Народное слово. 2009 г. (п. Лев-Толстой)

“Народное слово” 12 февраля 2009 г. * № 15-16 (9576-9577) * 5 творчество наших читателей П оследнее «прости» Подходил к концу жаркий июльский день. Закончив хлопо- ты по хозяйству, деревенские жители пораньше укладывались спать, чтобы проснуться с рас- светом – наступила пора сеноко- са. Темное небо постепенно по- крылось россыпью звезд. Огром- ный шар луны осветил утопаю- щую в зелени садов деревенскую улочку, дубовый сруб колодца с одноногим «журавлем» рядом, не- большой домик с высоким крылеч- ком и резными наличниками. В этом домике в ту ночь было не до сна. В углу перед ико- ностасом мерцала лампада, на столе, потрескивая, горели све- чи. Бабка-читалка, шевеля губа- ми и время от времени осеняя себя крестом, молилась об упо- коении новопреставленного Раба Божьего Петра – хозяина этого дома. Многочисленные родствен- ники, прибывшие в связи с этим скорбным событием, тихонько переговариваясь между собой, за- нимались в соседней комнате по- следними приготовлениями к по- хоронам. Рядом с гробом, безу- часная ко всему происходящему, сидела пожилая женщина в тра- урном одеянии. Она вглядыва- лась сквозь пелену слез в родной профиль, боясь осознать до кон- ца всю глубину своей трагедии: человек, шедший с ней по жизни рука об руку не один десяток лет, уходит навсегда. Все счастливые и трагические моменты, кото- рые, казалось, уже исчезли из па- мяти, стали отчетливо всплы- вать перед ее мысленным взо- ром. Вот тот далекий солнечный день, когда решила она вверить ему свою судьбу. Вопросительно посмотрела на мужа: «Помнишь ли?» И, понимая, что ответа уже не дождаться, продолжила вести молчаливый монолог, словно спе- ша напоследок коснуться доро- гих им обоим минут. «Встретились, познакомились, влюбились – все это не про нас. Мне кажется, что я знала тебя всю жизнь, с самого рождения. Ты был лучшим другом моего стар- шего брата и поэтому часто бы- вал в нашем доме. К твоим при- ходам я привыкла и не обращала на них никакого внимания. Смело- стью ты не отличался, а в тот раз просто сгорал от смущения. «Та- нюш, я к тебе пришел. Тут такое дело… Отец женить меня собира- ется, в соседней деревне невесту уже подыскивает. А я думаю, что лучше тебя мне жены не найти. Пойдешь за меня?» Сначала я не могла понять смысла твоих слов – так это было неожиданно. А потом мое сердце сделало скачок и про- валилось куда-то вниз, язык стал деревянным, и я не могла произ- нести ни слова. Не знаю, сколько времени продолжалось молчание – минуту или час. А ты смотрел на меня своими голубыми глазами и терпеливо ждал ответа. На По- кров сыграли свадьбу, мне было в то время семнадцать, а тебе двад- цать лет. Через год после свадьбы у нас родилась дочь. Нашему счастью не было предела! Сознание того, что теперь мы – не просто муж и жена, а родители этого крошеч- ного создания, сплотило нас еще сильнее. Но радость длилась не- долго. Во времена нашей молодо- сти детская смертность не была редкостью. Безграмотность, отсут- ствие квалифицированных вра- чей, бездорожье были тому причи- ной. Женщины целыми днями тру- дились в поле, ухаживали за сво- им хозяйством и не могли уделять должного внимания младенцам. Легче жилось тем, у кого дома были бабушки, присматривающие за ребятней. Мне же приходилось брать свою новорожденную доч- ку с собой на работу, где она, туго спеленованная, лежала на краю поля от кормления до кормления вместе с другими маленькими го- ремыками. Не дожив до годика, наша Раечка заболела дифтерией и умерла. Я поняла тогда, что са- мая невыносимая душевная боль – это боль от потери ребенка. Жизнь, тем не менее, продол- жалась. Приближался сороковой год. Твои родственники к тому вре- мени перебрались в город Гатчи- но Ленинградской области. Брат устроился на работу на торфораз- работки и получал зарплату на- личными в отличие от