Липецкая газета. 2016 г. (г. Липецк)

ЗНАМЕНИТЫЕ ЗНАКОМЫЕ № 119/25247/ 23 ИЮНЯ 2016 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 22 Плотность земли, невесомость неба Парадоксы и гротеск Гарифа Басырова ФОТОРЕПРОДУКЦИИ НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА И. НЕВЕРОВ Забреди по недоразумению на выставку графики Гарифа Басырова прапрапраправнук главначпупса Победоносикова, он бы возмутился: — Мой прославленный Маяковским предок требовал: сде- лайте мне красиво! А ваш Басыров разве делает красиво? Где ласкающие взор гламурныенатюрморты, пейзажи, эротические барышни? Эти рисунки озадачивают и раздражают. Какие-то шкафообразные, засыпающие на ходу мужики в допотопных толстыхпальто. Дажена загороднойпрогулке онине выпускают из рук огромные портфели. Кто-то неведомо куда и зачем тащит пузатые мешки, баулы, рюкзаки. Кто-то застывает на месте, цепенеет, окаменевает, превращаясь в нелепо величественный монумент самому себе. Нет, мне не нравится! Свободный человек АведьПобедоносиковправ. Басыров не хотел во что бы то ни стало нравиться ни чинов- никам от искусства, ни профа- нам, ни коллегам. Последние, случалось, завидовали его таланту и тихой непреклон- ной независимости. А ино- гда удивлялись: чего ради он дразнит своимипарадоксамии гротесками публику, держась в стороне и от официально одо- бренного оптимистического мейнстрима, и от протестных диссидентских игр? Из б е с е ды с же н о й художника Инной Литвин: —Онпринадлежал ктвор- цам-одиночкам. Был строг, но не к окружающим, а к соб- ственным поступкам. И за всюжизнь не совершил ничего постыдного, недостойного. Оттого, наверное, тот, кто шустрил, шестерил, хлопоча о карьере, деньгах, успехе, испытывал рядом с ним не- уютное чувство. Он сохранял свободу и в самые несвободные времена. Спор о творчестве Нетрудно вообразить, как посетители ГалереиНазарова, стоя перед графическими ли- стами Басырова, столкнутся и непримиримо разойдутся в оценках и приговорах. — А все-таки это просто карикатуры. Но не забавные, не смешные, а депрессивные, — скажет один. — Однако вы же не на- зовете карикатурами офорты Гойи, допустим, «Капричос». Гротеск бывает трагическим. Вот у Басырова он как раз та- кой, — возразит другой. —Он был талантливый, но холодный мастер. Он смотрел на свое время, на своих совре- менников отстраненно, иногда с издевкой,—заметит третий. — «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей», — попробует защи- тить художника цитатой из классики четвертый. —Недобрыйвзгляд?Нелю- бовь? Презрение? — удивится очередной оппонент. — Да все наоборот! В самых острых сатирических работах Басы- рова угадываются сочувствие и симпатия. Пусть под тяже- лыми, замедленными шагами его персонажей земля словно прогибается, проваливается. Пусть они и вправду погружа- ются в сон как в кому. Даже когда метафизический ветер поднимает эти странные су- щества в воздух и они летят ну прямо как влюбленные у Ша- гала, им не дано пробудиться. Они не умеют улыбаться. Они чужие в мире природы, дере- вьев, травинок, цветочков, наконец, звезднад головой.Но ивних теплитсяощущение не- доступной, но великой тайны бытия. Что-то заставляет этих бедолаг со страшнымусилием, со скрипом во всем теле на- клоняться к хилому цветочку у ног иподнимать глаза вверх, растерянно обнаруживая там звездные бездны. У Басырова не зря родился целый цикл, так и названный: «Космос». Здесь язвительность теснится лирикой, поэзией. В разговор вступает новый собеседник: —Начей-то вкус эта графи- ка угрюмая. Но если не просто скользить взглядомпо поверх- ности листа, то вспомнишь Блока: «Простим угрюмство. Разве это сокрытый двигатель его?Онвесь дитядобраи света, он весь свободы торжество». И з б е с е ды с же н о й художника: — Гариф любил музыку. Особенно Баха... Впрочем, он с удовольствием слушал и джаз, и «Битлз». И, конечно, Высоцкого. Думаю, с Высоц- ким у Басырова была одна группа крови. И миссия у них в те годы оказалась одна: они оба выразили свою эпоху. Вот я слышу, дескать, Басыров был избыточно язвителен, саркастичен. И меня тянет спросить: а у Высоцкого в пес- нях неужели меньше горечи, едкости, боли? — Ну да, разумеется. «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята». — Не будем путать до- броту и благодушие. Ни Вы- соцкий, ни Басыров не были благодушными. Гариф остро переживал исходный драма- тизм, трагизм — нет, не конкретной эпохи, а челове- ческого существования. Ему претило, если его графику пытались замкнуть в гра- ницы социальной