Липецкая газета. 2020 г. (г. Липецк)

Интервью 7 ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ 15 / 01 / 20 С пустя два с лишним года после пуб- ликации в журнале «Петровский мост», именно за эти две странич- ки в 2019-м он получил национальную ли- тературную премию «Золотое перо Руси», учрежденную Союзом писателей России при поддержке Государственной Думы и Совета Федерации. На нее претендо- вали 30 000 авторов из разных городов России и из-за рубежа. А жюри выбрало рассказ нашего земляка о гибели русско- го офицера в плену у чеченских боеви- ков. Кажется, Пономарев всерьез верит: в мире нет ничего случайного. Где-то в таинственном, недоступном для смертно- го месте лежит и клочок бумаги с планом его судьбы. И то, что ему представляется путаницей событий и поступков, рано или поздно выстраивается в некий марш- рут, имеющий особую цель, ради которой Александр и появился на свет. Лекарство от головной боли В смуте и хаосе девяностых интелли- гентный мальчик, книгочей, выпускник филологического факультета, поклон- ник Гоголя и каверинских «Двух капи- танов» пошел служить в милицейский ОМОН. Гуманитарные-то познания и самого скромного заработка не сулили. Сказалась-таки советская, романтиче- ская закваска. А в результате семь лет — семь длительных командировок на войну в Чечню. В предпоследней ко- мандировке — контузия. В последней — ранение. — Уцелеть в Грозном или на границе Чечни и Дагестана шансов было раз в десять меньше, чем погибнуть, — гово- рит он сегодня. – Но Липецкий ОМОН Господь хранил. Вот и меня не убили в бою, на горной тропе, вблизи которой мы неделями сидели в секрете. — Вы уже тогда решили обо всем этом написать? — На войне думаешь о другом. В Липецке у меня была семья, сын. Не хотелось, чтобы он рос без отца. А за воспоминания взялся дома, бессонны- ми ночами — после контузии мучили головные боли, я не спал, коротал время с телевизором и холодильником. Если я вернулся, то не затем ли, чтобы честно свидетельствовать о той войне? Записки назывались «За нас. За вас. За Северный Кавказ» и «Эпоха Водолея». Дал почи- тать друзьям. Рукопись попала одному критику. Он посоветовал: издай. Книжку напечатали в Москве. Тираж — тысяча экземпляров. Дарил их товарищам, со- служивцам, вообще тем, кому интересна правда не из телевизора. Собственно, я писал не о войне — не о перестрелках, засадах, крови, страданиях. Хотелось по- казать иное: как люди могут оставаться людьми в самых отчаянных, страшных, бесчеловечных обстоятельствах. — Да, та же ваша «Скала» как раз об этом. За несколько минут до своей смер- ти молодой офицер говорит с полевым ко- мандиром, привыкшим презирать неверных. И тот вдруг раздраженно осознает: человек, которого он должен ненавидеть, вызывает у него уважение, даже зависть. — Пожалуй, суть «Скалы» можно сформулировать и так. — Вслед за первым прозаическим опы- том вы начали писать пьесы? — К пьесе об ОМОНе проявили ин- терес в нескольких театрах. Она заняла третье место в конкурсе МВД. В Липец- ком городском театре идет седьмой се- зон. Заслуженный артист России Петр Васильевич Коновалов нашел, по-моему, убедительное сценическое решение, низ- кий ему за то поклон. Спектакль смотрят с волнением, особенно — подростки. А детей не обманешь. — В девяностые героическая тематика была, как сейчас выражаются, не в трен- де. Возникало ощущение, что в слякотные времена понятия мужества, самопожертво- вания, долга потеряли смысл. —Мне это тоже не давало покоя. Но в Чечне все встало на свои места. На грани жизни и смерти мои ровесники поступа- ли так же, как их деды и прадеды, не тру- сили, не отступали, не жалели себя. Наш генетический код не уничтожен. Причем рядом с русскими людьми сражались бе- лорусы, лезгины, евреи. Я познакомился с омоновцами из Тувы, Калининграда, Биробиджана. Делая выбор между жиз- нью и смертью, они выбирали честь. — В какой степени ваши рассказы — плод писательского вымысла? — Ситуации часто на сто процентов вымышленные. А