Липецкая газета. 2022 г. (г. Липецк)

Переключая каналы ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА 20 № 111 (26551) Исаак Розенфельд, обозреватель «Липецкой газеты» Я К ВАМ ТРАВОЮ ПРОРАСТУ… В ГОДЫ ОТТЕПЕЛИ, НАСЫЩЕННЫЕ КИСЛОРОДОМ ОПТИМИЗМА И РОМАНТИКИ, О НЕМ ГОВОРИЛИ: САМЫЙ МОЛОДОЙ И САМЫЙ ТАЛАНТЛИВЫЙ КИНОДРАМАТУРГ. В 37 БЫЛ УБИТ НА ДУЭЛИ ПУШКИН, В 37 ПОСТАВИЛ ТОЧКУ ПУЛИ В КОНЦЕ МАЯКОВСКИЙ. И ШПАЛИКОВУ НЕ ДАНО БЫЛО ПЕРЕСТУПИТЬ ЭТОТ РОКОВОЙ РУБЕЖ. ТЕЛЕВИЗИОНЩИКИ ПОЗАБЫЛИ О ЮБИЛЕЯХ ЮРИЯ КАЗАКОВА, ПРОДОЛЖАВШЕГО БУНИНСКУЮ ЛИНИЮ В РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ, И АВТОРА «УТИНОЙ ОХОТЫ» И «ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ В ЧУЛИМСКЕ» АЛЕКСАНДРА ВАМПИЛОВА. Е му хотелось жить ра- достно, легко, свободно. Так, как жили его герои в фильме «Я шагаю по Моск- ве», где босая девушка бежала по улице под солнечным сле- пым дождем, а молодой Никита Михалков догонял ее на велике, пытался прикрыть зонтом, а по- том поднимался по эскалатору в метро, напевая: «Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь…» Как легко и сво- бодно рождались его стихи — по завету любимого имПастернака: чем случайнее, тем вернее. Как легко воплощались в сценарии возникавшие в его воображении сюжеты — на одном дыхании. Такое впечатление, что без твор- ческих мук, без черновиков, ва- риантов и переделок. Переделки Геннадию Шпаликову претили. Неважно, по просьбе ли режис- серов или по требованию сверх- осторожных начальников. В кино оставался поэтом Ипохороны, июбилеи делят- ся у нас на разряды. Первый — полагается звездам — поющим, хохмящим, играющим в сери- алах. Второй — режиссерам культовых лент. Третий, чет- вертый, пятый — писателям. Человек с пером ценится мень- ше человека с микрофоном на эстрадных подмостках. Для страны с репутацией литературо- центричной это странно. А чью- нибудь круглую дату позволено вообще пропустить. По крайней мере, на ТВ. А чего нет на до- машнем экранчике, того нет и в головах большинства из нас. Вот известный прозаик на днях пристыдил соотечествен- ников: не заметили столетие пре- красного поэта-фронтовика Се- мена Гудзенко. А это он написал о войне, как мало кому удавалось: Когда на смерть идут— поют, А перед этим можно плакать, Ведь самый страшный час в бою — Час ожидания атаки. По сравнению с нимШпали- кову еще повезло. Первый канал показал «Яшагаю поМоскве», а за полночь — документальный фильм-воспоминание о нем. Фильм неплохой. Сомневаюсь, однако, что даже страдающие бессонницей зрители его по- смотрели. «Культура» тоже от- метилась, отыскав на дальней полке «Долгую счастливую жизнь» — единственную режис- серскую работуШпаликова. Вот и все. Юбилей пятого разряда. И за то скажите «спасибо». Не знаю, в чем он реализо- вался полнее: в кинематографе или поэзии. Собственно, он и в кино оставался поэтом. Одни и те же исповедальные, авто- биографические мотивы, ин- тонации звучат во всем, за что он брался. Ветры 60-х донесли и в наше время песни на шпа- ликовские стихи. И из того же фильма «Я шагаю по Москве». погас, а я по городу кочую». И песню из фильма «Рабочий по- селок» — вроде бы «заказную», но абсолютно искреннюю: Спойте мне про войну, Про советскую страну. Много стран на белом свете, Я ручаюсь за одну. Между полюсами Он ручался за нее, даже если она его не слышала, не понима- ла, запрещала. Хрущев, отвлек- шись от забот по выращиванию кукурузы, обрушился на фильм «Застава Ильича». Никита Сер- геевич был уверен в своем праве учить художников, поэта Воз- несенского уму-разуму. По это- му поводу Александр Довжен- ко язвительно заметил: он был большим начальником, а потому разбирался в искусстве лучше всех. Картину тихонько выпу- стили в прокат после отставки ее высокопоставленного критика и под другим безликим названием «Мне двадцать лет». Но сколько замыслов Шпаликова подруби- ли