сатиры. Он-то вел диалог со зрителем об экзистенциальных и ар- хетипических началах. А по жизни Гариф был отзывчив, сострадателен. Что не могло, прямо ли, косвенно ли, не про- явиться в его творчестве. — Согласен, Ида Оска- ровна. Не напрасно проница- тельный искусствовед напи- сал, что Басыров не столько что-то там обличает и разо- блачает, сколько примиряет нас и со временем, и с самими собой. Как сказано опять же в бардовской песне: «А жизнь такова, какова она есть, и больше никакова...» Шестидесятник навсегда В семидесятые годы по- взрослевшие, в чем-то разо- чаровавшиеся дети шестиде- сятнической «оттепели» не- ожиданносталиусерднымичи- тателями журнала... «Химия и жизнь». Вернее, они его не читали, а листали, отыскивая будоражащие воображение ил- люстрации Гарифа Басырова. Он был главным оформителем этого аполитичного, научно- просветительского издания. И з б е с е д ы с ж е н о й художника: — Он был истинным ше- стидесятником. Можно ска- зать, еще до рождения. Гариф ведь на свет появился за ко- лючей проволокой, в небезыз- вестном АЛЖИРе. Эта аббре- виатура расшифровывается так: Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Мать Гарифа попала туда, как раз когда была им беременна. Правда, он не спекулировал этим, как стало модно в де- вяностые, вот, мол, я уже в материнском чреве оказался жертвой режима. Хотя до во- семьдесят пятого считался невыездным. Но у Гарифа не было непреодолимой охоты к перемене мест. После пере- стройки мы с ним поездили по миру. За рубежом проходи- ли его выставки, он получал там разные почетные на- грады. Однако иностранные впечатления не служили ему источником вдохновения. Его притягивали душа, судьба, суть человека, а не передви- жения в пространстве. Он умел как никто воплотить в штрихе и плотность земли, и невесомость неба. Но по- настоящему важнымдля него были тайна, метафизика мира. Наверное, поэтому он в девяностые годы занялся нефигуративными компо- зициями. Да еще создал и ошеломляющие скульптуры, которыеназывалинкубусами. До последнего дня Басыров был искателеми идеалистом. — В последние годы он чувствовал себя не только внутренне свободным, но и востребованным? — Лишь в начале перемен. Тогда предложений хватало. Случались весьма неожидан- ные. Я повеселилась, когда Гарифу позвонилиизжурнала «Трезвость и культура»: мы будем публиковать повесть... «Москва —Петушки» и про- сим именно вас сделать к ней иллюстрации. Представ- ляете: повесть о любителе «Зубровки» и «Слезы ком- сомолки» в журнале, пропа- гандирующем трезвый образ жизни. Гариф нарисовал че- тыре разворота. Сегодня эти номера — библиографическая редкость, за ними гоняются коллекционеры. —Я вас перебью: Басыров, я знаю, много иллюстрировал и журналы, и книги. — Особенно западных ав- торов. Как шестидесятник он любил Фолкнера, амери- канскихфантастов. А совсем юным проиллюстрировал «МастераиМаргариту». Это была его дипломная работа во ВГИКе. За нее ему неспра- ведливо поставили четверку. Зато рисунки Гарифа случай- но увидела Елена Сергеевна Булгакова. И они ей страшно понравились. Вдова писателя оставила для автора письмо —предложила встретиться, познакомиться. Но письмо Басырову не передали. — Вы сказали, Басыров получал много заказов в пере- строечные годы. А потом? — Потом наступила глу- хая тишина. Видимо, всем было не до искусства. Но я его успокаивала по Булга- кову: все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. И он дождался: его позвали оформлять «Промышленную газету». Затем опять безде- нежье. Но Господь, закрывая дверь, открывает форточку. Новый заказ — сделать в фирменной басыровской ма- нере календарь. За него мы получили три с лишним ты- сячи, и не рублей, а долларов. А там — звонок из Америки. Русский культуролог, давно эмигрировавший в Штаты, просил, чтобы Басыров, а не кто-либо еще, оформил заду- маннуюимкнигу. Но когда за- казчик позвонил второй раз, я вынуждена была сообщить ему горестную весть: Гарифа не стало. —Сейчас, однако, интерес к Басырову ощутим... — Я надеюсь устроить большую выставку на Гого- левском бульваре, там есть помещение с одиннадцатью залами. Мне кажется, это будет событием даже для из- балованной громкими экспо- зициями и именами Москвы. * * * А пока, благодаря извест- ному коллекционеру и меце- нату Александру Назарову, десятки замечательных про- изведений Гарифа Басырова выставлены в Липецке, в Галерее Назарова. Нам по- везло. Грешно упустить такой случай, земляки! Гариф Басыров. Из серий «Архаика», «Спящие», «Люди с грузом».