Молодежный вестник. 2012 г.

№ 18 [ 6 2 0 3 ) / 2012 ПРОБА ПЕРА нечно, никто не спорит, но немного не так, как ты подума­ ла... Проблеяв еще что-то в этом духе, он поспешно ретиро­ вался. Через десять минут Лушкин зашел домой, разделся, принес с кухни колы и чипсов, завалился на диван и достал ноутбук. За окном орали коты. - Весна, - блаженно подумал он. ( 20 . 02 . 2012 ) Суицид в комнату, где сидели Соловьев и Рубинштейн, вбежал растрепанный Дубиков. Не разуваясь, он бросился на ди­ ван. Рубинштейн повернулся к нему и спросил: -Ты ограбил банк, но вместо мешка евро схватил мешок белорусских рублей? - Разулся бы, - проворчал Соловьев. Дубиков трагически отмахнулся от них; - Все. Решено! Я не могу больше жить на этом свете. Я покончу с собой. Соловьев продолжал ворчать: -С собой такс собой, но зачем же ковер пачкать... - как вдруг осознал всю страшную глубину этих слов и открыл рот в испуганном изумлении: - Как покончить с собой?! - Не знаю еще, - признался Дубиков. - Способов много, конечно... Рубинштейн прошептал Соловьеву: -Дурачка нашего спасать надо, а то и правда того... И не отговоришь ведь ишака такого, раз он уже втемяшил себе, тут тонко сработать надо... Вслух же произнес: - Что все-таки сподвигло тебя на столь решительный шаг? Дубиков всхлипнул: - Она... Она отказала мне! И вновь драматично завалился на диван. Соловьев в это время вполголоса размышлял: - Хм... раз несчастная любовь, то только травиться. Если бы ты Родину продал или наоборот, тогда пулю в висок, но нам это не подходит. Повешение только для бытовых и профессиональных неудач годится. С балкона прыгнуть - ну, неблагородно как-то, да и живем мы на втором этаже... Нет, только травиться! Вэто время Рубинштейн налил полный стакан того, что в народе называют пурген, и протянул его Дубикову: - Держи. Сильнейший яд. Прими свою смерть достойно, как Сократ. Дубиков посмотрел на жидкость и одним махом ее вы­ пил. Соловьев поперхнулся. Через некоторое время произошло то, что должно было произойти. Дубиков сообщил об этом друзьям. - Началось, - торжественным шепотом произнес он. Практичный Соловьев, еще не до конца простивший са­ моубийце ковра, отправил его втуалет. - В картишки? - тактично спросил Рубинштейн Соловье­ ва, когда они остались вдвоем. - Пожалуй, - согласился тот. Через час из клозета донеслось тихое пение; - Черный ворон, что ты вьешься... - Над моею го-ло-вой! - подхватил Соловьев, бросив кар­ ты. Когда песня кончилась, он спросил у второго игрока: - А ты чего не подпевал? - Ты помнишь, какая у меня фамилия? С ней только «Хава нагила» петь, - отозвался Рубинштейн. - Аргумент, - согласился Соловьев. Через два часа Дубиков начал предсказывать будущее. Самым оптимистичным прогнозом оказался прилет мар­ сиан на Красную площадь. Игроки в карты, ужаснувшись, принялись за домино. Наконец и домино им надоело. Зато самоубийца затянул «Любо, братцы, любо» и какие-то другие песни. Рубинштейн даже перестал обращать внимание на фамилию и фальши­ во выводил со всеми: «А первая пуля, а первая пуля...» На четвертый час, когда Соловьев и Рубинштейн приня­ лись за еду (что обычно показывает крайнюю степень без­ делья), в дверном проеме появился Дубиков. - Жив, - прошептал он, пошатываясь, с благоговейным ужасом на бледном лице. Рубинштейн и Соловьев переглянулись. - Да, - восхищенно протянул Рубинштейн. - Казалось бы, сильнейший яд! - Значит, - философски отметил Соловьев, - судьба по­ сылает тебе знак свыше, что ты еще и здесь нужен, - и про­ тянул Дубикову кружку чая. ( 15 . 03 . 2012 )