Липецкая газета. 2014 г. (г. Липецк)

— идет колоссальный вы- плеск адреналина. А мы уже когда-то с вами говорили об адреналиновой зависимости. Человек и потом, в мирной жизни, будет искать нечто по- добное, но ни в однойнормаль- ной эмоции он такого драйва не найдет. Добавьте к этому еще чувство единения с тол- пой, чувство «высшей цели», и получите гремучую смесь. В поисках похожих эмоций люди могут потом пойти на жестокие преступления, наси- лие в семье, уйтив алкоголизм или наркоманию. Я боюсь, что после всех этих событий на Украине будет мощный всплеск преступности. — А что должны были испытывать «беркутовцы», которые выполнили свойпри- каз и не открыли огонь? — Я могу тут сравнить власть сшизофреническойма- терью, которая одновременно транслирует ребенку «я тебя люблю» и «я тебя ненавижу». Людям отдали приказ сдер- живать напор толпы и запре- тили защищать свою жизнь. А они привыкли подчиняться приказам и выполняли их, преодолевая инстинкт само- сохранения, когда их сжигали заживо. Яподозреваю, что все они вышли из этой ситуации с посттравматическим стрес- совым расстройством. Это сравнимо с ситуацией, когда отец избивает ребенка, а тот не может или не имеет права адекватно защищаться. Но тут еще одно примешивается, —страшное обрушениеценно- стей: «Зачем я выполнял этот долг, когда рядом сжигали моего товарища?». Это же не- выносимо! — На Майдане мы виде- ли массу молодых людей, некоторым явно не больше шестнадцати… Не думаю, что они пришли туда по каким-то высоким идейным соображе- ниям. — Да, но у них в силу воз- раста своего адреналина до- статочно. Это же подростки, у которых всегда есть по- требность что-то доказать, что-то продемонстрировать, против чего-то протестовать. Длится этот возраст до во- семнадцати лет. Человеком, находящимся в здравом уме и трезвой памяти, очень трудно манипулировать, а вот таки- ми ребятами легко. Я вообще думаю, что большая часть людей пришла на Майдан не из чувства долга или патри- отизма, а чтобы элементарно «отыграть» свои эмоции. А для молодежи это особенно привлекательно: «Мы про- тив власти, мы установим свои порядки!» Банальный подростковый бунт, только в гипертрофированно агрессив- ной форме. — Каких-то негативных последствий от такого бунта можно ждать? — Боюсь, даже в мирной обстановке для них война не закончится, они продолжат ее в своих семьях, в отно- шениях с женами и детьми. Во-первых, потому что они будут искать тот самый адре- налин, то состояние аффекта. Во-вторых, потому, что у них уже будет установка на то, что лучший способ решения про- блемы — это агрессия. —Что происходит с психи- кой человека, когда он вдруг понимает, что спокойно мо- жет убить, что чужая жизнь для него уже не табу? —Японимаю, что человек, доведенныйиздевательствами до отчаяния, может в какой-то момент убить своего мучите- ля. Но когда человек вдруг решает, что у него есть право забрать чужую жизнь, — это уже психическое нарушение, патология. Кошка рожает десять котят, а бабушка си- дит и плачет оттого, что их надо топить. Это мучительное решение. А тут без проблем отнимается жизнь другого человека, причем не угро- жавшего твоей жизни. Мне кажется, тут уже никакая психологическая коррекция не поможет. Тут уже должны работать психиатры и меди- каментозно глушить вот это «право убивать». — Говорят, если у соба- ки убрать психологический барьер перед нападением на человека, то она может стать просто убийцей… — Да, но таких собак либо держат на цепи, либо уничто- жают, потому что они соци- ально опасны. Такая собака неисправима. Та же самая ПСИХОЛОГИЯ 21 № 78-79/24706-24707/ 24 АПРЕЛЯ 2014 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 26 КОЛЛАЖ НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА Большая часть людей пришла на Майдан не из чувства долга или патриотизма , а чтобы элементарно « отыграть » свои эмоции . ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА Екатерина Антонова — известный в Липецке специалист по клинической психологии. Проходила стажировку в Московском институте психотерапии и клинической психологии. Член Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии. Практикует пять лет. Проводит в год более пятисот консультаций. Украинский диагноз Что движет людьми, выходящими на баррикады ЕЛЕНА БРЕДИС Я не думаю, что сегод- ня найдется много рос- сиян, абсолютно равно- душных к событиям на Украине. Большинство из нас стремится в режиме «он-лайн» узнавать о всех событиях, мыпереживаем оттого, что может начать- ся кровопролитие, возму- щаемся реакцией Запада, страдаем от собственного бессилияиневозможности помочь братскому народу на юго-востоке. Иными словами, мыуже довольно длительное время испы- тываем стресс. Но разве можно сравнить его с тем стрессом, в котором уже не один месяц находятся украинцы? Причем и те, что в Донбассе, и те, что на киев- ском Майдане. Нам сложно прогнозировать политическую развязку этой трагедии. Но вот поговорить о ее психоло- гических последствияхможно уже сейчас. Мой собеседник — психолог, психоаналитик Екатерина Антонова. — Столь длительное вы- нужденное бездействие приво- дит к тому, что картина реаль- ности в голове начинает ме- няться. Люди ведь не на пляже валяются расслабленные, они находятся в колоссальном внутреннем напряжении. И такая ситуация, к сожалению, создает прекрасную почву для манипуляций: в какой-то момент достаточно кому-то призвать к действию, и эта сжатая пружина распрямит- ся. Сегодня страна охвачена страхом, агрессией, психозом. — Вот вы сказали, что страна охвачена психозом. С точки зрения разворачи- вания событий это опасный диагноз? — Конечно, потому что психоз — это очень острое состояние. Я уже сказала, что исчезает картина реаль- ности: человеку дарят цветы, а ему видятся змеи. Если бы такое противостояние длилось день или два, то ничего особо страшного не произошло бы. Но людей держали в напряже- нии слишком долго. Вообще, я думаю, что вовлеченными в эти события стали те, кто изначально был склонен к неврозу. —Одиниз киевских врачей сказал, что его пациентка с глубокой депрессией и экзи- стенциальным кризисом хо- дила регулярно на Майдан и ей становилось легче. Как это можно объяснить? — Что такое экзистенци- альный кризис? Это утрата смысла жизни. А там она обретала этот смысл, да и не только она, многие именно там начали чувствовать себя нуж- ными. А кто-то избавлялся от собственных страхов, кто-то выплескивал накопившуюся агрессию. —Это может превратиться в своего рода наркотик? — Увы, да. У человека в состоянии психоза подключа- ется физиология, биохимия, ситуация, когда человекбезна- казанно и беспричинно убива- ет другого человека. Он просто присвоил себе роль Бога, кото- рая свела его с ума. Он решил, что по своим собственным критериямможет вершить суд над другими людьми. Кто в следующиймомент покажется ему плохим — неизвестно, а потому он социально опасен. Но, повторяю, власть слишком долго держала людей в напря- жении. Одних — вынуждая своим бездействием стоять на Майдане, других — прикрыв- шись ими, какживымщитом, и не позволив защитить свою жизнь. Фактически люди себя уже не контролировали. Я до- пускаю, что, если бы«Беркут» начал стрелять в воздух, это могло бы остановить толпу. Знаете, когда ребенок разба- луется до состояния, что уже тебя не слышит, его надо хо- рошенечко встряхнуть, чтобы он пришел в себя. Такой встря- ской могли бы стать предупре- дительные выстрелы, потому что психоз можно сдерживать только силой. Ко мне как-то пришла женщина в похожем состоянии. Она кричала, ры- дала, билась в истерике, пока я пыталась ей сочувствовать и сострадать. И только когда я резко заявила: «Села и за- молчала!», она успокоилась и начала слушать меня. НаМай- дане, где заживо сжигали лю- дей, тоже была не та ситуация, когда надо включать эмпатию, понимание и сочувствие. Ее сначала надо остановить, а потом уже начинать говорить и слушать. — В протестных акциях принимает участие большое количество женщин, навер- няка у многих из них дома остались дети. Как же могло такое случиться, что вдруг «отказал» материнский ин- стинкт? — Я была в шоке, когда на митинге в Донецке женщина заявила, что у нее двое детей, но она пришла сюда умирать. Хотя там другая ситуация: людей пытаются лишить са- моидентичности, родовых корней, языка и культуры, и это настоящая катастрофа. Что же касается Майдана, то на него, думаю, шли женщи- ны, страдавшие длительной депрессией, подвергавшиеся насилию в семье, лишенные на бытовом уровне «права голоса». А тут у них это право появилось, появилась возмож- ность выплеснуть агрессию, копившуюся долгие годы. И материнскийинстинкт отошел на второй план. Если честно, я не знаю, с каким кризисом Украине будет справиться сложнее: с экономическимили психологическим.