Липецкая газета. 2020 г. (г. Липецк)

История 7 ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ 20 / 05 / 20 прославленное «Иваново дет- ство) и шедевр отечественной военной прозы — «В августе 44-го» (другое название — «Мо- мент истины). Победа, действительно, до- сталась нам чудовищной кро- вью, писал он. «Однако, когда мне говорят, что мы воевали не так и делали совсем не то, я ни- когда не оправдываюсь и объяс- няю: «Мы были такими, каки- ми были, но других не было». А дальше — о солдатах: рассуждая о миллионах погибших, «ни на секунду не следует забывать, что все они утратили свои жизни не по желанию, не по пьянке, не в криминальных разборках или при разделе собственности и в смертельных схватках за амери- канские доллары и драгметал- лы, —они утратили свои жизни, защищая Отечество, и называть их «пушечным мясом», «овечьим стадом», «быдлом» или «ста- линскими зомби» непотребно, кощунственно». Кто срама не имеет? Статья «Срам имут и живые, и мертвые, и Россия» взорвалась посреди либерального шабаша как атомная бомба. В ней Бо- гомолов отреагировал на роман «Генерал и его армия» литера- тора-эмигранта Георгия Вла- димова. Сочинение Владимова провозгласили выдающимся, новым словом о войне, присуди- ли ему Букеровскую премию. В России автору аплодировали те же господа, кто горячо привет- ствовал развал Советского Со- юза, Беловежские соглашения и ельцинский расстрел «Белого дома». Им страшно нравилось, с каким почтением относится автор к генералу Власову. Владимир Богомолов сдер- нул тогу героя и патриота, на- брошенную Владимовым на предателя. Он напоминает: на «генерала из трясины» немцы смотрели трезвее его после­ военных адвокатов. Вот харак- теристика «русского патриота» на службе у Гитлера, данная ему офицером германской развед- ки. Приглядывая за Власовым два с лишним года, немец хо- рошо в нем разобрался: «Вла- сов получил такое воспитание, что его второй натурой стала постоянная мимикрия: думать одно, говорить другое, а делать что-то третье». Не обманывался насчет нового «союзника» и сам фюрер: «Этот прохвост предал Сталина, он предаст и меня». И вот этого многоликого прохво- ста Владимов и его поклонники объявляли героем России вместо «бездарных» Жукова, Конева, Чуйкова, Баграмяна. Кстати, сам Богомолов до конца дней работал над романом «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…». На документальном ма- териале он рассказывал преиму- щественно не о боях, не о подви- гах, а об изнанке войны, о быте людей, оторванных от дома, от близких, смертельно уставших, нередко на грани нервного сры- ва. Но не противопоставлял «окопную правду» правде гене- ральской и маршальской. В от- личие от социолога-плюралиста, он понимал: и взгляд на войну с птичьего полета, и пристальное рассматривание ее мельчайших подробностей, частностей, вы- зывающих подчас и боль, и до- саду, и стыд, по отдельности не могут составить честную, объем- ную картину происходившего. Он по-толстовски совмещал то и другое. Посмертная публикация его незавершенного романа — особая веха на пути к истине. Вспомнить все На этом пути бывало вся- кое. Когда-то запретили горь- кую песню «Враги сожгли род- ную хату». А позже напечатали в главной советской газете шоло- ховскую «Судьбу человека». Она напрямую перекликалась с пес- ней о солдате, что, вернувшись с войны, нашел вместо дома пепе- лище и могилы родных. Да тот же богомоловский «Момент истины» перестра- ховщики годами мурыжили и кромсали. Общество и власть мучительно дозревали до тако- го уровня правды. И дозрели. Сейчас мы читаем пронзитель- ный блокадный дневник Ольги Берггольц о «великой, печаль- ной, молчаливой второй жизни народа». К ПОСЛЕДНЕЙ ПРАВДЕ Переиначивание истории Второй мировой — ключевая операция в информационной войне Запада против России. 