нас, дере- венских, работающих за «палоч- ки». Он стал звать нас к себе, рас- хваливая городскую жизнь. И мы с тремя маленькими сыновьями тронулись в путь. В Гатчине мы получили комнату в общежитии, ты устроился на работу. Мне ка- залось, что жизнь стала налажи- ваться, нам обещали выделить со временем отдельное жилье. Но всем надеждам в один миг пришел конец – началась вой- на. Тебя сразу забрали на фронт. Страх и тревога сковали мое серд- це. Линия боевых действий при- ближалась, началась спешная ла, как поднялся пожилой невысо- кий мужчина и обратился ко всем собравшимся: «Что же вы делаете, люди!? За что вы хотите упрятать ее в тюрьму? За охапку гнилой мя- кины? Кого вы судите? Жену сол- дата, который сейчас проливает свою кровь на войне! Как вы ему в глаза посмотрите, когда он вер- нется? Вы подумали о детях, что с ними будет, если ее посадят? Да ее не судить надо, а помочь ей». Он закончил свою гневную речь, обвел всех суровым взглядом и, махнув рукой, сел на свое место. В зале произошло смятение, люди зашептались. Было назначено по- вторное голосование, и уже ни- кто не посмел поднять руку за то, чтобы осудить меня. Благодаря нежданному спасителю (всю по- следующую жизнь я молилась за наваливать на спину мешок кар- тошки и отправляться в город (пять километров пешком до стан- ции, а оттуда поездом), чтобы об- менять ее на кусок ткани. Помню, как однажды на обратном пути я опаздывала на поезд и не успела купить билет. У кондуктора было в тот день, видимо, плохое настро- ение. Поэтому все мои просьбы и мольбы посадить на поезд без билета не были услышаны. Весь путь до своей станции я провисе- ла на подножке, а кондуктор бил меня по онемевшим рукам, пыта- ясь сбросить с поезда… Несмотря на все трудности, наши дети росли здоровыми и ве- селыми. Их шалостям не было конца. Порой эти шалости приво- дили к печальным последствиям. В памяти всплывает день, став- вела печальными глазами комна- ту. Привычно тикали старые хо- дики с кукушкой, с фотографий, размещенных в больших рамках на стене, улыбались дети и вну- ки. Вот несколько снимков, сде- ланных во время золотой свадь- бы: за щедро накрытыми стола- ми собралась вся многочисленная родня. Застольные песни и пля- ски с частушками под русскую гармонь, взрывы хохота, разго- воры до утра – все промелькнуло в воспоминаниях, вызвав на лице подобие улыбки. «А все-таки много хорошего было в то время. Помнишь, как весело проходили у нас праздни- ки? Самым любимым, пожалуй, был праздник Широкой Маслени- цы. По многовековой традиции между мужским населением всех близлежащих сел (Пиково, Ломо- вое, Журавинки, Жабино и других) проходили кулачные бои. Какое это было зрелище! Огромные тол- пы разнаряженных людей с пес- нями и плясками, в центре – гар- монист, стекались к условленному месту. Всех переполняло радост- ное возбуждение. Сначала стен- ка на стенку сходились пацанята, потом – подростки. В завершение силой мерялись взрослые муж- чины. Ничего общего с обычным «мордобоем» те кулачные бои не имели. Они проходили по сво- им традициям и своим правилам, за соблюдением которых зорко следили «болельщики». Женщи- ны всех возрастов подбадривали свои «команды», а иногда и разни- мали сильно увлекшихся участни- ков. Кулачные бои продолжались четыре дня. С большим нетерпением все ждали наступления Пасхи. Осо- бенно радовались дети, ведь каж- дый получал в тот день по обно- ве. С утра всем выдавалось по де- сятку крашеных яиц, и они отправ- лялись в центр села для традици- онной пасхальной забавы – «ката- ния яиц». С весны до поздней осени в селе наступала напряженная пора, и времени для отдыха почти не оставалось. На несколько лет- них дней полевые работы приоста- навливались лишь для того, что- бы люди могли запастись топли- вом. Помню, как все население от мала до велика шло за село заго- тавливать торф для своих печей – полагалось 1000 