Липецкая газета. 2022 г. (г. Липецк)

Вернисаж 29 «ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА» 30 / 03 / 22 А потому заметки о выстав- ке акварели ельчанина Анатолия Климова в Га- лерее Назарова я рискну начать с пяти стихотворных строчек Анатолия Александровича из его сборника «Я придумал Тебя». Бабье лето — это Когда под небом голубым, Среди улыбок и веселья, Печаль справляет новоселье, Дождем пролившись золотым. Да, он не профессиональ- ный поэт. Вероятно, строгие ценители предъявят ему ка- кие-то претензии. Но, по-мо- ему, одаренность Климова не оставляет сомнений и в этой его ипостаси. Климов —мастер, хранящий традиции своих замечательных учителей. Он воспитанник на- родного художника России Вик- тора Семеновича Сорокина. А Сорокин учился у Иогансона и Сергея Герасимова, чьим на- ставником был не кто иной, как Валентин Серов. То есть, скром- ного жителя Ельца отделяет от самого Серова всего два руко- пожатия. — Так сложилось, — говори- ла мне искусствовед, арт-дирек- тор Галереи Назарова Татьяна Нечаева, — что Климов, при- рожденный живописец, посвя- тил жизнь акварели. Но в кли- мовских пейзажах угадывается живописное мышление. Впро- чем, важнее другое. Абсолютное неприятие автором малейшей лжи. Он честен в каждом движе- нии кисти. И зритель ощущает тепло и особую человечность этих произведений. Анатолий Александрович дарит ему тихую гармонию и душевное равнове- сие. Эти листы, как глоток све- жего воздуха. Татьяна Нечаева права. Эпи- графом к экспозиции можно было бы сделать чуть перефра- зированные строчки из Свя- щенного Писания: иди, смотри и дыши полной грудью. Таких художников любят на- зывать крепкими реалистами. На мой взгляд, похвала двусмыс- ленная. Ну да, человек отменно владеет ремеслом. Однако звезд с неба не хватает. Хотя, так уж и быть, — отдадим должное его профессиональной выучке. По отношению к Климову это неточно и несправедливо. Он владеет чем-то более цен- ным, чему не научишься в худо- жественном училище или ака- демии. Он не экспериментирует напоказ, не соблазняется модой на самовыражение. Но несколь- ко десятков работ, предостав- ленных для демонстрации елец- ким коллекционером Евгением Крикуновым и основателем га- лереи Александром Назаровым, чуткий зритель воспринимает как фрагменты негромкой ис- поведи. Автор почти застенчиво признается в любви к ставшему ему родным древнему городу, а, если угодно, — к России. Климов остро видит и выра- зительно воплощает то, что наш замыленный взгляд уже не заме- чает, что кажется обыденным и неинтересным. Художнику слу- чалось не раз и не два обращать- ся к одним и тем же мотивам. Они для него неисчерпаемы. Он открывает в них все новые оттенки и смыслы. Допустим, опять и опять изображая зна- комый всякому ельчанину Вве- денский спуск — в разное время суток, в разные времена года. И примелькавшееся освобожда- ется от пыльного налета повседневности, обре- тая глубину и поэзию. А теперь еще не­ много о литературных опытах художника. Не знаю, когда он впервые попробовал себя в роли стихотворца. Но вот так случилось, что Анато- лий Александрович на- чал терять зрение. Это, скорее всего, следствие голодного, сиротского военного детства. Для любого человека это трагедия. Для художни- ка — трагедия вдвойне. Но Климов — чело- век сильный. Ему сполна отпущены и дар творче- ства, и талант жизнелю- бия. Сейчас он с увле- чением сочиняет стихи, трудится над мемуарами. По мне- нию Нечаевой, его воспомина- ния практически не нуждаются в редакторской правке. У него прекрасный, чистый русский язык. А поделиться художнику, который вплотную приблизился к своему девяностолетию, есть чем. Жизнь была нелегкая, но яркая, насыщенная памятными событиями и встречами с неза­ урядными современниками. А напоследок хочу привести еще одно стихотворение. Быть может, автор не обидится на то, что я делаю это без его разреше- ния. Ведь упомянутый сборник выпущен маленьким тиражом, и не каждому земляку Климова доведется перелистать книжку, соединяющую лирический днев- ник и фотоальбом. Вот раздумья художника о своем призвании и судьбе. Я краску красную беру, Я солнце красное пишу, Закат румяный и восход И в небе красный самолет. В самолете этом я, Лечу, не зная сам куда. Я краску синюю беру, Я море синее пишу, Над морем синий небосвод И в море синий пароход. На пароходе этом я, Плыву, не зная сам куда. Я краску желтую беру, Я осень рыжую пишу. В дороге желтое авто Дождем осенним залито. И ничего не знаю я, Куда авто везет меня. Я краску белую беру, Я пушистый снег пишу. В лесу заснеженную ель, И начинается метель. И не видать уже ни зги, И не понять, куда идти. Я краску черную беру, Я пишу ночную тьму. В темноте, как в страшной сказке, Город свой не узнаю. На душе скребутся кошки, В небе грустная луна. Пойду туда, где свет в окошке. Там, я знаю, ждут меня. Фото Николая Черкасова В КЛИМОВСКИХ ПЕЙЗАЖАХ УГАДЫВАЕТСЯ ЖИВОПИСНОЕ МЫШЛЕНИЕ. ВПРОЧЕМ, ВАЖНЕЕ ДРУГОЕ. АБСОЛЮТНОЕ НЕПРИЯТИЕ АВТОРОММАЛЕЙШЕЙ ЛЖИ. ОН ЧЕСТЕН В КАЖДОМ ДВИЖЕНИИ КИСТИ. И ЗРИТЕЛЬ ОЩУЩАЕТ ТЕПЛО И ОСОБУЮ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ ЭТИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Татьяна Нечаева Климов — человек сильный. Ему сполна отпущены и дар творчества, и талант жизнелюбия. Сейчас он с увлечением сочиняет стихи, трудится над мемуарами. ИДИ И СМОТРИ Кажется, Гете сказал, что неважно, кто ты — директор театра или гончар. Если у тебя есть творческая искра, она все равно сверкнет, разгорится, чем бы ты ни занимался. А уж когда художник откладывает кисти и берется за перо литератора, он непременно проявит себя и на этом поприще. Исаак Розенфельд «Утренний свет». 1970 г. «Геленджик. Вид на горы». 1969 г. «Введенский спуск». 1961 г. Зрителей привлекает неброская красота работ Анатолия Климова