Липецкая газета. 2016 г. (г. Липецк)

С подписью «ВИШ» Творчество художника Василия Шевченко не оставляет равнодушными земляков О ставших заметным событием в культурной жизни нашего региона выставках в честь юбилея одаренного художника Василия Шевченко «Липецкая газета» уже писала. А сегодня мы предлагаем всем, кто ценит творчество этого мастера, рассказ о жизненном пути Василия Ивановича, его трудном восхождении к вершинам. Публикуемые заметки — результат изысканий нашего автора, историка, архиви- ста. Они основаны на документальных материалах и воспо- минаниях друзей, коллег, близких нашего земляка. Максим Павлов, ведущий археограф Государственного архива новейшей истории Липецкой области Когда говорят оШевченко, неизменно вспоминают его слова: «Я сам по себе». Они даже были вынесены в назва- ние выпущенного несколько лет назад каталога произведе- ний Василия Ивановича. Это было его кредо, лаконичный манифест творческой неза- висимости, утверждавший право на собственное само- выражение, без оглядки на авторитеты. Он придержи- вался его и в годы нелегкого ученичества, причем отнюдь не в стенах художественного училища. И во времена, ког- да он считался всего лишь одним из многих дилетантов, самоучек, или, как их тогда, быть может, не без скрытого невольного пренебрежения, именовали — примитиви- стов. И когда к нему пришла известность, перешагнувшая и границырегиона, и границы России. Родился он в большой кре- стьянской семье в январе 1926 года. Его «малая родина» — село Колыбелка Остро- гожского уезда Воронежской губернии. Мальчишкой ув- лекся рисованием. В деревню на этюды приезжал какой-то воронежский художник и, закончив работу, выбрасывал тюбики с остатками красок в траву. Этими красками и про- бовал писать ВасяШевченко. В 1939 году семьяШевчен- ко переехала в город Свобода (ныне Лиски). Там Василий поступил в железнодорожное училище. В начале войны училище эвакуировалось в Свердловск. Оттуда в 1943-м, не успев еще достигнуть при- зывного возраста, Шевченко шел на фронт. В январе 1945 года в боях под Кенигсбергом пехотинец получил тяжелое ранение.Память о войне отзы- вается во многих поздних его работах. Противопоставление ЖизнииВойныстало лейтмо- тивом творчества живописца. После войны художни- ку пришлось долго лежать в больницах и госпиталях. Многочисленные операции вызвали у него тяжелое за- болевание сердца. Но он все- таки надеялся получить ху- дожественное образование. В конце 40-х хотел поступить в Саратовское художественное училище. Его брали сразу на второй курс. Но этой мечте не суждено было сбыться — опять подвело здоровье. Однако жажда творить не давала ему покоя. В 1950 году он переехал в Липецк. В тру- довой книжке за двадцать лет много записей, но основные— о работе художником-офор- мителем на ферросплавном заводе, в трамвайном депо. Шевченко, впрочем, пробовал себя даже в роли руководи- теля духового оркестра. К тому времени он обзавелся семьей, которую с трудом удавалось прокормить. Но он по-прежнему рисовал. Искусствоведызаговорили о «липецкой школе». Ее яр- кими представителями были В. Сорокин, М. Виноградов, В. Дворянчиков и другие. Среди этих людей Василий Иванович чувствовал себя своим, вырабатывал собствен- ный стиль. У него завязыва- ются дружеские отношения с художниками Михаилом Виноградовым и Андреем Дюженковым. Он переходит на работу в художественно- производственныемастерские Липецкого отделенияхудоже- ственного фонда РСФСР. «Человек должен все вре- мя думать — кто я, зачем, что сделал на свете, не зря ли существую? Мне кажется, в космическом пространстве человек — некий инстру- мент, он должен состояться, исполнить свое предназна- чение». Об этом Шевченко размышлял постоянно. В 80-е годы он наконец-то по- лучил признание. Картины липчанина заинтересовали московских специалистов, знатоков. И все равно жилось ему непросто. В 1989 