Липецкая газета. 2020 г. (г. Липецк)

Круг чтения 24 № 5 1 (26179) З ато сегодня, когда вынужденная самоизоляция подарила свободное время, не найти лучшего занятия, чем чтение. Встречу с судьбоносной книгой ма- стерски описала Марина Цветаева в эссе «Мой Пушкин», в героине которого легко угадывается будущая поэтесса. Четырех- летняя Муся в красной комнате тайком читает огромный сине-лиловый фоли- ант. Так началось ее знакомство с поэмой «Цыганы» и другими произведениями Пушкина, благодаря которому она осо- знала свое будущее призвание. Схожая ситуация описана и в рома- не Генриха Белля «Бильярд в половине десятого», судьбу героев которого опре- делила поэзия Фридриха Гельдерлина. Автор настойчиво повторяет строку из его стихотворения: «И, сострадая, сердце Всевышнего остается твердым». Именно творчество Гельдерлина помогло семье архитектора Фемеля обрести духовный стержень, способность бросить вызов об- стоятельствам. Линия становится кругом Мне тоже довелось встретить книгу, надолго определившую и мировоззре- ние, и круг интересов. Правда, это был ни Пушкин, ни тем более Гельдерлин. В студенческие годы случайно попала в руки «Эстетика Возрождения», написан- ная последним философом Серебряно- го века Алексеем Лосевым (1893–1988). Привлекла она, скорее, обложкой, на ко- торой был изображен витрувианский че- ловек, нарисованный великим Леонардо да Винчи. Но первая же открытая наугад страница неожиданно полностью завла- дела вниманием. Посвящен этот фрагмент был Нико- лаюКузанскому —немецкому кардиналу, участвовавшему в переговорах об объеди- нении Восточной и Западной церквей не- задолго до падения Византии. Однако из- вестность Кузанец обрел вовсе не своим участием в политике Ватикана, потомки запомнили его как глубокого филосо- фа. Кардинал, писавший о дарах Отца Светов, вовсе не собирался выходить за пределы средневековой схоластики, но в его рассуждения постоянно врывался дух нового времени. Так чем же тогда зацепила «Эстети- ка возрождения»? Невероятно сложную философскую систему Кузанца автор излагал простым и понятным языком. Причем от этой легкости мысль Лосева не теряла своей глубины. И сейчас в во- ображении живо рисуется окружность, которая при бесконечном расширении совпадает с прямой линией. В итоге возникают удивительные геометриче- ские парадоксы. Бесконечная прямая не только совпадает с окружностью, но и с треугольником. Пользуясь этими ма- тематическими рассуждениями, Лосев незаметно подвел читателя к тому, чтобы объяснить главную философскую идею Кузанца — о совпадении абсолютного максимума и абсолютного минимума. Загадка МоныЛизы «Эстетика Возрождения» интересна не только философским парадоксами, но и захватывающими интеллектуальными сюжетами. Яркими красками в книге на- рисованМарсилио Фичино, основавший Платоновскую академию во Флоренции. Он занимал пост каноника, иначе говоря, являлся настоятелем кафедрального со- бора в этом итальянском городе. Однако принадлежность к церковной иерархии вовсе не мешала ему практиковать астро- логию, составлять гороскопы и предупре- ждать друзей о приближении неблагопри- ятных дней. Но самой неожиданной оказалась ха- рактеристика, полученная знаменитой «Моной Лизой». Эту картину великого Леонардо, которой уже пять веков вос- торгается человечество, Лосев описал прохладно. В лучезарных чертах Джо- конды философ увидел хищную физио- номию и холодные глаза. «Бесовская улы- бочка» героини свидетельствует о том, что она наметила себе жертву, уверенная в полной ее беспомощности. С такой интерпретацией знамени- той картины многие наверняка не со- гласятся. Но тем Лосев и интересен, что он задает необычный угол зрения на общеизвестные вещи, заставляя чита- теля размышлять над страницами кни- ги. Отвергая избитые суждения о твор- честве Леонардо, философ разрушает и привычные представления о Ренессансе. Эту