40-50 лет назад в Европе от 60 до 75 процентов опрошенных говорили о решающей роли СССР в разгроме фашизма. Сегодня таких осталось процентов пятнадцать. Николай Никулин Непокоренный Ленинград ОДНАКО, КОГДА МНЕ ГОВОРЯТ, ЧТО МЫ ВОЕВАЛИ НЕ ТАК И ДЕЛАЛИ СОВСЕМ НЕ ТО, Я НИКОГДА НЕ ОПРАВДЫВАЮСЬ И ОБЪЯСНЯЮ: «МЫ БЫЛИ ТАКИМИ, КАКИМИ БЫЛИ, НО ДРУГИХ НЕ БЫЛО» Владимир Богомолов Она была голосом осажден- ного Ленинграда. А незадолго до войны пережила трагедию. Ее, всем сердцем верившую своей стране, своей власти, советской идее, беспричинно, бессмыслен- но отправили за решетку. Она испытала тяжелейшее разочаро- вание. В душе навсегда осталась неисцелимая рана. В 40-м году Берггольц написала отчаянные строчки: В духоте бессонных камер Все дни и ночи напролет Без слез, разбитыми губами Твердили: «Родина, народ.» И находили оправданья Жестокой матери своей, На бесполезное страданье Пославшей лучших сыновей. Но вот над «жестокой ма- терью» нависла гибельная опасность. А любимый город поэтессы уже голодал, вымерзал, вымирал. И Ольга Федоровна Берггольц была среди тех, кто спасал и «жестокую мать», по- тому что она все равно мать, и Ленинград. Она спасала не просто ули- цы, имперские проспекты и дворцы, но, прежде всего, лю- дей, ленинградцев. Над городом на Неве неслись, звенели по ра- дио ее стихи: Я говорю: нас, граждан Ленинграда, не поколеблет грохот канонад, и если завтра будут баррикады— мы не покинем наших баррикад. ...Мы будем драться с беззаветной силой, мы одолеем бешеных зверей, мы победим, клянусь тебе, Россия, от имени российских матерей. Их слушали, их читали, их ждали как сводок Совинформ- бюро. Они помогали терпеть и надеяться. Листая дневник, не предназначенный для посто- ронних глаз, видишь, как чело- век, поэт, собрав себя в кулак, боролся со своими сомнениями, переступал через свою обиду, унижение, оскорбление. Личная боль не заглушила у Берггольц ни чувства долга, ни сострадания. Тридцать лет пролежали в столе «Воспоминания о войне» Николая Никулина. Теперь они изданы. О них спорили и до сих пор еще не доспорили. Эту кни- гу мучительно трудно читать. В ней запредельная концентрация горя, крови, страха, грязи, всего, что потрясло восемнадцатилет- него комсомольца-добровольца Никулина. «Конечно, — при- знавался автор, — мои записки в какой-то мере являются ис- поведью очень сильно испугав- шегося мальчишки». Но и такая исповедь нужна. Она тоже часть правды. Без нее понимание вой- ны не будет стопроцентно досто- верным. Причем она не отверга- ет и не отменяет наше прежнее знание о том времени, о тех со- бытиях. Но делает его конкрет- нее, резче, зримее, сложнее и многограннее. Подвигом были не только героические прорывы, взятие безымянной высоты или штурм вражеской цитадели, чье назва- ние обязательно приводится в учебниках истории. Подвигом был каждый день, когда вчераш- ние десятиклассники смотрели в лицо смерти и делали то, что должно. Так было и с Никули- ным. Он дошел от Ленинграда до Берлина, получил четыре ра- нения, контузию и удостоился боевых наград. Он дошел, а не дезертировал, не спрятался в ка- ком-нибудь подвале, не сдался в плен. Вся правда о войне открыва- лась и продолжается открываться постепенно. Как не сразу, на про- тяжении десятилетий, рассекре- чиваются военные архивы. Быть может, в этом есть свой смысл, чтобы эта правда не обрушилась на нас в одночасье и не раздавила непомерной тяжестью? Дорога к ней пока не пройдена до конца. И здесь важно выбирать спутни- ков понадежнее. Что непросто. Даже как будто заслуживающие доверия сбивались с пути. Без- условно, крупный, талантливый прозаик Виктор Астафьев на из- лете дней наговорил многое. Но с меня достаточно было одной его фразы: «Если снова будет война, то я за этот народ воевать и уми- рать не пойду». Не мне гадать, что надломилось в старом ли- тераторе, но я не хотел бы такого попутчика. «Войны памяти» — тема ак- туальная, можно сказать, пря- мо-таки модная. Но воюют-то между собою не столько память с памятью, не разные версии и толкования, а память и беспа- мятство. Готовность помнить все, вспомнить все и лукавое желание забывать то, что невы- годно, что мешает отодвинуть оппонентов на обочину, а то и ошельмовать. Переиначивание истории Второй мировой — ключевая операция в информационной войне Запада против России. 4050 лет назад в Европе от 60 до 75 процентов опрошенных го- ворили о решающей роли СССР в разгроме фашизма. Сегодня таких осталось процентов пят- надцать. С бывшими союзниками мы движемся противоположными курсами. Мы — к максималь- ной, объективной истине, хотя для нас это и нелегко: ведь и в России хватает невежд, равно- душных, ловких шулеров, обма- нутых и обманувшихся. А они — прочь от правды. И маршрут свой прокладывают осознанно, неслучайно. Похоже, война за Победу, за память еще долго не прекратится. Чтобы выиграть ее, нам понадобится стойкость ле- нинградцев и защитников Ста- линграда. Фото с сайта waralbum.ru Виктор Астафьев