Липецкая газета. 2015 г. (г. Липецк)

№ 1-2/24879-24880/ 1 ЯНВАРЯ 2015 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 7 ПЕРСОНА Хранитель справедливости Руководитель судейского сообщества региона получил всероссийское признание Обдумывание дела не заканчивается в зале суда , а продолжается и вечером , и в выходные . ВИКТОР СТРАХОВ Председатель Липец- кого областного суда Иван Марков назван в уходя- щем году лучшим судьей России. Вручение извест- ному юристу диплома и знака «Судья года» стало поводом для визита кор- респондента «Липецкой газеты» во Дворец право- судия. «Кем бы вы могли стать, если бы не стали судьей?» — спросил я Маркова в самом начале нашей беседы, и он от- ветил, почти не задумываясь. — Может быть, спортсме- ном, учителем физкультуры, тренером, историком. Хотя в школе я видел себя и спортив- ным комментатором. —Но не судьей? — Конечно, нет. В десятом классе готовить себяк столь се- рьезной роли было бы смешно (ну какой судья в 16 лет, если интереснее в футбол погонять или с историческим романом уединиться) и излишне само- надеянно. И о юридическом факультете я тоже не думал. О нем думал мой отец. Я был длянего долгожданнымсыном и появился на свет после того, как родились три моих стар- ших сестры. Замое воспитание он взялся сам. Повлиял и на выбор если не профессии, то образования. Поэтому после школы я поехал в Харьков. Но в юридическом институте мне объяснили, что поступить в вуз без армии за плечами или двухлетнего рабочего стажа, да еще при средней школьной оценке 4,5 балла невозможно, даже еслия сдамвсе остальные экзамены на «пять». А поэто- му я не стал искушать судьбу и отправился в Елец на «Эльту» учеником токаря. — Насколько знаю, об- ластной суд вы возглавили довольномолодымчеловеком, что было и непривычно, и нетипично, и против всяких правил. Во всяком случае, не- писаных… — О том же самом в 1991 году на представлении в Мин- юсте мне в шутку говорил и тогдашний33-летнийминистр Николай Федоров (ныне ми- нистр сельского хозяйства). Он сам, кстати, был на три года моложе, темне менее счел необходимымпопенять на «не- простительную»молодость.Ну а если серьезно, то тогда и мне председатель облсуда пред- ставлялся человеком в летах, многоеповидавшимииспытав- шим, прошедшим«огонь, воду имедные трубы» и в силу этого имеющим моральное право быть лидером большого судей- ского сообщества. Так что от- носительно скромный возраст и мне какое-то время казался серьезным недостатком, кото- рый, как я теперь убедился, довольно быстро проходит. — В советские времена не- которые юристы становились судьями после того, как полу- чали солидную практику в других правоохранительных структурах — милиции, про- куратуре, адвокатуре или по- работав вюротделах крупных предприятий. Акак складыва- лась ваша карьера? — Намного проще. После армии я поступил в Воронеж- ский университет. Окончив вуз, был помощником судьи, потом судьей, а в 27 лет, ког- да я не был еще даже членом партии, а партийность неглас- но считалась обязательным условием продвижения по службе, стал председателем Грязинского районного суда. И стал вовсе не потому, что мечтал о более высокой долж- ности. Так складывались об- стоятельства, что я должен был браться за более сложную работу. А должен — для меня очень важное слово. Я вырос в большой сельской трудовой семье, и у каждого из нас были свои обязанности. И так было и дома, и в школе, и в армии, и в университете. — В свое время профессия юриста была если и не штуч- ной, то далеко и не самой мас- совой. Квалифицированных правоведов готовили либо специализированные вузы, либо юрфаки университетов. Сегодня на юристов учат все, кому не лень. Выходит, ка- драми правоохранительная сфера обеспечена на много лет вперед? — Если бы. На мой взгляд, конвейерный подход кюриди- ческому образованию был как раз более уместен в прежние времена, когда о судебной культуре даже не вспоминали, когда независимость и беспри- страстность судов больше де- кларировались, а не казались абсолютом, правовымимпера- тивом. От судьи требовалось правильно оценить содеянное, а большинство дел были не слишком сложными, и четко, по закону воздать за украден- ный кошелек или чемодан. Сегодня же мы работаем в принципиально иной системе координат, когда важно исхо- дить не только из буквы, но и духа закона, когда еще до суда предпринимаются попытки сформироватьнеобходимое ка- кой-либо из сторон обществен- ное мнение, когда адвокаты сразу же после вынесенного вердикта начинают его оспа- ривать перед телекамерами. Это колоссальная моральная ответственность и постоянное психологическое напряже- ние. Обдумывание дела не заканчивается в зале суда, а продолжается и вечером, и в выходные. Это непрерывные стрессы, снять которые нельзя даже на исповеди. Судья имеет дело со многими человечески- ми тайнами, и разглашать их не следует. — Иван Иванович, вы ре- лигиозный человек? — Не могу назвать себя религиозным в полном смысле этого слова, но верующим — безусловно. Во всяком случае, я не представляю своейжизни без этических норм правосла- вия, в основе которых любовь, справедливость, прощение. — Несколько