерь куда-то в Сибирь. Лишь в 1946 году Дми - трий Голяков вернулся домой об - мороженный, надорвавшийся, с искалеченными телом и душой. Навсегда к нему прилепилось клеймо бывшего военнопленного. Из-за этого его долго не брали на работу. Лишь в виде исключе - ния по ходатайству председате - ля колхоза, помнившего Дмитрия хорошим работником, приняли на прежнее место – счетоводом. Дмитрий Леонтьевич обладал феноменальной памятью, легко складывал на ходу любые цифры и все колхозные сводки держал в голове. Несколько раз за пример - ный труд его собирались награ - дить премией или грамотой, но всегда находился кто-то, напо - минавший угодливым шепотком начальству: «Он был в плену»… Боясь новых гонений и арестов, он старался быть незаметнее, никуда «не высовывался» и ни о чем не просил. А по ночам стонал и скрипел зубами от боли и не - справедливости . Загнанные глубоко внутрь тревоги и невысказанные обиды со временем привели к тому, что он начал «прикладываться» к бу - тылке. Последней каплей стала нелепая смерть младшего брата, погибшего от руки пьяного хули - ство. Давно болевший отец к тому времени слег окончательно, у дво - их вернувшихся с войны братьев (третий погиб) было основательно подорвано здоровье. Было мне в ту пору уже за двадцать, подошло время устраивать личную жизнь, заводить семью». Я предвкушаю интересный рассказ о зарождении любви, про - гулках под луной и первых робких поцелуях. Покрытое морщинками лицо пожилой женщины до сих пор хранит следы былой красоты, а в расцвете молодости у черногла - зой статной красавицы наверня - ка не было отбоя от поклонни - ков. «Какие женихи! – Всплески - вает руками моя собеседница . – Всех парней на войну забрали, большинство погибли, а из вернув - шихся многие еле живы были. Сва - тались, правда, несколько раз при - езжие, звали с собой, но я и мысли не допускала, чтобы уехать и бро - сить семью. В 1946 году я познакомилась с будущим мужем Дмитрием Леон - тьевичем Голяковым. Первые де - вять лет жили в семье мужа в Голы - гино. Приняли меня очень тепло, со свекровью жили душа в душу и ни разу не посмотрели друг на дру - га косо. Она была замечательной женщиной. Помню, после войны по деревням ходило много нищих и попрошаек. Свекровь встречала их приветливо, усаживала за стол и делилась с ними всем, что было в доме. Всегда оставляла их ноче - вать, размещая на самых лучших местах. Сама при этом спала, как придется. После свадьбы у нас ро - дилась дочь Ниночка, чуть позже – сын Володя. Но дочка трагически погибла в раннем детстве, упав в колодец. Я была на работе, с ма - ленькими детьми оставалась све - кровь, не доглядела… Я тогда не - сколько дней в беспамятстве ле - жала, жить не хотелось». Много лет прошло с тех пор, а глаза женщины увлажняются, когда вспоминает о постигшем ее горе. Смахнув набежавшие сле - зы, продолжает: «В 1956 году мы переехали в село Знаменское, так шадях для строительства блинда - жей. Когда лошадей стало не хва - тать, носили бревна на себе. Пом - ню, как пятеро мужчин взваливали бревно на плечи четверым девчон - кам, и мы несколько километров несли его к линии фронта. Шли, почти теряя сознание от непосиль - ной ноши, но бросить бревно не имели права, ведь снова взвалить его нам на плечи было некому. Со временем все чувства при - тупились, мы перестали обращать внимание и на стертые в кровь ноги, и на тела убитых солдат, че - рез которые приходилось переша - гивать. Спали и ели как придется. Сменной одежды не было. Помню, как однажды мы расположились на ночлег у одной доброй женщи - ны. Она предложила нам, пока бу - дем отдыхать, просушить одежду. Я не раздевалась уже, наверное, месяц. Женщина помогла мне раз - уться и поморщилась от жалости: верхний слой кожи, сопревшей от постоянной сырости, снялся вме - сте с носками, а грязная одежда шевелилась от вшей. Я же была настолько уставшей и изможден - ной, что ничего не чувствовала. Казалось, смерть постоянно шла где-то рядом. Помню, как на моих глазах придавило бревном девчонку. До сих пор вижу ее за - стывшие от боли и ужаса глаза и алые брызги крови на снегу… Так, перетаскивая бревна от блинда - жа к блиндажу, мы дошли почти до Смоленска. Было нам по восем - надцать – девятнадцать лет. К тому времени из-за просту - ды у меня началось воспаление почек, работать я больше не мог - ла. Поэтому с группой девушек мы стали возвращаться в родные края. Много дней и ночей пробира - лись пешком, обходя населенные пункты и прячась от людей, потому что шли без документов и боялись ареста. Питались тем, что удава - лось подобрать с земли, спали в поле. Не все пережили тот путь. Моя болезнь прогрессировала, но удалось добраться до дома. Лежала и ждала своей смерти – с такой болезнью тогда умирали. Но Господь послал мне спасителя. В нашей деревне в то время квар - тировал военный врач со своей се - мьей. Видимо, он был не только хорошим специалистом в своем деле, но и отзывчивым добрым че - ловеком. Лично отвез меня в боль - ницу, сделал необходимые назна - чения и ежедневно следил за моим состоянием. Лечение продолжа - лось несколько месяцев. Когда немного поправилась и стала возвращаться к обычной жизни, меня отправили на трудо - вой фронт в город Елец, где мы копали противотанковые рвы. Ли - ния фронта уже была отодвинута от Ельца, но вражеские самолеты иногда прорывались к городу. Од - нажды мы попали под бомбежку. Помню, как со свистом летели сна - ряды, и поднимались к небу стол - бы земли. Мы метались по полю, не зная, где найти спасение. После этого оставшиеся в живых женщи - ны, среди которых оказалась и я,