Липецкая газета. 2015 г. (г. Липецк)

ДЕТИ ВОЙНЫ ФОТО ОЛЬГИ БЕЛЯКОВОЙ ФОТО ИВАНА НАРЦИССОВА Хлеб для сестры Страшное лихолетье прошло через их сердца ИНЕССА УСАЧЕВА П еред самой вой- ной, живя в Мо- гилеве, мои ро- дители дружили с большой доброй семьей Зыслиных, а я — с их детьми. И когда перед са- мой войной у них родился четвертый малыш, они назвали его именем моего младшего брата Валерия, чтобы это стало талис- маном прочности долгой дружбы. Глава семейства был директоромшколы, а мой папа — кадровым ко- мандиром. И когда муж- чины устраивали засто- лье, то директор школы произносил один и тот же тост: «Народ и армия едины!». Люб о пыт н о , к а к п о - разному менялась интонация этого лозунга в разное время. То просто и конкретно: вот они — учитель и воин, но цель жизни у них одинакова — благо своей семьи и своего Отечества. Но иногда эти слова произносились торжественно и грозно. Ведь в последние довоенные годыимесяцы в до- машних доверительных бесе- дах тихо, но часто звучала тема скорой неизбежной войны с гитлеровской Германией. И врут сегодня лжеисторики, которые вещают, что даже будущий генералиссимус по- грузился в прострацию от якобы неожиданной для него вести о начале войны. Есть до- кументы, доказательно опро- вергающие эту ложь. Война — страшное, безжалостное, человеконенавистническое чудовище, которое вероломно приползло на нашу землю и в одночасье проглотило хорошо налаженную мирную жизнь страны и каждой семьи. Она не только убивала и калечила людей силой оружия, но и мо- рила голодом. Своя - чужая бабушка Уходя от врага, наша семья сменила не один населенный пункт. А последним был Мор- шанск — небольшой провин- циальный городок.Маме здесь было трудно найти работу по специальности, и она, вспом- нив довоенные спортивные успехи, пошла физруком в школу. Но зарплата была мизерная. А нужно было не только накормить двух мало- летних детей, но еще и одеть их. Ведь из Могилева мы вы- ехали с небольшим чемоданом на троих с летней одеждой, так как считали, что скоро вернемся домой. Отцу было запрещено говорить дажежене об истинномположении дел на фронтах войны и ее перспек- тивах. В Моршанске мы жили в частном доме одинокой ста- рушки, которая сразу стала считать нас своей семьей. У нее был огромный сундук — настоящее сокровище — со старинной русской одеждой. И еще — кружева, много! На всю жизнь запомнила чу- до-красоту изделий русских мастериц. И до сих пор счи- таю: самые восхитительно- изящные женские наряды — кружевные. До уровня их одухотворенной красоты не в состоянии подняться в своих творческих фантазиях даже самый лучший модельер. Так вот, это бесценное русское со- кровище бабушка прозаично обменивала на крупу и не ела где-то одна, втихомолку. Помню неповторимый вкус и аппетитный запах пшенной каши, сваренной на воде. Но такие праздники редко при- ходили в наш дом, да и бабуш- кин сундук не был похож на скатерть-самобранку. Мама извелась, видя наши голодные глаза, а мы, ее жа- лея, уже и не просили сами есть. Но когда в животе аж звенит от пустоты, то мозг на- чинает лихорадочно работать в правильном направлении. А детская изобретательность не знает границ. И вот ребята с нашей улицы нашли воз- можность хоть иногда утолять вечный голод. Неподалеку на- ходилоськладбище.Хоронили там часто. А после погребения раздавали блины всем присут- ствующим. Мы становились в очередь на поминовение, а, подходя к могилке, должны былиперекреститьсяи сказать положенные слова. Желали ЦарствияНебесного усопшему так искренне и от души, что растроганные родственники выдавали нам блины и про запас, и я несла их домой — братику и бабушке, а та, перекрестившись и отщипнув маленький кусочек, остальное оставляла маме. Надо сказать, икреститься, и молиться нас научила имен- но чужая бабушка. Ведь наша семья была тогда атеисти- ческой: папа-то коммунист. Правда, он знал все право- славные праздники (родился в деревне и был, естественно, крещеным), но тема религии в доме не обсуждалась. С верой в Бога, под Его за- щитой нам всем стало легче жить. Но особенно запом- нилось такое наставление: на ночь обязательно надо не толькомолиться, ноиперекре- стить окна и двери, чтобы злой дух не проник в дом. Мы, дети, эту нечисть представляли в мелькнули детские ноги, и на- клонилась, чтобыпосмотреть. А там, крадучись, передви- гался и осторожно прощупы- вал карманы продавщиц мой тощий знакомец. Он увидел меня и погрозил кулаком. А я и не собиралась его выдавать, проявилась солидарность го- лодных против сытых. Дома я спросила у бабуш- ки, откуда у этих торговок так много хлеба — они же его не выпекают. И получила