Липецкая газета. 2011 г. (г. Липецк)

почву для крестьянской ре- формы. Он был самодержец и по характеру, и по убеж- дениям, все брал на себя. При нем были предприняты шаги для защиты крестьян от безудержного произвола, осуществлена реформа Пав- ла Киселева, касавшаяся го- сударственныхкрестьян. Но и он не мог пойти до конца. Емупринадлежит сравнение крепостныхпорядков споро- ховымпогребом, на котором опасножить, но еще опаснее его уничтожить. — То есть он опасался, что недовольство крепост- ников может обернуться цареубийством? — Как знать. Вот Нико- лай Павлович с юности был очень близок с графом Ор- ловым, аристократом, вла- девшим тысячами душ. Бог весть, однако, как бы посту- пил граф со своим другом, еслибытотлишилегодармо- вых рабочих рук, обеспечи- вающихблистательноемате- риальное положение графа. Между прочим, убийство Александра II революционе- рами, которые считали себя народными заступниками, в деревне истолковалина свой манер: этодворянерасправи- лись с царем-освободителем в отместку за 19 февраля 1861 года. — Таким образом, ре- форма потребовала от импе- ратора истинногомужества. Что же придавало ему сил, чтобы так рисковать? — Не только и, может быть, не столько необходи- мость вывести государство из экономического застоя и тупика, хотя она, конечно, назрела. И не холодный политический расчет, кото- рым руководствовался его заокеанский современник Линкольн, отменившийраб- ство. Американский пре- зидент не скрывал: он, в первую очередь, пекся не о нравственной стороне дела, не о спасении черных рабов, а о единстве Союза, о целост- ности Штатов. А у Александра преоб- ладали не политические соображения и расклады, но христианское неприя- тие угнетения и бесправия братьев по вере. Он, пола- гаю, разделял совестливый взгляд нашего земляка, вы- дающегося поэта, мысли- теля Алексея Степановича Хомякова: христианин мо- жет быть рабом, но не может быть рабовладельцем. Тут есть повод уточнить, что все- такикрепостнойкрестьянин и раб не одно и тоже. Однако в данном случае суть не в словах, а в страстном, повто- рюсь, совестливом, право- славном отказе мириться с бесчеловечной и безбожной системой угнетения. — Но, заслужив титул царя-освободителя, Алек- сандр сразу попал под пе- рекрестный огонь со всех сторон. Недовольны были и крестьяне, и помещики, и революционеры-радикалы, обвинявшие его в половин- чатости и даже обмане на- родных ожиданий. — А чего вы хотели? Ре- форма не государственный переворот, не революция. Она — детище компромис- са. Александру предстояло пройти по лезвию ножа. Социальная опора государя — дворянство, помещики не простили бы, отними он у них и рабочую силу, и земельные угодья. В России тогда насчитывалось сто три тысячи помещичьих се- мейств. Далеко не все были так же богаты, как Орлов. У 85 процентов семей в соб- ственности находилось до ста пятидесяти душ, неред- ко — значительно меньше. Но это позволяло им жить, ничего не делая, играть в карты, охотиться. До рефор- мы им принадлежало 112 миллионов десятин земли. После 19 февраля 34 мил- лиона забрали в пользу кре- стьянской общины. Ясно, что, получая свой скудно- ватый надел из общинных земель, мужик скреб в за- тылке: маловато будет. Ну, а что не устраивало бывшего его хозяина, еще очевиднее. Теперь существовать празд- но и беззаботно было нельзя. Начинался новый порядок, когда и помещику приходи- лось хлопотать, налаживать производство без дармовыхи бесправных работников. —Асредикрестьян даже ходили слухи, будто попы да баре скрыли настоящую царскую волю... — Ходили. Деревня вол- новалась. И Александр вы- нужден был заявить, что другой воли не будет. Но беда не в том, что в 1861 году все шло так, как шло, а в том, что реформа не по- лучила продолжения. Лет через двадцать следовало что-то предпринять для пре- образования традиционной крестьянской поземельной общины. Ведь гвоздь вопро- са в чем заключался? Земля принадлежала ей. Что со- ответствовало исконному представлению русского че- ловека: земля ничья, земля Божья. Община и выделяла работнику пай. Ну, а как быть, если он хотел выйти из общины? Каким образом тогда поступать с его наде- лом?Оставлять ему илинет? Короче, требовались но- вые решения, дальнейшие перемены. Но все затормози- лось. После убийства Алек- сандра II консервативный Александр III склонен был сохранять все, как есть, не трогать общинных основ, которые в том виде уже тор- мозили экономические про- цессы, развитие капитализ- ма. Так что Ленин вообще-то не зряпотомсказал, что1861 год породил 1905-й. С его фразы в советские времена я начиналлекциипоэтойтеме. — Значит, продолжение реформы подразумевало отказ от общинной формы владения землей? —Опять же тут простого ответа нет. Вспомним, какое противодействие встретила нацеленная, в частности, и на это программа Петра Аркадьевича Столыпина. Но огорчительнее всего, что, освободив крестьян, власть ни копейки не вложила за- тем в улучшение жизни на селе. Хлебопашцы платили подати, но сами от этого ничего не получали. Помочь им государство не спешило. Мало того: до 1905 года кре- стьяне были, выражаясь советским языком, “лишен- цами”: имзапрещалась госу- дарственная служба. Поэтому, когда