кирпичиков тор- фа «на трубу». Одним из первых завершало заготовку наше много- численное семейство. Помню, как ты собирал тогда всех за столом и говорил: «Сынки, людям помочь надо», и они отправлялись помо- гать пожилым или бездетным се- мьям». За окном налетел теплый ве- терок, лениво потрепал расту- щий под окном куст сирени, кос- нулся тонких ветвей рябины и снова затих. На востоке небо на- чало светлеть, возвещая о том, что короткая июльская ночь бли- зится к концу. Тяжело вздохнув, вдова подвела итог своим воспо- минаниям. « Да, длинная была у нас с то- бой жизнь, а промелькнула как один миг. Никогда не пожалела я о том, что вышла за тебя замуж. Я постоянно чувствовала твою за- боту и внимание. Прости, что при твоей жизни так и не нашла вре- мени поблагодарить тебя за это. Прости, что за повседневными за- ботами не всегда замечала глав- ного – рядом со мной был насто- ящий мужчина, заботливый и на- дежный. А теперь я молю Бога лишь об одном: чтобы наша раз- лука не была долгой…» Спустя семь лет на сельском погосте появился свежий холмик. Хочется верить, что эти люди встретились вновь – уже в ином мире. С грустью стою у дорогих мо- ему сердцу могил. Здесь, под пла- кучей ивой, покоятся мои бабуш- ка и дедушка – Татьяна Павловна и Петр Семенович Кузнецовы. Светлана ДРОЗДОВА. Фото из семейного архива. ший одним из самых несчастли- вых в нашей жизни. Стояло за- сушливое лето. Воздух, казалось, плавился от жары. Почти все жен- ское население села трудилось в поле на обработке коксогыза, ко- торый выращивали для изготовле- ния резины. Помню, как со стоном я разогнула усталую спину и бро- сила взгляд в сторону села. К небу поднимался столб густого дыма. «Бабы, горит что-то!» - крикнула я и в следующую минуту поняла, что горит наш дом. Не знаю, как мое сердце не разорвалось тог- да на части: дома одни остались дети, младшему Леше только ис- полнилось два годика. Не помню, как добежала до села. Дети, к счастью, остались живы, но дом с прилегающими к нему сараями, вместе с находя- щейся в них скотиной сгорел поч- ти дотла. Мы перебрались в са- рай, расположенный через дорогу от нашего дома и потому не тро- нутый огнем. Это жилище пред- ставляло собой жалкое зрелище: стены – плетень, обмазанный ме- шанкой из глины и навоза, сквозь ветхую соломенную крышу мож- но было считать по ночам звез- ды. Ближе к осени начались дож- ди, и я с большим трудом находи- ла в сарае сухое место, чтобы раз- местить там на соломе детей. Мы трудились от зари до зари, чтобы до наступления холодов отстроить дом заново. Односельчане помо- гали, чем могли. С первыми замо- розками вселились в новый дом, состоящий из сеней и избы с рус- ской печкой во весь чулан. Лишь спустя годы удалось пристроить еще одну комнату – горницу. После войны ты освоил про- фессию тракториста и в зимнее время часто уезжал на недели в командировки в соседний район, где занимался ремонтом тракто- ров и подготовкой их к весеннему севу. После трудового дня ты поч- ти ежедневно прибегал на пару часов домой, преодолевая кило- метры заснеженных полевых до- рог с одной только целью – убе- диться, что у нас все в порядке». Пожилая женщина, закрыв ла- донями лицо, несколько минут беззвучно плакала. Немного успо- коившись, вытерла слезы и об- него) мне не только простили мой грех, но и разрешили брать соло- му для своей коровы легально». Тяжелый то ли всхлип, то ли вздох нарушил тишину комнаты. Женщина прикрыла глаза и сиде- ла несколько минут, тихо покачи- ваясь на стуле. За окном прола- яла растревоженная кем-то со- седская собака, да прошелестела над крышей крылом ночная пти- ца. «Тебе не суждено было встре- тить победу на фронте. В 1943 году после контузии и многочисленных осколочных ранений ты вернулся домой. Я слышала, как ты стонал и скрипел зубами от боли по но- чам, а днем принимался за рабо- ту, научившись изуродованной