году состоялась его персональная выставка в Московской галерее совре- менного искусства. Ав 1990-м Василия Ивановича приняли вМеждународнуюфедерацию художников ЮНЕСКО, го- дом позже — в члены Союза художников России. За свою жизнь Василий Иванович на- писал около тысячи картин, участвовал в международных и всероссийских выставках. Одна из последних персональ- ных экспозиций прошла уже после смерти художника в Музее наивного искусства в Москве (2012 г.). Искусствоведы называют ВасилияШевченко художни- ком-нонконформистом. Пред- ставитель наивизма, он дал свободу своему воображению, метафоричности мышления и видения. Его диапазон — от наивной живописи до изы- сканного сюрреализма. Скон- чался художник в 1997 году, оставив нам замечательные полотна с характерной подпи- сью «ВИШ». Сейчас основан Фонд его имени. Им руко- водит невестка художника ЛюбовьШевченко. На его базе создается музей Шевченко. 5 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА № 34-35/25162-25163/20 ФЕВРАЛЯ 2016 Былое Фото Николая Черкасова За братьев-славян Липецкий след на Балканах Виктор Елисеев, председатель Добринского районного краеведческого общества Весной 1875 года в Боснии и Герцеговине вспыхнуло восстание против турецкого владычества. Через год волнения начались в Болга- рии. Турецкие каратели жестоко, огнем и мечом их подавляли. В России ширилось обще- ственное движение в защиту братьев-славян. На Балканы отправились тысячи русских добровольцев. По всей стране собирались пожертвования, закупались лекарства, сна- ряжались госпитали. Импе- ратор Александр II сам внес десять тысяч рублей в пользу восставших. А 12 марта 1877 года царь подписалМанифест об объявлении войны Осман- ской Турции. Первого мая 1877 года в уездной Усмани открылось земское собрание. Земцы решили пожертвовать восемь тысяч рублей на Высо- чайшее Его Императорского Величества благоусмотрение. Многие уроженцы нашего края приняли участие в воен- ных действиях на Балканах. Так, землевладелец села Но- вочеркутино штабс-капитан Михаил Охотников (видный земский деятель, первый ми- ровой посредник) сражался против турок с апреля 1877-го по февраль 1878 года. Он был удостоен бронзовой медали. В действующей армии был и князь Леонид Вяземский — владелец села Коробовка, где позднее он создал образ- цовое имение «Лотарево». Ле- онид Дмитриевич возглавил вторую бригаду болгарского ополчения. В пору обороны Шипкинского перевала пол- ковник Вяземский командо- вал левым флангом. Он полу- чил ранение в правое бедро, находился на излечении. 9 ноября превосходящие силы турок пытались разгро- мить российские войска, но потерпели поражение. За обо- рону Шипкинского перевала Леонид Дмитриевич получил золотуюсаблюс надписью«За храбрость». Вскоре его грудь украсил орден Святого Вла- димира 4-й степени с мечами и бантом. С конца декабря 1877 года Вяземский — в отряде про- славленного «белого генера- ла» Михаила Скобелева. 28 декабря 1877 года под убий- ственным огнем князь повел болгарских ополченцев на турецкие редуты под Шей- ново. Бой был жестоким, но командующий турецкими войсками Вессель-паша был вынужден капитулировать. Леонид Дмитриевич удосто- ился ордена Станислава 2-й степени с мечами. 16 января 1878 года, когда бригада болгарских опол- ченцев конвоировала группу пленных турок из-под Шей- ново на север Болгарии, на Осман-Базарском шоссе у небольшой деревушки Чатак из засады на нее напал боль- шой неприятельский отряд. Болгары под командованием Вяземского сражались муже- ственно и отбили все атаки. Князь вновь получил тяжелое ранение, но поле брани не покинул. К его наградам при- бавился орден Святой Анны 2-й степени с мечами. После войны его избрали предводителем дворянства Усманского уезда. Позднее он дослужится до чина гене- рала от кавалерии, командо- вал Астраханским казачьим войском. Известен он в Рос- сии и как