Липецкая газета. 2021 г. (г. Липецк)

них хитов? Век их не длиннее жизни мотылька. Вчерашних фаворитов мгновенно вытес- няют новые однодневки. Что- то, правда, врезается в память надолго. Когда-то на волжском берегу в палатке мы полночи не могли сомкнуть глаз. По соседству десятки раз подряд крутили запись прежде неве- домого мне творения: «Ты не моя, ты не моя, жить без любви, быть может, проще. Ты не моя, ты не моя, тебя запомню я на ощупь». У меня накопилась це- лая коллекция таких перлов. «Я на тебе, как на войне». «Целуй меня везде, 18 мне уже». «Чем выше любовь, тем ниже поце- луи». Песенки канули в Лету, а шрамы остались словно от фу- рункулов. Есть песни как портреты эпохи. «Враги сожгли родную хату» — сгусток романа на сотни страниц о судьбе фронтовика. Но даже мажорное, почти лег- комысленное «А я иду, шагаю по Москве» тоже передает атмо- сферу 60-х, целомудрие чувств, романтический их дух. А о чем расскажут тем, кому жить после нас, тот же «Цвет настроения синий» или «Снова стою одна, снова курю, мама, снова»? Ни о чем. Если чуть-чуть перефразировать Ваенгу, здесь вокруг не тишина, а пустота, взятая за основу. Интересно, что оперная пе- вица и создательМежрегиональ- ного центра провинциальной литературы Екатерина Левиц- кая как-то попробовала найти поэтов, способных предложить стихи для романсов XXI века. И никого не нашла. Не видно но- вого Лебедева-Кумача, способ- ного написать «Спасибо, серд- це, что ты умеешь так любить», новых Фатьянова, Исаковского, Матусовского, Дербенева. Не- кому сочинить теперь «Если б гармошка умела все говорить, не тая» или «В лесу не слышен, невесом, слетает желтый лист». Зато на ТВ устраивают пыш- ные вечера графоманов, объ- явивших себя поэтами-песен- никами. Один даже удостоился премии имени Роберта Рожде- ственского. Имя автора сти- хов для «17 мгновений весны» должно освятить, приподнять творчество бездарного вирше- плета. Пустота, взятая за основу, за- полняет музыкальный эфир. Это стихийное бедствие, от которого не спасет даже МЧС. Фото culture.ru по-английски. Им как-то успели внушить: русское — неинтерес- ное, второсортное. Как однажды сказала мне уборщица в женском клубе с вывеской на латинице: «Не по-русски завлекательнее будет». Наденьте лабутены, господа! Воззрение уборщицы разде- ляет, по крайней мере, половина взрослых участников «Голоса». А из своего они почему-то берут нечто крайне невыразительное, невразумительное и по музыке, и по тексту. Господи, как взвился одна- жды в кресле наставника Сергей Шнуров, едва услышав совет- скую песню в традиционном исполнении. Он потребовал, чтобы конкурсант немедленно реабилитировался — спел бы его, шнуровский, «шедевр» «На лабутенах, нах, и в ослепитель- ных штанах». Несколько дней назад на ТВ завершился очередной сезон шоу «Три аккорда». Вовсю ста- рались Евгений Дятлов, Ваен- га, Аглая Шиловская, получая «тузов» и от снисходительного Розенбаума, и от строгого Нови- кова. Зал был в экстазе. Когда-то мне казалось: «Три аккорда» — это конкурс «русско- го шансона». А «русский шан- сон», полагал я, толерантное на- звание тюремного фольклора. Если по-простому, то блатняка. Впрочем, сейчас в «Трех ак- кордах» все валят до кучи — цы- ганский надрыв, ретрошлягеры из дореволюционных кафешан- танов типа «Вино и мужчины — моя атмосфера» вплоть до Тро- фима, который сидел в жюри и растроганно внимал своему тво- рению. Я, однако, не о том. Вооб- ще «русский шансон» — соче- тание столь же нелепое, как, допустим, «турецкие щи» или «китайские частушки». Но это- му странному гибриду всего со всем в эфире выделяется самое смотрибельное время. А парал- лельно звучит и рок, лишив- шийся нонконформистского, бунтарского запала. За бортом остаются класси- ка, народные песни и, продол- жающие их традиции, песни советские. От них отреклись равнодушно и бесповоротно. Пустота, взятая за основу Но и самые рьяные