историческую эпоху обычно рисуют легким и беззаботным временем, когда человек, стряхнув с себя тяжелые оковы Средневековья, впервые ощутил небыва- лый вкус свободы. Но Лосев попытался глубже взглянуть и на Возрождение, и на его творцов, так что перед его взором открылась совсем другая картина. Трагедия свободы Обособленная личность, поставив- шая себя в центр мироздания, сразу же лишилась твердой почвы под ногами. Отвергнув Бога, человек был вынужден в себе самом искать точку опоры. Но этот мировоззренческий фундамент оказал- ся слишком зыбким. В итоге человек со всей остротой ощутил трагизм и бессмыс- ленность бытия. Под этим углом зрения Лосев и прослеживает судьбы творцов Высокого Возрождения. Тот же Леонардо да Винчи, размыш- ляя о конечных судьбах мироздания, пришел к выводу, что бытие неизбежно распадется на бесчисленное множество обособленных частиц. Глубоко траги- ческой фигурой нарисован и великий скульптор, живописец и поэт Микелан- джело. Неслучайно в одном из своих сти- хотворений он описал исполина, который столь огромен, что стопою может стереть с лица земли целый город. Но он не может дотянуться до неба, хоть и строит для это- го башни. В итоге весь век его проходит в скуке и бессмысленном уничтожении людей. В этом образе гиганта философ видит итог эстетики Микеланджело, да и всего Ренессанса. Вчитываясь в эти строки, невольно заподозришь, что Лосев весьма прохлад- но относится к эпохе Возрождения. Он не восхищается шедеврами высокого ис- кусства, но постоянно сгущает атмосфе- ру трагизма, в которой оказался человек, живший в то далекое время. Эта догадка нашла свое подтверждение в раннем твор- честве Лосева после того, как были изда- ны дополнения к его знаменитой работе «Диалектике мифа». При жизни автора этот текст не пропустила в печать цензу- ра. В нем философ резко писал об эпохе Ренессанса, во время которой западно- европейская цивилизация отпала от Бога. «Эстетика Возрождения» увидела свет в 1978 году — почти через полвека после «Диалектики мифа». Понятно, что Лосе- ву пришлось отчасти стилизовать свои мысли под марксистско-ленинскую ме- тодологию. Однако это ничуть не навре- дило книге. Философу удалось блестяще показать духовный кризис Запада, начав- шийся в эпоху Ренессанса. Так что Лосева по праву можно поставить в один ряд со славянофилом Алексеем Хомяковым и писателем Федором Достоевским, раз- вивавшими эти темы в своем творчестве. С воззрениями философа на эпоху Ре- нессанса можно и не согласиться. Можно поставить под сомнение и отдельные его оценки. Разве образ Иоанна Крестителя, созданный Леонардо да Винчи, слишком слащав? Но «Эстетика Возрождения» от этого не станет менее привлекательной. Читателю наверняка интересно будет узнать, какие оригинальные трактовки Лосев дал творчеству ВильямаШекспира, Фрэнсиса Бэкона илиМигеля де Серван- теса. Его книга тем и ценна, что застав- ляет задуматься, по-новому взглянуть на привычные вещи, поспорить с автором. В этом, наверное, и заключается главный смысл чтения. Не исключено, что «Эстетика Воз- рождения» настолько заинтересует чи- тателя, что он захочет познакомиться с другими книгами автора. В таком случае хотелось порекомендовать еще одну ин- тересную работу Лосева — «Владимир Соловьев и его время». Эта книга не толь- ко рассказывает о выдающемся филосо- фе, но и позволяет явственно ощутить атмосферу духовной жизни России во второй половине XIX века. Фото с сайта wikipedia.org КАК РАЗРУШАЮТСЯ СТЕРЕОТИПЫ В жизни каждого человека наверняка была книга, которая, однажды попав в руки, на долгие годы определила его судьбу. Спустя годы возникает настоятельное желание перечитать любимого писателя, но заботы о хлебе насущном порой вынуждают позабыть о литературе. Сергей Кибальниченко В лучезарных чертах Джоконды Алексей Лосев увидел хищную физиономию и холодные глаза. Алексей Лосев