Липецкая газета. 2020 г. (г. Липецк)

Переключая каналы 20 ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ № 8 5 (26213) Исаак Розенфельд, обозреватель «Липецкой газеты» П омните первое скандальное на- рушение карантинного режима у нас в стране? СМИ о нем тре- щали целую неделю. Молодая дама после зарубежного вояжа, чуть ли не в Китай, сбежала из обсервации. Четырнадцать дней взаперти, заявила она, невыноси- мое ущемление ее суверенной личности. Обсуждать, чем грозит эта «суверенность» окружающим, она не собиралась. Тогда поведение беглянки представля- лось неумной, взбалмошной выходкой. Но то, что казалось исключением из правил, оказалось правилом. В разных городах толпы тусовщиков высыпали на улицы и отрывались вовсю. Их ничуть не трогало, что в нескольких кварталах от места, где они веселятся, в больницах лежат люди подключенные к аппаратамИВЛ. До сих пор то тут, то там вспыхивают бунты против запретов и ограничений из-за пандемии. Сейчас вот бурлит Сер- бия. Хорошо еще, что не везде случаются столкновения с полицией. Но тихий са- ботаж наблюдается повсюду. Да прокатитесь по Липецку, госпо- да, загляните в супермаркеты и аптеки. На дверях — предупреждение о масках, о социальной дистанции. Но на него мало кто обращает внимание. Публика, как в песне группы «Ария», чувствует себя свободно, словно птица в небесах. Прав- да, «Ария» поет об абсолютной свободе человека, уже покинувшего земную оби- тель. О чем бы стоило подумать тем, кто игнорирует распоряжения властей и меры предосторожности. Рецепт Атаманши Властители умов, проповедники, философы, поэты, испокон веков учи- ли народ, а он им доверчиво внимал: единственная сверхценность — свобода. Все прочее — любовь, семья, справедли- вость, верность, сострадание — второсте- пенное, необязательное. Голоса оппонентов тонули в хоре бор- цов за свободу. Но они все-таки звучали. Английский прозаик Дэвид Лоуренс по- мягче Соловьева, однако весьма опреде- ленно заметил: «Слава Богу, я свободен не больше, чем дерево с корнями». А его французский собрат по перу Жан Поль Сартр в пьесе по мотивам древнегрече- ских мифов с издевкой изобразил идеал свободолюбия. Наставник впавшего в депрессию главного героя урезонивает ученика: «Вы молоды, богаты и краси- вы, сведущи, как старец, избавлены от тягот и верований, у вас нет ни семьи, ни родины, ни религии, ни профессии, вы свободны взять на себя любые обяза- тельства и знаете, что никогда не следует себя ими связывать…». Только ученику это все как раз и опостылело. Ему нуж- ны дом, близкие, за которых он будет в ответе, память о предках, родственные чувства к людям, которых он может на- звать своими земляками, соотечествен- никами. Сартра нет на свете четыре десятка лет. Но он современен, даже злободне- вен, поскольку предугадал свободобесие, охватившее земной шар в 21 веке. Свобо- да как безответственность. Свобода как право на эгоизм без берегов и без угрызе- ний совести. Слово «долг» нынче непопулярно, оно раздражает. Долг, дисциплина, по- рядок, осознание принадлежности к социуму, к традициям, цепочке поко- лений — фу, от этого так и несет тота- литарным смрадом. Уже мамаши дет- садничков жарко спорят в соцсетях о пороках дошкольных заведений. Там во главе угла — послушание, подчинение, общие правила для всех. А как же инди- видуальность ребенка? Почему ему по- лагается сидеть на стульчике и слушать «Сказку о царе Салтане», если в этот момент он хочет походить на голове? Мамы в Интернете явно солидарны с педагогикой Атаманши из «Снежной королевы» Евгения Шварца: детей надо баловать, тогда из них вырастают насто- ящие разбойники. И они подрастают. Они в школе на- брасываются на учителей с кулаками. А когда родители пытаются усадить их за книги, обещают «настучать» на маму и папу в органы опеки. Чего-чего, а право на своеволие и безнаказанность детки усваивают быстрее таблицы умножения. Продолжение в том же духе. Их жиз- ненная программа втискивается в два-три