на корню. Сколько сценариев не стали фильмами. В том числе о Пушкине. Шпаликов не совпа- дал с чиновниками не идейно, а стилистически. В минуты отча- яния он мог горько сетовать на страну с ее тогдашними поряд- ками. Однако не был диссиден- том. Не любил антисоветских анекдотов. Не хихикал, как ска- зали бы сегодня, над «совком» и «совками». Сын погибшего на фронте офицера, воспитанник суворовского училища, Шпа- ликов однажды написал о своей безотчетной вере в «нелепую эту страну». Она чем нелепей, то ближе, Она —то ли совесть и бред, Но вижу я, вижу я, вижу Как будто бы автопортрет. Прочитав стихотворение «Спойте мне про войну», моя жена вдруг спросила: «Как ты думаешь, сейчас бы он подался в пацифисты, убежал за рубеж и оттуда клял бы Россию за спец- операцию? По-моему, это не- мыслимо». По-моему, тоже. Но то, что происходило с ним, оставляло раны и шрамы в душе. Романтик столкнулся с прозой реальности и потерпел поражение. Нить судьбы Ген- надия Шпаликова протянулась между двумя полюсами. На од- ном — звонкое, светлое миро- ощущение шестидесятнического кинохита «Я шагаю по Москве». На другом— усталое признание: Но откуда на сердце Вдруг такая тоска? Жизнь уходит сквозь пальцы Желтой горстью песка. Несостоявшееся возвращение Есть в его дневниках иронич- ная, шутливая запись о самом себе, но не от первого лица. Вот приходят к Гене Шпаликову друзья. Они прекрасны, «хотя и очень любят пить водку, да и не только водку, но все равно хо- рошие, а самый хороший среди них ты, и самый умный, и самый юный, и новый, и талантливый, и полосатый, в полосатой руба- шечке, и такой красивый и лю- бимый всеми девушками города Москвы. Да и не только Моск- вы— других городов тоже». В каждой шутке только доля шутки. Он хотел быть таким. У него было все, чтобы таким стать. Но, в принципе, Шпаликов не обманывался и не замалчивал то, что мешало ему жить и пи- сать. В послании близкому другу он признавался: «Наверное — и наверняка — ведь и половины не вышло, не вышло — вовсе не благодаря СССР, а несовер- шенству собственному. Ничего запрещенного нет, есть собствен- ное отношение — как и что». Главная беда Шпаликова сводилась к алкогольной за- висимости. Зависимость эта усиливалась. Режиссер Лариса Шепитько 40 дней не давала ему притронуться к рюмке. И он за это время написал по-чеховски тонкую, сложную историю. И Шепитько сняла фильм «Ты и я» с Юрием Визбором и Натальей Бондарчук в главных ролях. Ак- триса была в этой картине так же великолепна, как в «Солярисе» Тарковского. «Ты и я» произвел фурор на фестивале в Венеции. Но на родине авторов фильм видели, знают, помнят едини- цы. Юбилей Шпаликова был хорошим поводом вернуть его российской публике, но телеви- зионщики им не воспользова- лись. У них застарелая русская болезнь — лень и нелюбопыт- ство. Вот вам известный фильм «Я шагаю по Москве». Тем и ограничимся. Почему Шпаликов в 37 лет покончил с собой, по-разному объясняют те, кто близко его знал. И дело даже не в мистиче- ской цифре 37. Богемное суще- ствование обернулось потерей друзей. Он, некогда любимый всеми, компанейский, веселый, незадолго до смерти безнадежно повторял: «Велика Россия, а по- звонить некому». Когда он наки- нул себе петлю, у него в кармане лежало то ли 56, то ли 57 копеек. История, утверждают, все расставляет по своим местам. Со Шпаликовым этого пока не слу- чилось. И 85-летний юбилей не помог. Это печально и неспра- ведливо. А телевидение в оче- редной раз пренебрегло своей миссией не только развлекать, но и просвещать, беречь то, что определяло дух целой эпохи. Фото с сайта culture.ru И «Ах, ты, палуба, палуба, ты меня раскачай…». И романс, который нравилось петь под ги- тару Андрею Тарковскому: «Я вижу вас, я помню вас и эту ули- цу ночную, когда повсюду свет Наследие Геннадия Шпаликова еще предстоит оценить будущим поколениям