Лица (г. Липецк), 2020 г.

61 Историю жизни Савелия можно выстроить по именам, которые он носил, попадая в руки разных хозяев. Первый из них, Витюша, одиннад- цатиклассник, назвал Савву Авгу- стом — в честь римского императора: может, так Витюша хотел компенси- ровать многие свои изъяны: и внеш- ние (лицо и фигура не получились у матушки-природы), и внутренние (ленив, сонлив, товарищи по классу находят раз за разом какой-либо по- вод, чтобы потешиться над ним). Всё бы хорошо, но возникает «бессозна- тельный бунт против сложившейся геометрии комнат», и герой, убежав от первого хозяина, испытывает сложную гамму чувств: «я плакал от страха, восторга, жалости и бес- предельной радости». Новая хозяйка дала коту новое имя — Кай. Но вольнолюбивый Савва ухо- дит и от неё, «потому что мне было скучно», да и «не нагулял я свой экзистенциальный аппетит». «Шатание по городу» будет на какое-то время прервано «госу- дарственной службой» в Третьяков- ской галерее: «я спасал культурное достояние от гибели». Главная угроза — крысы. И опять новое имя — Сергеич, так зовут его нового хозяина. А после ночной борьбы с крысами Савва обожает рассмат­ ривать выставленные картины, среди которых он особенно выделя- ет портрет Лопухиной Боровиков- ского. Впрочем, чувство прекрас- ного никогда не было чуждо герою: еще котёночком он заслушивался Вивальди. А потом последовало изгнание из Третьяковки (интриги завист- ников). Случилась встреча в парке с «джентльменом» артистично-бла- городной внешности, который при помощи трости и ударов ногами изувечил кота. Этот совершенно не- мотивированный взрыв жестокости и агрессии Савва чудом переживёт. Ведь мир не без добрых людей. Эти спасители — киргизские гастарбай- теры. Теперь его имя — Темирджан. Он увлечён галлюциногенными лаком- ствами, любит катание на велосипе- де по Москве и занимается попро- шайничеством у метро. Но и это время пролетит, как короткий кошачий сон. А придёт то, «ради чего стоило жить». И коты (кошки) «любить умеют». Вот оно, счастье — «это и есть моя жизнь мой пункт назна- чения, вся она была моею». Но тоже недолго. Любимая платонически Герда ушла из жизни, и существовать в этом мире Савва не желает. Самоубий- ство — единственный способ воссо- единиться с любимой. Финальный диалог — реплики на небесах, где они всё-таки вместе. КОТОФИЛОСОФИЯ В романе Служителя коты — во- площение мысли и созерцания. Савелий, от чьего лица (или морды?) написана книга, легко ориентиру- ется в многообразии исторических фактов и философских течений. И в этом нет никакого диссонанса, его «воззрения» вполне органичны в контексте известного кошачьего «высокомерия». Композиционно каждая глава книги сродни микророману с новыми героями. По сути, это классический роман-путешествие (вспомним Л. Стерна с его «Сентиментальным путешествием» или «Путешествие из Петербурга в Москву» Эта книга — созерцание, неожиданная остановка среди непрерывной мельтешащей суеты, когда внезапно всё осознаёшь: и то, что было и ушло, и то, что будет после А. Радищева). «Дни Савелия» наполнены людьми, которых можно встретить и на остановках общественного транспорта, и в магазинах, и на производстве. Все они по-разному относятся к Са- велию, а он — к ним. Гуляющий сам по себе герой неизменно оставля- ет насиженные места и их хозяев. В этой перемене мест заключается извечный мировой порядок и смысл жизни самого Савелия. Поэтому-то и расставания происходят без сожалений. Книга оставляет ощущение текуче- сти бытия, в котором нам отведена роль наблюдателей. Но не простых. Ты будто учишься этому загадочному кошачьему «взгляду свысока». И это умение приносит взамен бесконеч- ную печаль об уходящем навсегда.