виднейший госу- дарственный деятель. Елецкий пехотный полк, известный под номером «33», сражался на полях Отече- ственной войны 1812 года и в Kpымскую войну оборо- нял Севастополь. Во время русско-турецкой войны он участвовал во взятии и обо- ронеШипкинского перевала, затем штурмовал Шейново. Многие солдаты и офицеры полка были удостоены меда- лей и орденов, а самой части были вручены для оркестра трубы с надписью «За взя- тие турецких редутов под Шейново 27-28 декабря 1877 года». Профессор из Подгорного Ему была уготована судьба стать известным судебным медиком Сергей Юров, краевед Он родился полтора столе- тия назад. И никто не мог предугадать, какая завидная карьера предстоит сыну государственного крестьяни- на села Подгорное Липецко- го уезда Ивана Васильевича Крюкова. Восприемниками младен- ца, названного Александром, в Пятницкой церкви стали «того же села приходской священник Павел Григорье- вич Березин и села Троицка священника Иакова Авра- амова Орлова жена Мария Матфеева». Вселе опоявлениимальчи- ка тогда говорили — это про- должатель рода, труженик! Испокон веку дети мелких служилых людей, волостных крестьян нашей округи паха- ли землю, сеяли хлеб, держа- ли скот и домашнюю птицу. Однако Александра ждала иная судьба. Но сперва—коротко о роде Крюковых, среди которых было немало энергичных, талантливых людей. Предки будущего профессора пришли в Подгорное из Ярлуково с не- которыми другими семьями в начале 1780-х годов. Пере- селенцы были крепкими, за- житочными однодворцами. В особенности Крюковы. Отец Ивана Васильевича Василий Иванович Крюков в 1813 году был отдан в ре- круты. Прослужив весь по- ложенный срок, он вернулся домой и умер летом 1848 года от свирепствовавшей тогда холеры. Похоронили отстав- ного солдата на кладбище в Подгорном. В 1851 году старший сын солдата Михаил взял в жены дочь богатогомещанинаФедо- ра Васильевича Дьякова На- дежду. У Михаила Василье- вича проявилась склонность к коммерции, со временем он стал преуспевающимкупцом. Капитал умело вкладывал в разные предприятия. Так, в сентябре 1867 года он вместе с купцом 2-й гильдии Матве- ем Бобылкиным выкупил у статского советникаЗамятина право рубить лес в течение восьми лет на даче у села Ка- питанщино. Заплатили пред- приниматели за эту сделку немалуюсумму—более 15000 рублей! Впоследствии уроже- нец селаПодгорное, оставаясь государственным крестьяни- ном, но в то же время числясь временным купцом, входил в состав гласных Липецкой городской думы. На Возне- сенской площади города он держал три торговые лавки. Близ деревень Утешино и Алексеевка Липецкого уезда ему принадлежало 349 деся- тин земли. Вполне возможно, именно Михаил Васильевич оплатил учебу племянника в Перво- престольной. Медицинский факультет Императорского Московского университета Александр Крюков закончил в 1852 году. В томже году мо- лодой врач отправился на ма- лую родину, чтобы бороться со вспышкой холеры, которая когда-то унесла жизнь деда. В 1893 году он вернулся в Москву, работал в должности ординатора клиники детских болезней, параллельно зани- маясь судебной медициной. В 1902-м Крюков подгото- вил и защитил диссертацию на соискание степени доктора медицины«Квопросу о глико- геновой функции печени». В томже году после смерти дяди и его единственной дочери Александр Иванович с бра- тьями предъявил права на дя- дино наследство. В судебных разбирательствах доктору медициныпомогал известный адвокат-поверенный граф Иван Толстой, дававший, кстати, юридические советы самому Льву Толстому. В 1904 году Крюкова из- брали приват-доцентом по кафедре судебной медицины. Он увлекся криминальной антропологией. После ре- волюции 1917 года Крюков продолжал ею заниматься. В 1918 году он сталпрофессором кафедры судебной медицины МГУ (ныне — Первый Мо- сковский государственный медицинскийуниверситетим. М.