защит- ники культуры реагируют на это вяло. То ли дело спектакли, фильмы. Какой скандал разго- релся из-за «Левиафана», где все русское — и власть, и народ, и церковь — изображены безна- дежно порочными. А вспомним баталии вокруг «Тангейзера», заподозренного в религиозном кощунстве. На подмостках воз- никают все новые поводы для негодования. Английский ре- жиссер поставил в Питере оперу «Война и мир». Герои Толстого, свидетельствует известный писа- тель и историк Святослав Рыбас, выглядят попросту не очень нор- мальными людьми. А Наташа Ростова (приготовьтесь, госпо- да!) проститутка. В Большом театре с Львом Николаевичем тоже поэкспериментировали будь здоров. В балете «Анна Ка- ренина» посреди сцены красует- ся огромная кровать, действие перенесли в наши дни, Каре- нин — кандидат в президенты России, а Вронский— тренер по хоккею на траве. Разумеется, дико. В этом же ряду — и политика телебоссов, небрежно бортанувших отече- ственные музыкальные тради- ции. Один из тех, кто все-таки высказался на сей счет, — мой коллега Алексей Ермилов. Он написал в «Литературке» о сто- процентном отсутствии в эфи- ре русской песни, имея в виду и фольклор, и наследие Соло- вьева-Седова, Дунаевского, Богословского. Журналист воз- мущается: чего ради публике втюхивают (это не я, это он упо- требил такой неполиткоррект- ный глагол) разных маниж с их визгом и кривляньями? Алексей Ермилов даже под- крепил свою точку зрения ссыл- кой на Владимира Путина. Тот в «Прямой линии» говорил, что любит, если за праздничным столом звучат красивые, мело- дичные, содержательные песни. Апелляция к президенту уместна в данном случае не потому, что он президент. Лидер государства точно обосновал, чем пленяют нас родные мелодии. Прикиньте, господа, без ка- ких песен последних десятиле- тий и праздник не праздник? Что остается в душе от нынеш- В принципе, это нормально, если ребенок, подросток нетерпеливо привстает на цыпочки и заглядывает в мир взрослых. Но что он там увидит, услышит, кому начнет подра- жать — большой вопрос. О чем тикают часики… Признаться, в детстве я был не в восторге от развеселых ку- плетов «Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота…». Мне нра- вились «По долинам и по взго- рьям» и «Там, вдали за рекой». В ту пору песни не помеча- ли циферками 12+, 16+, 18+. Тебе это по душе — пой. Пес- ни, они для всех. Да и сейчас кто обращает внимание на робкие предупреждения о возрастных ограничениях? Так что юная особа, не успев еще потерять по- следний молочный зуб, может с энтузиазмом присоединиться к призыву заняться сексом без обязательств: «Ты меня обними, а потом обмани». Она пока не совсем улавливает, о чем тикают часики. Но скоро поймет. Явление это приобрело меж- дународный характер. Амери- канская журналистка пишет о том же, о чем думаю и я: «Нет ничего слаще, чем ангельские голоса ребятишек, если не осо- бенно вслушиваться в произно- симые ими слова». Как решат проблему в Аме- рике и Европе родитель номер один и родитель номер два, не знаю. Что предпримут наши, пока еще не пронумерованные мамы и папы, тоже Бог весть. К тому же наши машеньки и ванечки, читая по складам «Курочку Рябу», жаждут петь Исаак Розенфельд, обозреватель «Липецкой газеты» № 9 6(26380) Переключая каналы ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА 20 НЕ НАДО, РЕБЯТА, О ПЕСНЕ ТУЖИТЬ? Школьникам не хочется петь детские песенки. Тем более, круто попав на телевизионный конкурс. Они чувствуют себя без пяти минут звездами и предпочитают «Крылатым качелям» хиты из репертуара гламурной Полины Гагариной. В последнем «Бесогоне» первоклассницы с сияющими глазами рассказывали о встрече с живым, невиртуальным Моргенштерном. Этот сюжет страшнее любого «ужастика». На родине настоящего шансона Морис Шевалье, Ив Монтан и Шарль Азнавур никогда уголовной романтикой не увлекались. Песни на стихи Михаила Матусовского пела вся страна