Молодежный вестник. 2013 г.

№ 8 [6219} / 2013 КРИК ДУШИ не сговариваясь; после родов у мамы это был уже третий общий наркоз... - Когда-нибудь мы заберем отсюда маму здоровой, - говорил отец, про­ вожая свою любимую на это испыта­ ние. Хирург резюмировал: вода скапли­ вается по другой причине, следует обратить внимание на печень. Мы не теряли надежды на выздоровление: поехали в деревню, на свежий воздух, отдохнуть после операции (нужной ли?). Там мама перестала самостоя­ тельно вставать с кровати. Следует ли говорить, что последо­ вала очередная госпитализация. На этот раз в инфекционную больницу. В отделении интенсивной терапии, помимо приличных людей, лечились и желтокожие алкоголики. Нередко здесь кто-нибудь умирал... Врачи и медсестры, работающие там, поддер­ живали нас, как могли. Вид челове­ ческих страданий и смертей не оже­ сточил их. Они - настоящие медики, отзывчивые и доброжелательные... Как же необходимо нам человече­ ское участие и способность разделять страдания окружающих. Пропустив через сердце этот ток, понимаешь, насколько оно ранимо и нуждается в этой, казалось бы, нехитрой терапии... Нас направили в ЦГКБ на процеду­ ру - откачать у мамы воду из легких. Мы завезли ее на каталке в процедур­ ный кабинет и стали пересаживать на стул. - Она что, сама не поднимется? - возмутилась тамошняя медсестра, на­ верное редко «обслуживающая» тяже­ лобольных людей. Через мгновение мои родители впервые услышали, как их сын может строить предложения, связывая не­ цензурные слова лишь предлогами... Как еще мог я отреагировать на ее поведение? Женщина-медик, должно быть и мать, так и не сумела найти в своей душе ничего, кроме агрессии и пренебрежения к тяжелобольно­ му человеку и его отчаявшимся род­ ственникам. Мне ее жаль. Анализы на онкомаркеры оказа­ лись отрицательными, да и серьезных нарушений в работе печени врачи не обнаружили. Сказали - лечите сердце. После короткого отдыха дома маму направили в ЦГКБ Липецка (на 8-м микрорайоне). Опять стали искать причину болезни. Помню, как я отво­ зил ее в процедурный, где врачи «про­ бивали» ей грудь иглой, чтобы взять анализ. Она, ослабленная операцией и скитаниями по лечебным учрежде­ ниям, стойко переносила боль, но не выдержала и расплакалась, когда я за­ шел обратно в кабинет... И вновь в онкодиспансер на ана­ лизы. В машину «скорой помощи» ее заносили на стуле. Делали это мы бес­ численное количество раз, так как приходилось часто ездить то на одно, то на другое обследование... Она не могла лежать; задыхалась, сидела, обложенная подушками. Как-то приехали на МРТ, узнали, что в барока­ мере, в этом замкнутом пространстве, без какой-либо подушки ей предстоит лежать 40 минут. Я сидел на стуле и не знал, останется ли мама жива после та­ кой продолжительной процедуры. В довершение всех мучений ее вы­ писали домой с выведенной из печени трубкой - в мешочек должна была сте­ кать застоявшаяся кровь... Круглыми сутками измученный процедурами человек сидел на кровати... Когда пришло время вытаскивать катетер из спины, папа привез хирурга, который его устанавливал, домой, несмотря на его сопротивление. - Она у вас все равно умрет, - ска­ зал врач отцу в машине. - Организм уже настолько ослаблен... Странно, что вам этого никто не говорил. Шланг извлекли. Маме станови­ лось все хуже и хуже. После очеред­ ного УЗИ, когда не знаю уже какой по счету горе-лекарь разъяснил нам его результаты (кстати, заключение его другие медики опровергли), я про­ рыдал весь день. Мама, увидев слезы, которые я тщательно, но безуспешно скрывал, сказала мне тогда: «Если мне будет действительно плохо, я тебе скажу об этом первому». Но она все не говорила. Очень хотела жить... В очередной раз вызвали «скорую», с соседями (которых очень сложно заставить помогать в одиннадцатом часу вечера) на носилках спустили маму на улицу и поехали на Сокол... В реанимацию ее не положили. Нам отвели место в коридоре - на кушетке. Там мама умирала в течение несколь­ ких часов. У нас с папой на руках. Из палаты напротив то и дело выходили якобы по ночной нужде любопытные пенсионерки. Помню, как тяжело было глядеть из окна больницы на ночной Липецк. Папа пристально следил за мной, про­ веряя, не сотворил ли я чего-нибудь с собой... Отчего наступила смерть - неиз­ вестно до сих пор. Патологоанатом разглядел какие-то аномалии в пе­ чени, столичные врачи, к которым обращалась моя московская тетка, утверждают, что у мамы уже были метастазы... Родственница, хороший специалист, через которую каждый день проходят сотни результатов ана­ лизов, признаков злокачественной опухоли не обнаружила. Я же уверен: у мамы было больное сердце, на кото­ рое она всегда жаловалась и которое ей окончательно посадили процеду­ рами и операцией. Как я уже говорил, никого не хочу обвинять в случившем­ ся. Но мне кажется, лучшее, что могла сделать наша медицина в этом случае, - дать человеку умереть спокойно. Вместе с мамой я прошел все круги ада, и теперь ничто не изменит моего мнения о системе местного, да и рос­ сийского здравоохранения. Но нам встречались и действительно хоро­ шие специалисты: в основном это хи­ рурги и операционные медсестры, ко­ торые каждый день берут на себя от­ ветственность за жизнь людей. У них мало апломба и добрые сердца. Ведь не зря говорят: «Чем ближе к смерти, тем чище люди».