И. Сеченова). Своими зна- ниями ученыйщедро делился с сотрудниками Московского уголовного розыска, проводил курсы повышения квалифи- кации экспертов-кримина- листов. Сторонник теории ЧезареЛомброзо, родоначаль- ника антропологического на- правления в криминологии, Крюков написал около 40 на- учных трудов, не утративших актуальности и доныне. Умер известный судебный медик в 1938 году. Л. Вяземский. 1900-е гг. Храм-памятник Рождества Христова в честь россиян, сражавшихся за освобождение Болгарии от турков- османов. P. S. Но на этом испытания Михаила Девятаева не кончились . Девять послевоенных лет этот несгибаемый человек провел в заключении — за то , что был в плену . Освободили его в пятидесятых , благодаря неустанным хлопотам знаменитого конструктора ракетотехники Сергея Королева . Более того , ему присвоили и заслуженное звание — Героя Советского Союза ... Сам Михаил Петрович об этом сказал так : — Время было такое ... Порой не до разборов . Сидели и такие , на которых даже пули жалко . Но многие из них потом « заслужили » реабилитацию . Обижаюсь лишь за то , что после освобождения летать больше не разрешили ... Побег в небо О подвиге Михаила Девятаева до сих пор помнят потомки Алексей Маликов, ветеран Вооружен- ных Сил СССР, воин-интернационалист, член Союза журналистов России В победном 45-м его подвиг стал легендарным. Дерзкий побег Михаила Девятаева из фашист- ского плена изумил всех и к тому же помог нашей авиации уничто- жить сверхсекретную базу фаши- стов. Мне и многим военнослужащим Липецкого авиацентра посчастли- вилось встречаться с этим леген- дарным человеком, слушать его рассказ о том, как все произо- шло... В «заповеднике Геринга» ВБалтийскоммореестьостровок Узедом. На западной его оконечно- сти в годы Великой Отечественной располагалась секретная военная база Пенемюнде. Ее называли «за- поведником Геринга». Именно там испытывались новейшие самолеты и базировался ракетный центр, возглавляемый Вернером фон Бра- уном. Сдесятистартовыхплощадок вдоль побережья по ночам, разры- вая огненными языками темноту, уходили в небо «ФАУ-2». Авиационные подразделения, осуществлявшие испытания, воз- главлялтридцатитрехлетнийКарл- Хайц Грауденц, отмеченный мно- гими немецкими наградами. Сам Грауденцлетална«Хейнкеле-111», на котором был вензель «Г.А.» — «Густав-Антон». 8 февраля был обычным днем. Обер-лейтенант Грауденц, наскоро пообедав, приводилвпорядоку себя в кабинете полетные документы. Внезапно зазвонил телефон: — Кто это у тебя взлетел, как ворона? — услышал Грауденц на- смешливыйголосначальникаПВО. —У меня никто не взлетал... — Да я сам видел в бинокль. Взлетел «Густав-Антон», причем смешно и неуклюже. — Приобрети себе другой би- нокль. Посильнее! — вспылил Грауденц. —Тылучше погляди—наместе ли ваш «Густав-Антон»?.. На стоянке обер-лейтенантГрау- денц вместо своего самолета увидел чехлыот моторов и тележку с акку- муляторами... Срочное построение в лагере показало: десятерых узников не хватает. Все они были русскими... А через день служба «СС» доложи- ла: один из бежавших был вовсе не учитель Григорий Никитенко, а летчик —Михаил Девятаев. «Учитель из Дарницы» ...Война застала его под Мин- ском. 24 июня 1941 года он сбил первый самолет противника. Аеще черездень сампопалподогонь«мес- сершмитта» и выпрыгнул из горя- щего истребителя с парашютом. К лету44-гоонсбилдевятьвражеских самолетов.Пятьраз сбивалииего.