Липецкая газета. 2020 г. (г. Липецк)

Помним ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ 21 12 / 08 /20 СОБКОР ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ Смерть его нелепа. Еще нелепее наши догадки и домыслы по поводу ухода из жизни роковым августом на сорок пятом году. Владимир Курганников Н еряшливые посадки — пожухлые кусты и дере- вья со скрученной раска- ленным солнцем и пропыленной на безветрии листвой. Ветла без признаков жизни с одним-един- ственным уцелевшим суком, ве- ревка, подобранная здесь же. И петля наспех. Годы летят, но наши дово- ды-версии по-прежнему рассы- паются, все попытки понять при- чины августовской трагедии — неудачны. Ну никак не вяжется столь грустный конец с ним — с Бровашовым. Ударное время С Сергеем мы познакоми- лись больше тридцати лет назад, если точнее — 9 сентября 1975 года. Почему так запомнилась дата? С утра в тот день со мной побеседовали редактор и ответ- ственный секретарь тогда уже авторитетной и популярной га- зеты «Ленинец», а минут через пятнадцать повели представлять коллективу. Сама газета была настоящей кузницей кадров — талантливых и амбициозных, а все, кто работал в ней, каза- лись мне, 21-летнему, монстрами журналистики. На той первой встрече мне сразу приглянулся Бровашов. Во-первых, по возрасту, он был ко мне ближе всех—лишь на три го- да старше, во-вторых, я оказался с нимв одноми, как сразу смекнул, ведущем отделе «Ленинца». Звонкое было время. И удар- ное. Ударные стройки, ударные строчки. Мы со своей юноше- ской бесшабашностью, задором и азартом замахивались на не- возможное, цеплялись за него — старались объять необъятное. Сергей нас заметно превосхо- дил и поражал— во всем основа- тельный, обоснованный. Веский и крепкий. Отсюда и его пухлые блокнотыили записные книжки, казалось, перегруженные, пере- насыщенные информацией на все случаижизни. Иэто не празд- ное любопытство — он вникал, как и жил, основательно. Писал по-своему оригинально, непохо- же. Кому-то эти емкие пласты не нравились, но воспринимались с особым уважением и почтением. Рубаха-парень с лукавой улыбкой Редакция в ту пору размеща- лась на Коммунальной площади Липецка, по соседству с восточ- ной трибуной Центрального ста- диона. В доме напротив — ста- ром, двухэтажном, пережившем все сроки сноса и перенаселен- ном, — жил Бровашов. Скрипу- чие обшарпанные ступеньки вели на второй этаж— к его квартире, где онжил сженойТамаройи дву- мя детьми. Полы перед входной дверью всегда были выскоблен- ными, заставляя разуваться, не переступая порога. Всевэтойквартирезналосвое место, как-то гармонично сты- ковался сельско-городской ин- терьер. Пожив после окончания с серебряной медалью сельской школы в студенческой обща- ге Воронежского университета, Бровашов не спешил, да, скорее, и не хотел преображать все на городской манер. На обеденном столе у него всегда было в достат- ке припасов — черта крепкого, запасливого сельского мужика. Когда дома на Коммунальной площади все-таки снесли и он пе- реехал в трехкомнатнуюквартиру в 12-м микрорайоне, то первым делом обустроил подвал, свою гарантию запасаться впрок. И хотя у него даже не было садового участка, но от солений-варений каждый раз глаза по-прежнему разбегались. Он дружил и с ле- сом, и с рекой, будучи и непре- взойденным грибником, и удач- ливым рыбаком. В лесу он знал, куда и зачем шел. Этой основа- тельностью веяло от него столь убедительно, что его до тех пор, пока он не стал редактором, из- бирали председателем месткома. Его добродушие чувствова- лось на расстоянии. Круглоли- цый, с серо-голубыми, не в меру доверчивыми глазами. Простец- кий на вид — рубаха-парень. Все это ускоряло знакомство с ним на любом уровне. Но как же легко обезоруживал онлюбого, клюнув- шего на эту видимую простоту, своей лукаво-мудрой улыбкой. В том строительном буме, в повсеместных промышленных новациях он не забывал о селе. Точнее, сельская тематика до- минировала в его творчестве. Выросший в деревне, он и сам разбирался во всех тонкостях сельской жизни, усиленно пе- речитывал Овечкина, Радова, Шукшина. Он и меня, выросше- го, как говорится, на асфальте, одаривал литературой подобного рода с обязательной пометкой— «чтение полезное и приятное». Когда редактора «Ленинца» того времени Николая Загнойко забрали на повышение, всегда болезненный вопрос о преемнике решился быстро — в должности утвердили Сергея Бровашова. Никто, помнится, не возражал, многие в душе даже ликовали. Легко с ним было. Он знал нас, по-своему уважал, умело подсо- вывал комплименты-авансы, что бодрило, будоражило, вдохновля- ло, но и как-то ненавязчиво укре- пляло чувство ответственности. Спустятримесяцапосленазна- чения поехали с ним в Воронеж— на традиционную в те времена встречусвыпускникамифакульте- тажурналистикиуниверситета.