Липецкая газета. 2014 г. (г. Липецк)

№ 148/24776/ 31 ИЮЛЯ 2014 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 25 декорации, соответствующие режиссерскому замыслу. А сколько сил ушло на работу над рекламным плакатом! Зато на нем крупными буква- ми в числе создателей указан звукооператор, обычно неза- служенно забытый. Недавно в книжном магазине увидел альбом «Русский кинопла- кат», стоил он дорого, но для работы просто необходим. В шутку говорю дочери, что если увижу в нем свой плакат, то куплю, и, действительно, плакат в нем был. —Фильм «Слуга» творче- ского тандемаАбдрашитов— Минадзе принес вам послед- нюю Госпремию Советского Союза… —Это было в самом начале «лихих девяностых». Пом- нится, мы были удостоены этой чести вместе с Аллой Пугачёвой… Странная с этим «Слугой» вышла история. Выдвигается фильм, точнее, его создатели. Ну, сценарист, режиссер, артисты, компози- тор—дело понятное. Авот что там делал художник — не по- нимает почти никто. Не видно и не слышно его работу. И так повелось, что работу худож- ника в кино оценивают по его эскизам — умеет он рисовать или не умеет. Мне наши «вы- двигальщики» велят: неси, мол, эскизы, а то документы не примут. Нету, говорю. Было два-три, да и те давно проел — ушли с выставки куда-то в закрома Родины за копейки. Давай тогда, гово- рят, фотографии с эскизов. И их нету, отвечаю, потому как на «Мосфильме» переснимать эскизы перестали, а самому —досуга не было. Ну, так, на- рисуй, говорят, чего-нибудь, ты ж — художник. Потому, говорю, и не могу нарисовать за два дня, что — художник. Ну, твое дело. Без эскизов или фотографий с них документы не рассматриваются. Если бы у меня и были эскизы, я их, конечно, не отдал бы. А уж рисовать «для отмазки» — вовсе не хочу, не умею и не буду даже ради последней ГоспремииСССР. Выдумаете, что в просторных кабинетах какие-то умные дядьки в строгих костюмах трепетно расставляют эскизы вдоль стен и придирчиво сравни- вают мастерство Толкачёва, Тютькина, Пупкина и других, а потом до хрипоты спорят, кто из художников наиболее полно и талантливо создал изобразительное решение фильма, доведя его «идейно- художественный замысел до образного воплощения»? Ай, бросьте… Не верю! И я смело решил сыграть в предлагаемых обстоятель- ствах. Скоренько нашел с пяток каких-то фотографий с моих же эскизов, сделанных к пре- дыдущим картинам, и со спо- койной совестью (эскизы-то мои и тема та же — Россия- родина) отдал, куда следует. Прекрасно понимал, что не найдётся ни одного человека, который, внимательно раз- глядывая плохонькие чёрно- белые фотографии, наморщив лоб, вдруг сказал бы: «По- звольте, позвольте, я этого объекта в фильме не помню! Я по стилистике вижу, что этот эскиз сделан для «Плюмбу- ма», а не для «Слуги»! Так я и стал лауреатом последней Госпремии 1991 года. Списки лауреатов по инер- ции опубликовали в газетах к 7 ноября, и на этом дело за- стопорилось. Никто премию нам вручать не собирается, говорят, у Комитета нет де- нег выкупить у типографии дипломы. Потом дипломы наконец-то выкупили, но в Кремль, где обычно вручали Госпремию, стали впускать за деньги, которых у коми- тетчиков опять же не было. К февралю приняли решение вручать премии скромно, по творческим «домам». Нас со- брали в кабинете председате- ля Союза кинематографистов, и в теплой и тесной обстанов- ке, безо всяких там казённых обязательных аплодисментов, тётя с амбарнойкнигой вручи- ла каждому невзрачный запе- чатанный конверт без марки и картинок, но с цифрами, коряво начертанными фио- летовыми чернилами. Сумма мне запомнилась: одна тысяча сто одиннадцать рублей и 47 копеек. Не распечатывая, я отдал конверт нашему «сбор- щику податей для банкета», второму режиссёру Серёже Тарасову, и спросил, доста- точна ли моя лепта? «Ещё пару тыщёнок добавишь — в самый раз будет», — сообщил он. Деньги обесценивались на глазах. Веселое было время. — Однако в эти трудные годы вы сделали с Абдраши- товым сложнейший проект «Армавир», чем он запом- нился вам? — «Армавир» с ходу за- писали в артхаусное кино, навесили ярлык сюрреали- стической драмы, массовый зритель его практически не видел. А жаль. Спустя 20 с лишним лет он не только не потерял своих художествен- ных