У него былипростреленырукаинога. Лечился и возвращался в строй. В тот роковой день 13 июля на- кануне наступления подо Львовом Михаил сопровождал группу бом- бардировщиков. Сделал за день три боевых вылета. На заходе солнца поднялся в четвертый раз. И не за- метил, как из-за облака вынырнул «мессершмитт»... Егомашина слов- но споткнулась. В кабине — дым, перед глазами — языки пламени. —Прыгай! Миша, приказываю! — услышал он в наушниках голос командира... Прыгая, ударился о хвостовой стабилизатор. Как приземлился, уже не помнил. Очнулся в землян- ке среди летчиков. Но речь была чужая... На допросе его пытались скло- нить к измене. Девятаев отвечал одно: — Среди наших летчиков пре- дателей не найдете! Бежать! Бежать во что бы то ни стало... Несколько человек, присмотревшись друг к другу, решились. Надежда вырваться на свободу была у всех связана с само- летом. Чтобы его захватить, надо было сперва выбраться из барака, то есть прорыть тоннель под ограду. Копали ложками, мисками. Рабо- тали ночью, наблюдая в щелку за часовыми. Подкоп протянулся уже до ли- нииограждения, когдаохранаонем узнала. Начался поиск зачинщи- ков. Среди них был и Михаил. Из- бивали его железными прутьями, истязали в карцере. Потом в цепях отправили в Заксенхаузен. Пленников там разделили — на «смертников» и «штрафников». Хотя шансов выжить и у тех, и у других практически не оставалось. В бараке санобработки парик- махер тихо спросил Девятаева: — За что попал? —Подкоп. — Это расстрел... Девятаев понравился старику- парикмахеру—такомуже узнику, как и все. И он ему сказал: — Бирку уже получил? Давай. Давай скорее. Мало что понимая, Михаил отдал железку с продавленным номером. Оглянувшись, старик на- гнулсяктолько что убитомуузнику итутже сунуллетчикуновуюбирку с номером— 104533. — Запомни, теперь ты другой человек, не «смертник», а «штраф- ник». Кто знает... Так летчик Михаил Девятаев стал Григорием Степановичем Ни- китенко, учителем из Дарницы. К концу 44-го фашисты ис- пытывали нужду в рабочей силе. Узников Заксенхаузена осмотрели врачи и, как видно, нашли, что часть истощенных людей все-таки пригодна к работе в каких-то иных местах. Полтысячи пленных за- гнали в вагоны. Везли куда-то три дня. Когда вагоны открыли, более половинылюдейоказалисьмертвы. Но «учитель ГригорийНикитенко» был жив. В новом лагере узники поняли: рядом важная военная база. Вечерами в небо с ревом уле- тали ракеты. Вблизи располагался аэродром. Исподволь «учитель из Дар- ницы» нащупал нужных, вер- ных и смелых людей. Работая на аэродроме, они примечали все подробности: когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать... Выбрали двухмоторный «Хейнкель-111», который летал чаще других. Экипаж смертников —В 12.00 техники от самолетов потянулись в столовую, — расска- зывалвпоследствииДевятаев.—До «нашего» «Хейнкеля» — двести шагов. Удар железкою сзади — и охранник падает. С этой минуты пути назад у нас уже не было: либо гибель, либо свобода. Счетпошелна секунды. Самый высокий из нас — Петр Кутергин — надевает немец- кую шинель, шапку. Выкидывает винтовку и ведет нас, «пленных», в направлении самолета. Ухвостовой двериударомзаранее припасенного стержня пробиваю дыру. Просо- вываю руку, изнутри открываю запор. Внутренности «Хейнкеля» мне, привыкшему к тесной кабине истребителя, показались ангаром. Сделав ребятам знак: «в самолет», спешу забраться в кресло пилота. Ключ зажиганиянаместе.Пово- рот ключа, движенье ноги—и один мотор оживает. Еще минутка—за- крутились винты другого мотора. Прибавляю газ. С боковой стоянки «Хейнкель» рулит на взлетную полосу. Никакой заметной трево- ги на летном поле не видно — все привыкли: «Густав-Антон» летает много и часто... Летелинасевернадморем, пони- мали: надсушейбудемперехвачены истребителями. Высота была около двух тысячметров. От холода и гро- мадного пережитого возбужденияу пилота и его пассажиров в полоса- тойодежде зубна зубнепопадал.Но радость переполняла сердца. О приближении линии фронта «экипаж смертников» догадался по бесконечным обозам, колоннам машин и танков. Артиллеристы 61-й армии видели, как на поле юзом сел «Хейнкель». Опушкой солдаты приблизились к нему. И люди с автоматами, в полушубках были ошеломлены, увидев десять скелетов в полосатой одежде... В расположение дивизиона их по- несли на руках, как детей: каждый весил менее сорока килограммов.