за- гадочный ответ: «Кому война, а кому мать родна!» Вскоре я самостоятельно разобралась в значении этой народной мудрости. Одноклассница А в школе было хорошо, душевно. Я больше никогда не встречала такого понимания, соучастия, сопереживания учителя к ученику ишкольни- ков друг к другу и к учителю. Не могу припомнить, чтобы мы в то время ссорились меж- ду собой, а тем более грубили учителю. Словом, царил дух идеальной доброжелатель- ности. Иногда вместе с учитель- ницей мы писали письма на фронт нашим папам. Толь- ко одна девочка никогда не писала. Были у нее и другие странности: все одна да одна, любые попытки общения с нею игнорировала. Но однажды после уроков подошла ко мне и неожиданно предложила: «Давай дружить! У нас много с тобой общего — обе отлич- ницы. Да и родители не будут против». —А разве твой папа не на фронте? — Нет, у него важная работа здесь. Она обе- щала мне показать что-то очень интересное. Разве мож- но отказаться? Мыс ней оказались в огром- ном складском помещении, буквально набитом ящиками на полках и мешками на полу. Девочка оживилась, чувствуя себя здесь хозяйкой: «Все это продовольствие», — она пре- небрежительномахнула рукой на ящики.—Но и вкуснятины всякой тоже хватает!»Подвела меня к открытому мешку. Я смотрела на это богатство, а в голове у меня прокручивались слова бабушки о тех, для кого война—родная мать. Девочка зачерпнула из мешка горсть кедровых орехов и протянула мне: «Бери. Если будешь со мноюдружить, сможешь брать отсюда все, что захочешь. За- чем тебе бегать с оборванцами на кладбище просить блины за помин души?» Я не могла молча проглотить оскорбление моих товарищей, меня самойи стала быстро-быстро говорить: «А у меня до войны был вело- сипед. Икукла с закрывающи- мисяглазами.Имама готовила длянас самые вкусные на свете обеды и одевала красиво. А война скоро закончится. Папа вернется домой, и все будет у нас, как прежде!» Я посмотре- ла на свою ветхую, некраси- вую одежонку глазами сытой девочки и убежала, чтобы не расплакаться, чтобы никогда не смотреть в ее сторону. Вско- ре ее папу «забрали», и они с мамой куда-то уехали. Я напрочь забыла о своей богатенькой однокласснице. Даже маме не рассказала об этом неприятном эпизоде. Только недавно из глубин па- мяти эта девочка неожиданно всплыла. И я стала размыш- лять. Скорее всего, ее отец был судим по закону военного времени — значит, строго! А его умненькая дочь, уже в хрущевские времена оттепели, вероятно, реабилитировала «доброе» имя «репрессиро- ванного» папочки. И сколько таких «добрых» имен и их отпрысков живут с нами в одной стране, которую не лю- бят. Мучаются от ненависти и разрушают все, что можно разрушить. Нашу историю, нашу память. * * * …Один мудрец сказал, что человек, кото- рый испытал войну, голод и любовь, знает жизнь. Мое поколение — дети войны— вы- несло на себе это понимание. Эти люди — надежные хранители нашей трагической и героической истории, которая прошла через их сердца. Их жизнь — свидетельство того, что каждый человек участвует в создании истории. А следовательно, от каждого хотя бычастично зависит, что мы строим сегодня и каково наше завтра. „ 70 лет Великой Победы виде Гитлера с хвостом и дву- мя свастиками вместо рогов, а мои друзья-подружки любили такую речевку: «Сегодня под мостомпоймалиГитлера с хво- стом!» Амногочисленные изо- бражения главного фашиста Германии мы видели в газетах и журнале «Крокодил», где художники Кукрыниксы (Ку- приянов, Крылов и Николай Соловьев) показывали врага человеческого в невообразимо смешных и едких карикату- рах, уничтожая данную особь силой сатирического таланта. Наверное, молитвы наши Всевышний услышал и госу- дарство тоже: вскоре мы стали получать от папы где-то задер- жавшийся положенный нам денежный аттестат. В сумме одна тысяча сто рублей. Но буханка хлеба стоила тогда на базаре столько же, минус сто рублей. И вот раз в месяц я хо- дила на базар, зажав в кулаке сотню, чтобы купить порцию хлеба. А базар — это зеркало жизни. Но после одного эпи- зода я решила, что это кривое зеркало. Ряды торговли хлебом на- ходились в центре. Это были длинные столы с сидящими на широких лавках, в фарту- ках с большими карманами, краснощекими торговками. Какправило, неприветливыми и злыми. Несколько раз я ви- дела возле этих рядов тощего мальчугана моего возраста с протянутой рукой. Он умо- лял безжалостных теток дать кусочек хлеба для больной сестренки. Но однажды я его не встретила. И тут заметила, что под столами с хлебом про- ■ Памятник детям войны в Верхнем парке Липецка. № 117/24995/ 18 ИЮНЯ 2015 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 24