Липецкая газета. 2014 г. (г. Липецк)

№ 173/24801/ 4 СЕНТЯБРЯ 2014 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 9 ЛЮДИ СРЕДИ ЛЮДЕЙ …Не одни ударники пятилеток кормили страну, добывали уголь и руду, строили города и все то, что было в огромной стране под названием СССР, а и простые труженики вроде бабы Лены. ФОТО ВИКТОРА НЕКРАСОВА Баба Лена Простая история непростой жизни сельской труженицы ВИКТОР НЕКРАСОВ Написать оЕленеФедо- ровне Востриковой, а по- простому, по-деревенски о бабе Лене, собирался не раз, да все как-то не решался. Мы же привыкли к тому, что больше пишут о людяхне- ординарных: успешных фер- мерах, бизнесменах, талант- ливыхмузыкантахилиучите- лях-новаторах. А тут простая крестьянка, не удивившая односельчанникакимирекор- дами на обработке сахарной свеклы или других работах, коих за пятидесятилетний стаж в колхозе не измерить ни в рублях, ни в трудоднях или иных единицах. Однако не одни ударники пятилеток кормили страну, добывали уголь и руду, строили города и все то, что было в огромной стране под названием СССР, а и простые труженики вроде бабы Лены. Как барыня Говорить с Еленой Федо- ровной довелось в Верхне- матренском доме-интернате для пожилых людей и ин- валидов, что в Добринском районе. Сюда она полтора года назад переселилась из небольшого ветхого домика, расположенного буквально в двадцати метрах от нового места жительства. Баба Лена и не оставила бы свой родной дом, утопающий в зелени пло- дового сада, да справляться с печным отоплением станови- лось все сложнее, еще труднее было переносить одиночество. Сейчас у нее уютная комна- та — столик для божницы с несколькими иконами, как и положено, в красном восточ- номуглу, просторнаякровать, тумбочка и шкаф для лич- ных вещей, коврик на полу и шторы. «Живу здесь, как барыня», — любит говорить баба Лена. —Войти можно?—приот- крываю я дверь. — Входите, входите, Вик- тор Иванович, — с нескрыва- емойрадостьюприветствовала автора этих строкЕленаФедо- ровна.—Покакому этоповоду решили проведать старушку? Должен пояснить читате- лю, что знакомы мы с Еленой Федоровной лет сорок. За это время у нас сложились очень теплые, почти родственные отношения. —Прослышал я, что скоро у вас юбилей, 95-летие будете отмечать, вот и решил напи- сать очерк о вас. —Аочерк—это вроде био- графии, что ли? Так я всюи не припомню. Да и что обо мне говорить-то, я же никакая не передовица. —Таквот опростыхтруже- никах, каких миллионы, мы как раз мало знаем. Тем более вашажизнь—этопочтистоле- тие, и нам есть что послушать. — Ну коль так, давайте выйдем на улицу, у нас там стоят беседки, как раз для разговоров. Увидев у меня в руках фо- тоаппарат, добавила: «Я, по- жалуй, переоденусь». Первымделомв уютной бе- седке я сфотографировал свою героиню. Обратил внимание на ее натруженные морщини- стые руки. Венына них—как выступившие на поверхность корни векового дуба. А как проницателен ее взгляд и как трогает ее еле заметная, ис- кренняяидоверчиваяулыбка. Все работа, работа — Можно с рождения начинать? — сама баба Лена предвосхитила мой первый вопрос и продолжила: — Ро- дилась я 16 сентября 1919 года в Верхней Матренке Усманского уезда Тамбовской губернии.Моиродители—не- богатые крестьяне. Да у нас в селе и не было богатых. В хозяйстве, как помню, име- лись лошадь, корова, куда же без нее? Овцы еще да разная птица. У отца, Федора Степа- новича, и матери, Полины Сергеевны, нас было четверо — Иван, Алексей, Ольга и я. Оба брата погибли в Великую Отечественнуювойну, а сестра прожила 80 лет. Земли было мало, да и ту на одной лошади толком не обрабатывали. Ху- до-бедно, а всего выращивали понемногу: пшеницу, рожь, овес, просо, овощии табак воз- ле дома. Вмагазине покупали керосин, соль да спички, оде- жу кое-какую, а обувку дома делали. В школу я не ходила. Самой было как-то не в охоту к учености, да и родители не настаивали. Приходила не раз учительница, звала, пугала интернатом, да на том и оста- лось. Так что я фактически неграмотная. Раньше, когда помоложе была, немного ка- ракули писала да по слогам читала, а сейчас и совсем все забыла. Лет с восьми пряла пряжу, носки, варежки вяза- ла. Много приходилось рабо- тать: снопы вязать, копнить, картошкуобрабатывать, гряд- ки с овощами поливать, за скотиной ухаживать. Вот та- кое мое детство. И юность не отличалась переменами. Все таже работа, работа… Акогда поняла, что надо учиться, так уже невестой стала. — Помните, как прохо- дила коллективизация, как измениласьжизнь после всту- пления ваших родителей в колхоз? — В колхозы крестьяне вступали с надеждой, что жизнь будет лучше. У нас в селе организовали не то семь, не то восемь колхозов. Ма- ленькие они были в то время. Наш назывался «Коневод». Помнютолько, какмывсей се- мьей плакали, когда