Молодежный вестник. 2012 г.

ПРОБА ПЕРА № 18 [ 5 2 0 3 ]/ 2012 Александр СТРАХОВ Кабы я завел блог Вроде бы писатель я неплохой. Друзья говорят - ориги­ нальный. На «Прозе.ру», опять же, 106 прочтений. Не заве­ сти ли мне блог? Вот заведу я блог. Выложу туда рассказы свои. Наткнется на них какой-нибудь оппозиционер. Понравится ему. Друзей своих оппозиционных позовет. И им понравится. Вотухватят­ ся они за какую-нибудь фразу, например, «Топтунова - в Гос­ думу!». Как рассудят: «Топтунов - это народ. А народ -это мы. Значит, нас в Госдуму. А автор - молодец и борец с режимом». Так я стану оппозиционером. Начнутся в Москве очередные митинги на какой-нибудь площади. Мало ли их в Первопрестольной! Будут митингу­ ющие плакаты держать: «Долой жуликов и воров!» и «Топ­ тунова - в Госдуму!». За Москвой, известное дело, вся стра­ на тянется. И у меня в городе тоже соберутся. Организаторов, как водится, в обезьянник заберут. И меня в это время в РОВД доставят. Может, я с гаражей пры­ гал, и меня за хулиганство повязали. Митингующие прямо ахнут: «Как?! И его?! Да вы -жертва режима!» Их пораньше отпустят. Со мной беседу проведут и тоже выпустят - иди с Богом и с гаражей не прыгай. Выйду я, а меня уже толпы ждут. Оцепление еле держит­ ся. Все же я теперь политический заключенный. Народ у нас таких очень любит. Встану я в позу Ленина и как ряв­ кну: «Вот я жертва режима, а поэтому требую политических свобод, честных выборов и запрет медведей как символа тирании». Тут все зааплодируют, захотят на руках меня ка­ чать. Э нет, меня тяжело качать. Тогда скажу: «А в отделении по почкам бьют». Тут толпа разъярится. Менты экспертизы затребуют. А я ляпну, что она куплена. А про меня уже до Путина дошло. Вот он скажет: «Он, ко­ нечно, талантливый, но оппозиционер и вражеский шпи­ он». И цитату из литературы приведет. Хороший у нас пре­ зидент. Начитанный. После этого митинги начнутся за меня и против власти и митинги против меня и за, соответственно, власть. Как тут без столкновений и драк... Мировая общественность... Ноты протеста... Люди, разумеется, напьются... Кто по­ проще - продуктовые разграбят, кто поинтеллигентнее - книжные... В мой город танки введут... Нет, не буду блог заводить. Мне Родину жалко. Весенняя история Когда на улицах из-под снега выбиваются первые цветы, битые бутылки и собачьи продукты, новости «В контакте» больше прежнего блещут глубочайшими по сути выска­ зываниями о любви, а отъявленные лентяи вроде меня начинают оживленно двигаться и разговаривать, излучая счастье, знайте: пришла весна. Никто не уйдет от нее. Как говорится, когда весна, влюбится и сосна. Ну уж если такое мощное дерево не выдерживает, то что говорить о каком-то Лушкине, который одним весен­ ним утром почувствовал острую необходимость в любви. Он резонно рассудил, что таковая есть и у Хандрина, и у Касьянского, а чем он хуже? Запихав в рот кусок колбасы, новая жертва дружеского весеннего огня вышла на улицу с твердым намерением отыскать затерявшееся чувство. Первой ему встретилась его знакомая Уржумова. Надо ли говорить, что Лушкин тут же влюбился! - Эге-гей! - закричал он. - Привет, - мило улыбнулась ничего не подозревающая девушка. Разговор зашел в тупик. - Весна... - неуверенно начал Лушкин. - Да, - опять мило улыбнулась Уржумова. И опять «на­ ступило неловкое молчание», как говорили поэты в почти доисторические времена. - Ну, я пошла, - наконец - да-да, мило улыбнулась Уржу­ мова, и действительно сдержала слово. Лушкин посмотрел ей вслед и... разлюбил. Пройдя в тяжелых раздумьях метров пятьсот, Лушкин увидел другую свою знакомую, Жаворонкову. О, никогда раньше не испытывал он таких чувств! Как бы хотел он ви­ деть ее своей девушкой!.. Нет, не передать нашим грешным и обложенным из-за панкреатита языком все то, что твори­ лось у Лушкина на душе. Наученный горьким опытом сгоревшего чувства, Луш­ кин начал действовать по-другому: - Привет, - и, не дожидаясь милой улыбки, выпалил: - Знаешь, я тебя люблю. И ты теперь моя девушка. Будем вместе гулять и... Ну, поняла. Жаворонкова брезгливо сморщилась: - Ты двинутый, что ли? Но, желая как бы смягчить удар, добавила: - Мне надо еще подумать, боюсь, нам не быть вместе. Ты очень хороший, правда, но увы... И ушла, оставив Лушкина наедине с тяжелыми раздумь­ ями. Он вздохнул и побрел дальше, проклиная про себя и Жаворонкову, и весну, и все! Вдруг - ну, коли речь зашла про весну и любовь, как мы обойдемся без этого самого любовного словечка? - на­ встречу Лушкину «как мимолетное виденье» явилась Са- курова, очередная его приятельница. Лушкин взглянул на нее - и обомлел. Как же раньше он не замечал такой кра­ соты! Отошли в небытие и Уржумова, и Жаворонкова. Все сознание Лушкина заняла Сакурова. Он подошел к ней и тихо прошептал: - Любимая... Если бы ты знала, как давно я тебя лю­ блю... Но не буду навязываться, нет! Решай сама, как по­ ступишь со мной... Сакурова неотрывно смотрела на Лушкина во время его чисто карамзинского монолога. Наконец она не менее по- карамзински выдохнула: - Зачем мне долго думать? Я согласна быть твоей девуш­ кой! От неожиданного ответа Лушкин опешил, замычал, на­ чал издавать другие невнятные звуки и даже мяукнул. На­ конец к нему вернулся дар речи: - Понимаешь, я немного не то имел в виду... Люблю, ко-