качеств и актуальности, но, на мой взгляд, стал даже более нужным, нежели тогда, перед крушением Советского Союза. Съемки двухсерийной картины начались в девяно- стом году. 31-го августа 1986 года в Новороссийской бухте произошла чудовищная и нелепая катастрофа паро- хода «Адмирал Нахимов», унёсшая жизни полутысячи человек. Фильм о крушении корабля и крушении челове- ческих жизней, отношений, надежд, гибели великой дер- жавы. В 1990-м мы всё ещё бодро шли намеченным кур- сом (как и наш «Армавир»), гремя жизнеутверждающей музыкой и сверкая лозунгами и яркой иллюминацией. А через год Союз развалится на ровном месте… У нас было много неожи- данных декораций, в том числе и огромные подводные комплексы. Никогда в исто- рии отечественного кино не было и уж, конечно же, боль- ше не будет такого огромного макета корабля, оснащённого великим множеством всевоз- можных технических «при- бамбасов» и способного со все- минимибезжалостно-красиво затонуть по нашей команде. Это был смелый эксперимент дажепо сегодняшниммеркам. Даже «Титаник» тогда ещё не был снят! Для натурных съе- мок использовался огромный океанский теплоход— по- строенный в 1954-м году на верфях Великобритании — «ФёдорШаляпин». Мы выяс- нили, что судно можно накре- нить до 30-ти градусов! То, что нужно для сценыкатастрофы. А затопить решили тоже на- стоящее судно — списанный сухогруз, изображавший на экране круизный лайнер с по- мощьюустановленных сверху декораций. На 13-м судоре- монтном заводе Севастополя работы по переделке сухо- груза в лайнер продолжались несколько месяцев, в итоге даже работники завода при- нимали его за пассажирский пароход. Корабль купался в огнях, его украшали более двух тысяч разноцветных лампочек, представляете, как их было сложно достать в ус- ловиях тотального дефицита? Всемдо слёзжаль было топить такую красоту! К тому же это было нелегко сделать. Съемки проходили на закате. Заранее мы провели репетицию с мас- совкой, которой предстояло тонуть. Люди, поделенные на десятки, перезнакомились друг с другом, за порядком в каждой группе следили ответ- ственные старосты, каждый получил четкое указание куда плыть по команде, неуверен- ным в своих силах раздали спасательные жилеты. Разу- меется, на воде дежурили спасатели. Сложнейшие и опасные съёмки прошли без каких бы то ни было эксцес- сов. Замечательный оператор Денис Евстигнеев снимал сцену гибели «Армавира» с пяти камер. Корабль не хотел умирать, и слёзынаворачива- лись на глаза, когда секция за секцией гасла гирлянда. Это- му я был очень рад — не зря всё продумали и не «лопухну- лись».Не было быэтогощемя- щего чувства утраты, если бы гирлянда погасла сразу. Мы просто не увидели бы в этой незапланированной темноте всего процесса гибели. Так всё закончилось. Дочка кинулась ко мне со словами: «Папа, ко- лаблик утонул, да?», а жена молча протянула полный стакан воды. Я механически его выпил и только через минуту понял, что это была водка.Никтоне разговаривал, не делился впечатлениями, как это обычно бывает после съёмок. Видимо, пережива- ний хватило всем. А с мачты, скрытой волнами, ещё долго сквозь воду подавала сигнал бедствия красная лампочка… —За годы работы вы при- думалинемалооригинальных декораций и смелых твор- ческих приёмов. Раскройте, пожалуйста, своюпрофессио- нальную кухню. Озарение, удачная находка—это всегда случайность или итог зара- нее тщательно продуманных усилий? —Если б знать, когда при- дет озарение…Художника Су- рикова, например, вид вороны на снегу вдохновил на созда- ние «Боярыни Морозовой», а композитор Зацепин, по его же словам, услышал мелодию песни, впоследствии став- шей шлягером, в жужжании электробритвы поутру. Види- мо, где-то что-то «срослось», совпало, и внешние причины — ворона или бритва — яви- лись неким катализатором. И так — абсолютно во всём, но как работает этот слож- ный причинно-следственный механизм не знает никто. И ждать «озарения» просто не- когда. А Муза без настойчи- вых приглашений в гости не ходит. Просто надо работать и работать. Даже во сне. “ Елец мне понравился сразу. Есть в нем какая-то подлинность, неброская красота старого русского города, не испорченного современной цивилизацией. На съемках фильма «Поединок».