уводили нашу лошадь в колхозную ко- нюшню. Сначала вроде жили немного лучше, зерна выдава- либольше, чеммысобирали со своего поля, а потом стали вы- делять все меньше и меньше. Денег за работу не платили, начисляли трудодни. Мне ис- полнилось лет четырнадцать, когда началась голодовка. Вот уж чего врагу не пожелаешь! Настоящийхлебвообщене ели года два, суррогат из мякины да отрубеймама пекла, на ого- роде тоже ничего не родилось. Не знаю, как мы выжили, а в селе люди умирали с голода. С пятнадцатилет ездилана зара- ботки в совхоз «Петровский», чтобы хоть как-то одеться, обуться и купить самое не- обходимое по хозяйству. Три сезона обрабатывала там по пять гектаров свеклы. Уби- рали мы вручную, копачами, до октябрьских праздников, а то и дольше. Платили, правда, неплохо, но и терпужить при- ходилось от темна до темна. Наравне с мужиками — А отдыхать, на танцы бегать, время находили? — спрашиваю дальше свою со- беседницу. —Конечно, находили, что же, мы не люди, что ли. Со- бирались по вечерамна улице, а зимой в какой-нибудь про- сторной хате или клубе, пели, плясали. Любила я плясать да частушки петь. Бывало, никто меня не перепляшет. В 1937 году познакомилась я со своим будущим мужем, Петром. Он только из армии вернулся. Полюбили друг другаипоженились.Через год у нас родилась дочка, Марией назвали. Да недолго длилось наше счастье. В декабре 41-го похоронку на своего Петра получила. ПодМосквой погиб смертью храбрых. В 22 года стала я вдовой. — А каково вам в войну жилось, Елена Федоровна? — Всем тогда было тяже- ло. И голодно, и холодно, и страшно. Немец-то чуть до нас не дошел, под Воронежем его остановили, проклятого. Почтальона в селе боялись: вдруг похоронку на кого из ближних принесет. Всего бо- ялись. —Ох и поработала я вжиз- ни, — улыбается, продолжая рассказ, Елена Федоровна. — Боевая была, ипосылалименя всюду. Наравне с мужиками работаланаскирдовкесоломы, на молотилке, на мельнице. В числе других верхнематрен- ских девчат лет 20-25 меня как самую боевую определил председатель колхоза ехать на торфяник. Я в слезы. Не хоте- лось уезжать из родного дома, а куда денешься? Раз предсе- дательназначает—отказаться никак нельзя. Набрали нас, 15 девушек, погрузили, как солдат, втоварныевагоныиот- везли в Ярославскую область. Моятрехгодовалаядочка оста- лась на мамином попечении. Тут стоит отметить, что до войны, да и в послевоенные годы тепловые электростан- ции работали именно на тор- фе, и добывали его в основном женщины. Позже появился первый торфоуборочный ком- байн. — Сойдет снег, просохнет немного земля, и начинается наша работа, — вспоминает Елена Федоровна. — Весной и летом сушили торф, осенью грузилиегонасоставы.Иногда и в зиму убирать оставались. Весь погрузим — тогда и до- мой. Работа была очень тяже- лой и грязной. С ранней весны и до поздней осени, целыми днями мы простаивали в вяз- койхолоднойжиже. Зарплата зависела от выработки, поэто- му старались не пропускать погожих летних деньков и махалилопатойбез выходных. Нам выдавали по 700 граммов ржаногохлеба в день.Хороше- го, безкорыилебеды.Немного съешь, а остальное возьмешь с собой на работу. Платили неплохо, иногда вместо денег давалишалии платки, отрезы ткани. Мы могли сшить себе платье даже из крепдешина, а стоил он очень дорого. Так что приезжала домойяимоднича- ла. Шесть «торфяных» сезо- нов отработала. Выдержала! —с какой-то гордостьюза себя закончила Елена Федоровна. После войны — Как сложилась жизнь после войны? Кто из сельских руководителей запомнился? —Акак она сложилась?— разводя руками, как бы спра- шивая свою память, произ- неслаЕленаФедоровна.—По- разному: и хорошо, и плохо. Все было, на то она и жизнь. У кого все гладко-то склады- валось? В 1947 году умерла моя дочка Мария. Заболела, не смогли ее спасти врачи. В конце этого же года вышла я замуж за Никонова Алексан- драПавловича. Онфронтовик, имел много наград, работал налоговым инспектором. Со- рок лет мы с ним прожили душа в душу. В 1950 году у нас родилась дочка Валя. По- хоронила я мужа двадцать лет назад. Дочь прожила всего шестьдесят. Внук Володя от нее был, и его уже нет. Аменя вот до сих пор Господь никак не заберет. Трудилась я до 65 лет. Летом — на свекле, а зимой — на разных работах. Из сельских председателей авторитетными и уважаемы- ми были Анцилевич Виктор Алексеевич, Астанкова По- линаМихайловна иЖаворон- ков Сергей Васильевич. А из руководителей хозяйства на первомместе, конечно, Астан- ков Алексей Федорович и Ни- коновАлександрНиколаевич. Вот так закончилась наша беседа с женщиной, смыслом жизни которой были труд, се- мья, забота о ближних. Жила и живет она по христианским заповедям, не делая зла ни- кому, не обременяя никого заботами о себе и не утратив доброго отношения к миру и людям.