Молодежный вестник. 2015 г.

л и т е р а т у р н ы й п р о е к т № 5 [6242) / 2014 ж с л Александра РЫЖАЯ Пробуждение Кая Когда ты невнимателен, небо оказывается внизу. Завершается лето, стареет и засыпает все вокруг, а деревья, словно оголяя совесть, избавляются от ненуж­ ной более лицемерной одежки. Они сбрасывают листву медленно, постепенно, подбадривая освобождающее откровение наготы праведностью природного устрой­ ства: когда наступает ноябрь и все растущее почти прекращает свою деятельность, нестерпимо хочется очищения; и тогда, одним из последних, ивовый лист отрывается от ветки и падает вниз, в неизвестную хо­ лодную пустоту, кружась и слегка завидуя оставшимся. Но, неожиданно для матери-ивы, что еще тянет, волну­ ясь, свои лианы вслед погибающему дитя, случайный ветер подхватывает его, его одного, единственного, не понятого никогда и никем среди вечно галдящей кро­ ны, и несет прочь от еще живых и гордых в своей убо­ гой осенней зелени каплевидных собратьев. Далеко-далеко, за тридевять земель, уносится он, бултыхаясь в сюрреалистических потоках - то опуска­ ется, почти прикасаясь к остроконечностям травы, то вдруг взмывает вверх, врезаясь в упругую вселенную, забывая о том, кто он и кем рожден. А следующий по­ рыв уже догоняет, закручивает крошечным смерчем предыдущий, захватывает и несет листок вместе с собой, будто играя с ним в небесную чехарду. Плавно скользящи движения по самым гребням ветра; листок нежится ласковыми и напористыми волнами воз­ духа, что фыркают и густо выдыхают, устав, и при­ ближаются к земле, как будто собираясь исчезнуть в тихое никуда, но вместо этого с неожиданной мощью поднимаются ввысь, торопя его, равнодушного, сле­ довать за собою. И становится возможным скользить и сладко извиваться в непостижимой свободе, когда возбужденный ветер несется, пронизывая насквозь тонкие поры предмета своего вожделения, волнует его прикосновениями, тугими и плотными, заставляя вы­ гибаться в причудливых формах нежное податливое тело. И листок самозабвенно трепещет всеми своими иссохшими лиственными гранями, иногда с едва уло­ вимым шелестом разворачивая их наружу, иногда за­ ворачивая вовнутрь, словно в некоем стоне прячась от всего света. Кувыркаясь в свободном вознесении, листок отда­ ется и подчиняется струям, которые походят на неви­ димые тонкие нити, опутывающие пространство так тесно и так свободно, что, всегда такое нелогичное, оно кажется теперь последовательным, гармоничным, ощутимым и явственным. Словом, таким, каким наверняка и должно быть пространство, когда вос­ принимается свободно и широко, но не единственной точкой соприкосновения с окружающим миром. Несколькими минутами ранее он легко и нетрагич­ но мог заснуть в скупом, холодном ноябрьском возду­ хе; но когда, едва живой, разбуженный для последнего полета, он, дитя естественной природы, отрывается и обретает наконец свою подлинную сущность в полно­ ценном подчинении стихии, то вдруг ужасается ее своеволию, напористости, беспрекословности. И од­ новременно с этим дивится совершенности движений воздуха вокруг, которые неизменно вовлекают своего раба во все новые и новые гармонии, словно раб - не­ отъемлемая часть задуманной траектории, проложен­ ной кем-то ради достижения не ведомой никому цели. Еще недавно он цеплялся из последних сил за меж­ доузлие лианы, отчаянно прощаясь с матерью-ивой, а теперь уже летит, забыв обо всем, летит, проникая внутрь парадоксов времени, запечатлевающего путе­ шественника в изломанных, рвущихся, судорожных позах, и как будто хохочет в сумасшедшей истерике и кричит всем своим существом: «Бесконечность! Истина!.. Время есть ад!». Увлеченный, сплетенный сетью связующих мгно­ вений, каждое из которых способно по прихоти своей породить еще неимоверное количество других, воис­ тину живых направлений вечного движения, листок обрывает края о сиплый ветер. Давно отданы все соки родительнице, переполненной чужой жизнью, но страдающей в кандалах неподвижных корней; и те­ перь воздушное дыхание, живое, никогда окончатель­ но не затухающее, наполняет собой все капилляры губчатого лиственного туловища. Но вот, тоскуя и обретая единство с небом, он устает, наконец устает и узнает величие необозримой