Липецкая газета. 2014 г. (г. Липецк)

ТАК ПОБЕДИМ! № 28/24656/ 13 ФЕВРАЛЯ 2014 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 7 Справка « ЛГ » В минувшем году в Липецкой области жилищные ус- ловия улучшили 186 ветеранов Великой Отечественной войны. На этицелиизфедерального бюджета региону было выделено 195,6 миллиона рублей, средства полностью освоены. Как сообщили «ЛГ» в областном управлении социаль- ной защитынаселения, больше всего ветеранов-новоселов в прошлом году было в Усманском районе — 21 человек. В областном центре жилищные условия улучшили 19 ветеранов войны, в Лебедянском—16, в Воловском и Гря- зинском — по 15 человек. НИНА ВОСТРИКОВА Небольшой, крепкий, как гриб-боровик, дом Нины Пестриковой в селе Пружинки Липецкого района на улице Старая Слобода виден издалека. Новоселье его хозяйка справила в апреле 2011 года. А куплен он был почти за миллион рублей из федерального бюджета в соответствии с указом Президента России «Об обеспечении жильем ве- теранов Великой Отече- ственной войны 1941 — 1945 годов». Без жилья Для односельчан Нина Григорьевна Пестрикова — обычная пожилая женщина. Немногие знают, что она — несовершеннолетняя узница концлагерей, гетто и других мест принудительного содер- жания, созданныхфашистами и их союзниками в период Второй мировой войны. Так полностью звучит ее статус. В 1950 году украинская де- вушка, пережившая в войну лишения, унижение рабского труда, вышла замуж за быв- шего чекиста Ивана Петро- вича Пестрикова. В 1953 году супруги поселились в селе Пружинки, на родине мужа. У них родилось четверо детей. Шестнадцать лет назад Нина Григорьевна овдовела, похо- ронила сына и дочь. Сейчас вместе с матерью в доме живет дочь Валентина, приехавшая издалека. В Липецке — сын Петр, который теперь спокоен за мать. Получается, дом сбли- зил всех родных. — Помню, как мама мне позвонила и сказала: «Дочка, приезжай на новоселье! Дом собственный у меня теперь, подарок от самого президен- та»,—вспоминает Валентина. Хозяйка показывает две просторные комнаты, кухню, веранду с оконцами, обстав- леннуюнехитрой деревенской мебелью.Домненовый—внем раньше жили другие люди, но зато со всеми удобствами. А после ремонта, проведенного новыми хозяйками, он стал особенно уютным. Вот уже на плите закипает чайник, и мы усаживаемся за стол. За чаемНина Григорьев- на вспоминает, как прежде ее семьяютилась в доме, который еще отец свекра до революции построил. Когда супруг Нины Григорьевныумер, дом словно почувствовал, что остался без хозяйского догляда, и стал по- тихоньку рушиться. Сначала обсыпался потолок, потом рухнула стена, которую под- перли бревном. Да и носить воду из дальней колонки, печ- ку топить Нине Григорьевне становилось все труднее. — Как-то раз пришел ко мне глава сельского поселения Юрий Маклаков, посмотрел на мое житье-бытье и сказал: мол, тетя Нина, тебе дом по- лагается или квартира, — Когда сны сбываются В прошлом году жилищные условия в области улучшили 186 ветеранов Великой Отечественной войны вспоминает бывшая узница фашистского гетто. Но в Липецком районе были и другие нуждающиеся инвалиды и ветераны Вели- кой Отечественной войны. Пришлось Нине Григорьевне несколько лет подождать, когда из федерального бюд- жета перечислят средства для покупки именно ее жилья. А поскольку жить в старом доме стало невозможно, все эти годы она снимала квартиру у одного из местных жителей— Николая Голикова. — Вместе старость коро- тали: я готовила, стирала, он дрова колол, — вспоминает свои приключения 86-летняя женщина. — Но, конечно, я мечтала о своем жилище. Дом часто снился Нине Григорьевне. Именно такой —обычный, скромный, в ко- тором она сейчас и живет. Вот ведь как бывает! Вражеские поезда — под откос Давно закончилась война. Но мирная жизнь с ее забота- ми о детях и внуках так и не смогла вытеснить из памяти бывшей узницы печальные события тех лет. — Родилась я в поселке Нападовка Лановецкого рай- она Тернопольской области, — рассказывает Нина Григо- рьевна. — В семье из четырех детей я была старшей. Когда началась война, в лесу на гра- нице с Белоруссией был обра- зован партизанский отряд. И мой отец, ГригорийАндреевич Малярчук, музыкант-кларне- тист, стал выполнять задания подпольщиков. Иногда он перепоручал работу смышленой старшей дочке. По словам Нины Гри- горьевны, она несколько раз подкладывала взрывчатку под рельсы и пускала под откос вражеские поезда. — Партизаны по ночам приходили к нам домой и что- то обсуждали с местными жи- телями, — вспоминает наша собеседница.