Во- ронежскиеколлеги, представители местныхизданий, всегдасревност- нымлюбопытствомпосматривали за творческими процессами в со- седней области. И каких-то высо- ких оценок от своеобразных кон- курентов ждать не приходилось. А тут их прорвало—комплименты в адресБровашоваивозглавляемого им «Ленинца» не затихали. Сергей не выдержал, лукаво-мудро улыб- нулсяивозразил: — Дорогие мои, уважаемые, признаюсь вам — от обилия по- хвал голова моя не закружится, но с таким грузом комплимен- тов продвигаться по жизни, как правило, сложнее, а я хочу еще шустрошагать вперед. Так что вы с комплиментами порасчетливее, чтобы и на потом хватило. Все дружно рассмеялись и тему сменили. Ушел за своими героями Редактором он был недолго— во-первых, с женой развелся, что в те времена давало повод для смещения, а во-вторых, он и мечтал стать собкором област- ной газеты «Ленинское знамя» в сельских районах. И стал, обо- сновался в Добринке. В гостях у него мы бывали часто. Вновь поражали та легкость, простота, с которой он уже нашел общий язык с местным населением на всех уровнях и повсеместно. Вскоре его приметила «Ком- сомолка», и он ушел в собкоры по Алтайскому краю и соседним областям. Связь с ним мы не теряли, следили за творчеством на страницах всесоюзной «мо- лодежки», созванивались. Он и сам, бывая на совещаниях в Москве, успевал на день-другой «нырнуть» в Липецк — встре- титься и пообщаться с друзьями. И ни одного грустного намека на какие-либо творческие не- удачи или промахи. Такая же уверенность — и в прожитом, и в близко-далеких перспективах. Карьерные вопросы его аб- солютно не волновали. Время бежало, и из «Комсомолки» он ушел в «Правду» — также соб- кором. А потом — в «Сельскую жизнь». Это было по нему, это было его. Но Союз нерушимый порушили, человека труда — его главногоГероя—с газетных стра- ниц прогнали. Да и какой там труд, когда в ту пору на устах — безработица. Он без работы не остался — так же собкор, той же «Сельской жизни», но пере- брался в Добринский район, в Плавицу. С былым азартом со- трудничал еще и с «Липецкой газетой». Но сельская жизнь в девяностые годы уже представ- лялась безрадостной, все громче стали горькие голоса о том, что деревне впору ставить памятник. Все это он переживал болез- ненно, но без опаски смотрел жизни в глаза, вновь заглядывал вперед. Может, именно поэто- му построил в Плавице дом-о- собняк. При встречах — та же добродушная улыбка, та же лу- кавинка, если речь заходила о чем-то чересчур серьезном. И в серо-голубых глазах — ни одной трагичной искорки. Потом он задумал перебрать- ся совсем в глубинку. Дом про- дал. Куда делись деньги — до сих пор неизвестно, а на него самого случайно наткнулись уже на четвертый день после смерти, с петлей, на-спех завязанной на подобранной веревке. Ну не мог — крепкий и об- стоятельный — выбрать себе столь неуважительную кончину. Много-много лет назад мы — корреспонденты ведущего отде- ла газеты «Ленинец» — «пошу- тили», наверное, в тональность со своей бесшабашной юно- стью. Выпустили новогоднюю стенгазету с... «новогодними эпитафиями». Упомянули каж- дого работника «молодежки» — рисованные могильные хол- мики и стихотворные строчки. Тогда мы все дружно хохотали. Тогда — на расстоянии лет — Ее Величество Смерть четко не просматривалась. Всю стихот- ворнуюэпитафию, посвященную Бровашову, уже ине помню, лишь две строки врезались в память: «А наш Сережка Бровашов в гробу смотрелся хорошо...» Как он смотрелся в гробу, мы не видели — крепко заколо- ченное пристанище решили не вскрывать. Может, поэтому он и остался в памяти—круглолицый, с серо-голубыми глазами и лука- вой улыбкой на всякий случай. Может, потому и кажется, что однаждыжизнерадостный собкор распахнет дверь редакции... КоллажНатальи Ушаковой Его добродушие чувствовалось на расстоянии. Круглолицый, с серо-голубыми, не в меру доверчивыми глазами. Простецкий на вид — рубаха-парень. Все это ускоряло знакомство с ним на любом уровне. Но как же легко обезоруживал он любого, клюнувшего на эту видимую простоту, своей лукаво-мудрой улыбкой.