тезиса. Тезис номер раз: я ничего никому не должен. Тезис номер два: мне все и все должны. Тезис номер три: обеспечьте ис- полнение любых моих «хотелок». Не хочу служить, не хочу вкалывать, не хочу про- зябать на самоизоляции, не хочу платить алименты. Зато хочу отдыхать на Бали, гонять под кайфом в люксовой тачке на бешеной скорости и иметь много халяв- ных бабок. Ведь свободная жизнь — это беспрерывный шопинг. Право выбора У свободы в неолиберальной аранжи- ровке, впрочем, тьма обличий. Свобода слова вплоть до мата в эфире. Свобода передвижения в пространстве даже во время пандемии. И, конечно, наличие на прилавках импортного хамона. Без хамо- на и фуагра они чувствуют себя жертвами бесчеловечного режима. Везде свои «хотелки». В Америке тре- буют разогнать полицию— копы не дают бить машины, витрины и физиономии. А в России кричат, что надо, не дожидаясь решения суда, отпустить на все четыре стороны актера, который по пьяни зада- вил человека, и губернатора, подозревае- мого в организации нескольких заказных убийств. Не отпускают? Держат под стра- жей и допрашивают? Значит, у нас опять наступил 37-й год. Кто-то из телеэкспертов сетует: мы свидетели дегероизации общества. Герои, они ведь не свободны. И те, что бросались на амбразуру, и те, что работают сегодня в «красной зоне». О них рассказывают блекло и скучно. Куда интереснее краси- вая жизнь Никиты Джигурды, который за одно появление на экране получает 600 тысяч, или миллионершы Ольги Бузо- вой. Недавно она похвасталась: то ли бой- френд, то ли жених порадовал ее милым пустячком — перстенечком за 10 тысяч долларов. Ей как-то невдомек, насколько неприличны ее похвальбы на фоне пан- демии, роста безработицы и просьб ро- дителей тяжело больных детей о помощи на лечение малышей. С миру по нитке собирают суммы, несравнимые с ценой бузовского колечка. Но она свободный человек. Она избранная. Вы еще не забы- ли, как экспрессивно она возмущалась в рекламном клипе: «Мне, Ольге Бузовой, как всем?!» Есть, господа, такие стихи: Я в Библии не отмечал закладками Табу Христа, прочтя их как-то мельком. Зато свобода — это слово сладкое Во рту каталось красной карамелькой. Я выучил: нужна свобода в выборе Врага, соседа, места на планете. А что при том сгорит и что там выгорит— Свободные за это не в ответе. Осталось память отскрести мне дочиста, Не отличая крови от водицы. Помеха все — отечество и отчество. От них бы навсегда освободиться. Идти легко, с самим собой не ссориться, Попутчиков меняя и маршруты, Не мучаясь любовью и бессонницей И веруя: не должен никому ты. Вот так и жить, гнилой подкладкой выпоров Из тела душу — легкости в угоду. Но, может, мне дана свобода выбора, Чтобы свободно выбрать несвободу? Автора наверняка тоже бы признали нерукопожатным. Специалисты по руко- пожатности и нерукопожатности пред- почитают пожимать руки Бузовой или Ходарковскому. Но автор вряд ли будет этим сильно опечален. Фото с сайта twitter.com «ВЫМОЛОДЫ, БОГАТЫИ КРАСИВЫ, СВЕДУЩИ, КАК СТАРЕЦ, ИЗБАВЛЕНЫ ОТ ТЯГОТ И ВЕРОВАНИЙ, У ВАС НЕТ НИ СЕМЬИ, НИ РОДИНЫ, НИ РЕЛИГИИ, НИ ПРОФЕССИИ, ВЫ СВОБОДНЫ ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ЛЮБЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА И ЗНАЕТЕ, ЧТО НИКОГДА НЕ СЛЕДУЕТ СЕБЯ ИМИ СВЯЗЫВАТЬ…» Из пьесы Жана Поль Сартра ДЕРЕВО БЕЗ КОРНЕЙ На телевидении ЧП, страх и ужас, подрыв основ. Человек посмел утверждать, что свобода — не самая великая ценность нашей цивилизации. Человека зовут Владимир Соловьев. Он давно занесен либералами в «черный список» нерукопожатных. А тут уже смутились и его единомышленники: как-то вы погорячились, Владимир Рудольфович. Можно ли так про свободу-то? Сартра нет на свете четыре десятка лет. Но он современен, даже злободневен, поскольку предугадал свободобесие, охватившее земной шар в 21 веке. Свобода как безответственность. Свобода как право на эгоизм без берегов и без угрызений совести. Жан Поль Сартр — философ, писатель, драматург