пе- ребитой рукой орудовать не хуже, чем здоровой. У родственников жить стало тесно. Со временем мы купили старенький домик, немного под- ремонтировали его и зажили от- дельно. В 1944 году у нас родился четвертый сын – Вова, а в 1947-м на свет появился Леша. Помнишь ли ты, как тяжело жилось нам в те послевоенные годы? Но кому тог- да было легко… И все же я была гораздо счастливее тех, кто так и не дождался своих любимых с во- йны. Усталый, израненный, но ты был рядом. Мы вместе преодоле- вали все трудности. Сейчас я ду- маю, что вся наша жизнь в те годы – борьба за выживание. Изнуря- ющий труд, холод и голод были нашими постоянными спутника- ми. Все увеличивающееся семей- ство (пять сыновей и две дочери) прокормить было нелегко. Прихо- дилось надеяться только на под- собное хозяйство. К сожалению, детям доставалась лишь малая часть продуктов, ведь надо было сдавать государству молоко, яйца, шерсть, мясо, масло. Помню, как наша ребятня собиралась вокруг меня после вечерней дойки. Каж- дый тянул зажатую в грязных ру- чонках кружку, чтобы получить свою долю парного молока – не более половины стакана, осталь- ное – на сдачу. Была и другая забота – детей надо было одевать и обувать. На- личных денег мы не имели. Поэ- тому зачастую я вынуждена была эвакуация людей. Я решила вер- нуться в Пиково, поближе к род- ным местам. Собрав в узлы лишь самое необходимое, тронулись в обратный путь. Помню, как нас по- садили в вагоны и повезли околь- ными путями, подальше от линии фронта. Приходилось ночевать в поле, готовить на костре еду. Ино- гда остановка продолжалась не- сколько дней – пережидали бом- бежки. Во время одной из таких оста- новок я чуть не потеряла сына. По- садку и отправление поезда объя- вили неожиданно. Я обнаружила, что Коля исчез. Металась по плат- форме, кричала до хрипоты, но его нигде не было. Отправку по- езда пришлось задержать. Вско- ре моя «пропажа» была обнару- жена около эвакуированного цир- ка, расположившегося на отдых за зданием вокзала. Позабыв обо всем на свете, сын с восхищением разглядывал невиданных им досе- ле животных. Дорога домой продолжалась больше месяца. Испуганные, уставшие люди помогали друг дру- гу, поддерживали. Но были среди пассажиров поезда и негодяи. На одной из станций пришлось поки- нуть вагон, чтобы набрать из ко- лонки воды – дети хотели пить. Когда вернулась, то обнаружила, что почти все наши скромные по- житки украдены. Наконец, с тремя малолетни- ми детьми на руках, без вещей мы оказались в родном селе. Наш старый домик для проживания был непригоден. Меня приютил у себя двоюродный брат. Все остав- шееся в селе трудоспособное на- селение было в поле и на ферме. Стала работать и я, оставляя сво- их малышей на старшего сына – восьмилетнего Колю. Стояла зима. Корм, а точнее полугнилую солому, для колхоз- ных коров приходилось возить с поля, вручную накладывая ее на возы. После трудового дня я, ху- денькая маленькая женщина, па- дала с ног от усталости. Но надо было чем-то кормить детей. И тог- да по ночам стала ездить в поле и подбирать упавшую с возов со- лому для своей коровы в надеж- де на лишнюю кружку молока. По- сле нескольких таких поездок кто- то очень «бдительный» сообщил колхозному начальству о «хище- нии общественного добра». По этому поводу собрали в конторе сход. До сих пор мое сердце гото- во разорваться на части при вос- поминании о том страшном дне. Люди, с которыми я работала бок о бок, бросали на меня осуждаю- щие взгляды. «Воровка! Бежен- ка!» - слышала со всех сторон. За «преступление» мне грозило до семи лет тюрьмы. Когда началось голосование все до единого под- няли руки за то, чтобы наказать меня по всей строгости закона - чтоб другим не повадно было. Мир закачался и поплыл пе- ред моими глазами. «Тюрьма… Дети… Детдом …» - вихрем про- неслось в голове. Вдруг чей-то го- лос вывел меня из шока. Я увиде-