—Это продолжа- лось вплоть до самого ареста отца и других связных. Пре- дателем оказался школьный учитель, который бесплатно квартировался у нас. Отца Нины и других муж- чин из поселка, на которых указал доносчик, арестовали в 1943 году. Сначала их вывезли в лагерь для военнопленных, а затем в концлагерь «Хелмно». Это был первый в оккупиро- ванной нацистами Польше лагерь смерти, предназначен- ный для уничтожения евреев и цыган. Поздней осенью того же года кларнетист, сотруд- ничавший с партизанами, по- гиб. Двоюродные братья под дулами немецких автоматов уложили истощенного, изби- того Григория Малярчука на носилки и живым отправили в печь крематория. Об этом страшном случае они сами, вернувшиеся после войны из концлагеря едва живыми, рассказали его семье. А вско- ре умерли. Старшая же дочь Малярчука — Нина — узнала о подробностях гибели отца, когда сама вернулась из не- мецкого плена. В плену — Весной 1943 года мы, молодежь поселка, пошли в парк, — рассказывает Нина Григорьевна.—Война войной, а молодость брала свое. Очень хотелось погулять. Вдруг ви- дим: объявление на здании школы о том, что возобнов- ляется обучение. Мне было уже 15 лет, а окончила я всего четыре класса. Мы понимали, что учиться надо, и все вместе (а было нас человек 40) вошли в здание школы. Дети сразу почувствовали что-то неладное. Внутри на- ходились немецкие солдаты, вооруженные автоматами. Подростков и молодежь стали подталкивать в кабинет, где были врачи. Всех заставили раздеться для осмотра. Из школы их больше не выпу- стили. Утром пленных ребят конвоировали до станции и затолкали в товарные вагоны. Нину вместе с другими привезли в Эрфурт (аграрный район Германии. — Авт. ) , откуда ее забрал к себе в дом хозяин местной пивной. — С утра до вечера я мыла пивные бокалы, — расска- зывает пленница. — Хозяин поднимал меня в четыре утра криком «Ауфштейн!» Это слово, как острый нож, каса- лось моего сердца. Я быстро одевалась и шла доить коров. Вымямне казалось огромным, молоко выдаивалось плохо. Наблюдая за тем, как я не- умело дою, хозяин бил меня кнутом по спине. Побег После дойки начиналась работа в пивной. День в нево- ле был похож на ночь. В душе поселился страх. И никаких чувств больше не было. Как-то раз истощенная девочка, по- хожая на старушку, брела на работу. По дороге ей повстре- чалась жена бургомистра. Она-то и сказала Нине: мол, беги оттуда, забьет он тебя до смерти. Узница испугалась, собрала ночью нехитрые по- житки в узелок и — бегом. Услышала за спиной треск немецкого мотоцикла и спря- талась в кустах. Потом шла в неизвестном на- правленииидобрела до польского распре- делителя. Там для нее нашелся новый работодатель. —Бородатый не- мец Отто посадил меня в бричку и, сжалившись, дал огромный бутер- брод: хлеб с маслом и колбасой, — рас- сказываетНинаГри- горьевна. — Среди немцев всякие люди были.Жена его тоже оказалась доброй. У них дочь была по- моложе меня. В этой семье мне тоже при- ходилось много ра- ботать, но меня там хорошо кормили, выделили неболь- шую комнатку для проживания.Аглав- ное — не били. Так и прожила Нина в этой семье почти два года, до весны1945-го. Вмае звуки перестрелки доносилисьив тихое немецкое село. — Как-то раз рвануло так, что меня засыпало землей в сарае, — Нина Григорьевна чуть замолкает. — От этого взрыва загорелся хозяйский дом. Я успела забрать свои вещи и убежать. В селе еще были русские девчонки из Воронежа, Днепропетровска, Харькова и других городов. А вскоре приехали на машине американцы и сказали, что русские победили — конец войне. Собрали нас, пленных, и довезли до Берлина. А дома цвели сады В конце мая на рассвете Нина открыла калитку, вошла вцветущийсадивраспахнутом окне увидела спящих маму, младших брата и двух сестер. Она стояла и не решалась их будить... Мама от радости пла- кала в голос, обнимая старшую дочь. Письма, которые Нина писала из плена, не доходили, и все думали, что она погибла. Отца вспомнили, поплакали... * * * С тех пор прошло почти семь десятков лет. Конечно, Нина Григорьевна как узница фашистской неволи могла бы попросить построить дом на заказ, даже по индивидуаль- ному проекту. Но помешала скромность. Есть идругаяпри- чина, и она, пожалуй, более веская. Дом в Пружинках ей напоминает другой — отчий в Украине, из которого она была угнана в плен и в который вер- нулась обратно. ФОТО ОЛЬГИ БЕЛЯКОВОЙ