герои — реальные. Я помещаю их в определенные обстоятель- ства, точно зная, как они выдержат испы- тания. Это, разумеется, не касается доку- ментальных произведений. Допустим, повести «Прозрачное небо Сирии». Она о нашем земляке Олеге Пешкове, что погиб на сирийской земле. Здесь достоверна любая мелочь. Сирийские были и русские сказки — Для меня эта книга не соцзаказ, — настаивает Александр Пономарев. — Да, меня попросили написать о подвиге ли- пецкого летчика Пешкова. Но он в моей судьбе такой же близкий, родной мне че- ловек, как и товарищи по ОМОНу. В ушедшем году на литературном форуме «Золотой витязь» в Пятигорске Пономарев удостоился за свою книгу Зо- лотого диплома. Но самое памятное для автора событие, связанное с нею, — пре- зентация ее не где-нибудь, а в Дамаске. — В Российском центре науки и культуры сирийской столицы было полно народу. Студенты, школьники, люди, ко- торые с энтузиазмом учат русский язык, — он очень популярен в этой стране. Ин- терес к моему герою был неподдельный. —Это единственная ваша встреча с чи- тателями в Сирии? — Нет. Мне представлялось непра- вильным не встретиться с нашими ребя- тами на военно-морской базе. Обратился в российское посольство, меня поддер- жало командование группировки рос- сийских войск в Дамаске. И я отправился на базу. Получился хороший разговор. Естественно, подарил тамошней библио- теке стопку моих книг — не зря же вез их с собою в такую даль. —Ваша творческая активность впечат- ляет, Саша. — Сам себе иногда удивляюсь. Но работа доставляет мне огромную радость. Начинает казаться, что я не сам пишу — кто-то диктует, а мне надо только записы- вать. В голове звучат голоса, интонации персонажей. — Я так понимаю, что вы не ограничи- ваетесь исключительно военно-патриотиче- скими мотивами… —Давайте уточним. Не вся моя проза и драматургия военно-патриотическая, но вся – патриотическая. Мне, например, нравится писать пьесы-сказки. Тут меня, разумеется, стимулировала работа зав- литом в нашем театре кукол. Стало обид- но, что в репертуаре мало спектаклей, основанных на русском фольклоре, рус- ской классике. И я сделал инсценировку «Вия». Потом увлекла идея спектакля по сказкам, что до сих пор рассказывают детям в липецких деревнях и селах. Так написалась пьеса «Липецкая ярмарка». — Я слышал, этот красивый празднич- ный спектакль на ура принимают и в Рос- сии, и за границей. — Этими сказками я искупаю вину перед сыном. Ему сейчас двадцать во- семь. И вот этот взрослый человек меня неожиданно упрекнул: ты, отец, в дет- стве никогда не читал мне сказок на ночь. А ведь и в самом деле, не до того было. И тогда я начитал на камеру сто сказок и выложил в ютуб. Три года они гуляют в Интернете. Мой «Дедушка Почитай» пользуется успехом. — Так вы вдобавок еще и просветитель! — А что вы хотите? Филолог всегда просветитель. Это, видно, на роду мне на- писано. Не поверите, но моя мама, тогда еще студентка того же самого филфака, родила меня прямо во время экзамена. Взяла билет, собралась отвечать, а тут я попросился на волю. Вот и решайте, что в нашей судьбе случайно, что неслу- чайно. Фото из архива Александра Пономарева А ЗА ВОСПОМИНАНИЯ ВЗЯЛСЯ ДОМА, БЕССОННЫМИ НОЧАМИ — ПОСЛЕ КОНТУЗИИМУЧИЛИ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ, Я НЕ СПАЛ, КОРОТАЛ ВРЕМЯ С ТЕЛЕВИЗОРОМИ ХОЛОДИЛЬНИКОМ. ЕСЛИ Я ВЕРНУЛСЯ, ТО НЕ ЗАТЕМЛИ, ЧТОБЫ ЧЕСТНО СВИДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ О ТОЙ ВОЙНЕ? НА ГРАНИЖИЗНИ И СМЕРТИМОИ РОВЕСНИКИ ПОСТУПАЛИ ТАКЖЕ, КАК ИХ ДЕДЫИ ПРАДЕДЫ, НЕ ТРУСИЛИ, НЕ ОТСТУПАЛИ, НЕ ЖАЛЕЛИ СЕБЯ. НАШ ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД НЕ УНИЧТОЖЕН ВЫЖИЛ, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ Александр Пономарев получил национальную литературную премию «Золотое перо Руси» Поставив точку в коротком — всего-то пара страниц — рассказе «Скала», Александр Пономарев занялся другими сюжетами. Ему и в голову не приходило, что история эта еще не закончена. Исаак Розенфельд