неожиданно от судьи слышать слова о прощении. Не потому ли вас считают наиболее последова- тельным и стойким сторонни- ком медиации? — Я действительно убеж- ден, что многие конфликты — семейные, корпоративные, финансовые, хозяйственные, трудовые — нет смысла дово- дить до суда. Проще и с любой точки зрения — в том числе истца и ответчика — выгод- нее решить спор не в чью-то конкретнуюпользу, а в общих интересах. Компромиссы, если их поиском занимается нейтральный, не заинтере- сованный в деле, умный и уважаемый посредник, всегда возможны. — Вы работали судьей в разные времена. В спокойные советские, когда убийство считалось событием из ряда вон выходящим. В лихие де- вяностые, когда в лексиче- ском обиходе появился новый термин — киллер. В нулевые и сегодня, когда главной про- блемой остается коррупция. Когда было труднее всего? — Конечно, во время пере- мен. Ураганная приватиза- ция, поделившая население на богатых и бедных, могла иметь своим финалом только всплеск преступности. И он произошел. Пожалуй, первым относительно новым поняти- ем, который принесли в юрис- пруденцию девяностые, был рэкет. Вымогательство при- обрело невиданные масштабы. Противопоставить ему было практически нечего, потому что само законодательство ориентировалось в основном на борьбу с расхитителями общественной собственности —за этомоглиприговоритьик смертной казни, ну а сбор дани на рынках почитался мелкой шалостью. Однако с дани все и началось. Еслиможно безна- казанно попросить мзду у тор- говца на рынке, то почему бы не отжать весь рынок?Дальше — больше. В итоге появились организованные преступные группировки, в том числе и широко известная в свое время «липецкая братва», бороться с ними было очень трудно. — Судьям угрожали? —Судьи не дрогнули. Про- блема была в другом. В том, что нравственные ценности в обществе деформировались, и важнейшая христианская заповедь «Не убий» перестала быть непреодолимым барье- ром, запретом даже для, каза- лось бы, никак не связанных с криминалом людей. — Невольно вспомнил ди- кий случай в Хлевном, когда трое деревенских ребят выш- ли с оружием на большую дорогу и убили ни в чем не повинных водителей фуры… — Я тоже его помню и до сих пор не могу равнодушно думать о том, что заставило их это сделать. Нищета, безыс- ходность, голод? Но не было всего этого. Криминальные хроники, пестрящие сообще- ниями об убийствах, изнаси- лованиях, грабежах и низво- дящие события экстраорди- нарные до уровня обычных, рядовых? Дефекты психики? Нет ответа. Как нет простого и однозначного решения и у дру- гой проблемы— наркомании. А она стоит сегодня особенно остро. 40процентов уголовных дел, которые рассматривает Левобережный суд, связаны с наркотиками. Каждое шестое преступление — производное наркомании. —Тогда, может быть, уже- сточить наказания? Или пре- дусмотреть принудительное лечение наркомании? — Это, скорее, вопрос к де- путатам Госдумы и медикам. —Хорошо, вернемся к пра- ву. После особенно жестоких вызывающих преступлений многие россияне начинают требовать возвращения смерт- ной казни. А что думаете по этому поводу вы? — Я против высшей меры наказания. Не суд дает чело- веку жизнь. И не суду лишать его жизни. —Как выотноситесь к суду присяжных? — Положительно. Потому что это тот самый случай, ког- да не судья, а народ отправляет правосудие. Именно присяж- ные выносят вердикт. Один мой коллега после такого суда заявил, что впервые почув- ствовал себя профессионалом, свободным от нравственных коллизий, ответственным только за строгое соблюдение всех юридических процедур и вынесение точного, соответ- ствующего вердикту решения. В нынешнем году в области были три таких суда, и два из них вынесли оправдательные приговоры. — То есть если бы судов присяжных было больше, больше бы стало и невино- вных? — Необязательно. Тем бо- лее что далеко не все подсу- димые готовы вверить свою судьбу судам присяжных. Дело в том, что обжаловать их решения по закону нельзя. —Иван Иванович, если не возражаете, несколько лич- ных вопросов. — Я открытый человек, и ничто человеческое мне не чуждо. — А что особенно не чуж- до? — Спорт. Вчера вечером полтора часа играл в мини- футбол в команде ветеранов. Это помогает поддерживать нормальную физическую фор- му. С удовольствием болею за «Металлург».Хожунахоккей. Отпуски стараюсь совмещать с большими спортивными со- ревнованиями.В2012годубыл на матчах чемпионата Европы пофутболу, которыйпроходил на Украине и вПольше. Много читаю. Ине только профессио- нальнуюлитературу, но икни- ги политиков, экономистов, психологов. Естественно, мно- го времени провожу с семьей, с детьми. Яотец четверых сыно- вей. Люблю баню. Прекрасно тонизирует. Иногда бываю на охоте. Но исключительно из любви к природе и общения с коллегами, друзьями. Словом, все, что не чуждо, так сразу и не вспомнить. — А как проведете Новый год? — Разумеется, дома. Что касается напитков и закусок, то я не особенно привередлив. Но тост за здоровье близких, знакомых, да и необязательно знакомых я себе позволю. Как и все нормальные люди, хочу, чтобы новый год был счастли- вым для всех нас. ФОТО ОЛЬГИ БЕЛЯКОВОЙ