на заседа- ниях первой Государствен- нойДумыкакие-тодепутаты из «бывавших» стали раз- глагольствовать о темноте, серости, бескультурье рус- ского села, у них спросили: а кто в этом повинен? Кто отгородил, отделил, отлучил мужика от культуры? Что лукавить: обида де- ревни оказалась глубока и болезненна. На деревенских до сихпорпоглядывают свы- сока. Иногда весьма влия- тельные деятели откровенно не любили, презирали “дере- венщину”. Вот Горький ви- дел в крестьянстве косную, мешающую прогрессу силу. Ипротивопоставлялемубро- дяг, бомжей, без роду, пле- мени, корней, обязательств перед кем бы то ни было. А ведь Россию в самые тяжкие, горькие време- на спасали, прежде всего, люди, работающие на земле. Они поразительно терпели- вы и всегда готовы ответить на добро добром. Правда, добра-то им перепадало не- густо. Но то, что Александр II буквально росчеркомпера дал им свободу, вопреки любым претензиям к той реформе, было безусловно делом великим и добрым. — Кто из государствен- ных деятелей внес в отмену крепостного права наиболее заметный вклад? Вряд ли эти имена хорошо знакомы сегодня. — Вряд ли. Между тем, например, Тургенев верил: об этихлюдяхбудутпомнить всегда. Особенно он выделял товарища министра вну- тренних делНиколаяМилю- тина. В сущности, мотором всего былидва-тричеловека. Милютин, председатель Ре- дакционных комиссийЯков Ростовцев, Сергей Ланской. Но если, допустим, Ланской занимался этим потому, что государь приказал, то Милютин — по глубокому внутреннему убеждению, выполняя свой христиан- ский долг. —Что можно извлечь из происходившего в стране сто пятьдесят лет назад в качестве урока для нынеш- него дня? —Есть такая самоценная величина—человек. Благо- даря Манифесту 19 февраля миллионы наших предков почувствовали себя людьми, став лично свободными и получив свободу в своей хо- зяйственной деятельности, в выборе своей судьбы. Они начали работать на себя. Не все и не сразу поняли, как им следует теперь жить. По словам одного из бывших крепостных, первые два года народ упивался свободой и... вином. Но потом многие протрезвели. Появились и крепкие хозяева, и зажи- точные семьи. Реформа сти- мулировала кардинальные перемены во всех сферах — военной, земской, судебной и так далее. А что касается уроков... Их несколько. Крупные преобразования приносят плоды, если ориентированы на подлинные идеалы, ин- тересы, ожидания основной части народа. А всего важ- нее, что они возможны не- насильственным путем, без революционныхпотрясений и крови. Первое время кре- стьяне, действительно, вол- новались, даже бунтовали. По дурости какого-нибудь генерала в кого-то из них даже стреляли. Но по всей Руси великой погибли тогда около ста человек. Сравните со страшными цифрами лю- бых революций и граждан- ских войн... Думаю, будет большой ошибкой, еслимы,вглядыва- ясьвпрошлое,надэтимиуро- ками не задумаемся всерьез! Еще 150 лет назад наши соотечественники отбывали «барщину». № 41/23919/ 3 МАРТА 2011 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 3 КОРОТКО «Золотая рыбка» Эмма Меньшикова Автор пяти книг, в том числе трех поэтических сборников, член Союза писателей России Василий Бутов по сути является народным поэтом. Если хотите — деревенщиком, стихи которого — о деревне и для деревни — прониза- ны высоким светом Бытия. Потому что в его твор- честве отражается душа, в отличие от художественных поделок легковесных бы- тописателей, которые вос- производят поверхностную картину сельской жизни, КУЛЬТУРА | В елецком селе Черкассы прошел творческий вечер поэта Василия Бутова Высоким светом бытия СВЯЗЬ ВРЕМЕН | 150 лет назад 23 миллиона крестьян стали свободными людьми Вольная для России И. Неверов Накануне встречи с истори- ком, специалистом по крестьянскому вопросу Леонидом Иосифовичем Земцовым я «проэкзамено- вал» с десяток своих знакомых: какая крупней- шая дата в судьбе России выпадает на ближайшие недели? Сходу называли пятиде- сятилетие полета Гагарина и семидесятилетие начала Великой Отечественной вой- ны. Кто-то припомнил даже 180-летие со дня рождения автора«Левши»и«Соборян» Лескова — видно, попалась на глаза предъюбилейная статья в газете. Кто-то — двухсотлетие Бородинско- го сражения, однако сам же озадаченно добавил, что вообще-то это будет еще не- скоро, аж в сентябре 2012- го. О стопятидесятилетии отмены крепостного права не сказал ни один. Не по- мог и «наводящий» вопрос в виде нескольких строчек из Манифеста Александра II: «Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с НАМИ Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего благополучия и блага общественного» — откуда это и по какому поводу?» Задумывались и разводили руками. Я не сумел подыскать объяснениястранномуэтому беспамятству. Теперь всяна- дежда была на Земцова. — В чем причина такого безразличия? Плохо учили историю?Илиосвобождение крестьян — дело настолько далекое, никак и ничем не связанное с нашей нынеш- ней жизнью, что выветри- лось из сознания людей двадцать первого века? — Тут, по-моему, веко- вой изъян, вековая инерция вотношенииккрестьянству. На словах мы его уважа- ем — как же, кормильцы державы. На практике оно нам мало интересно, мы редко пытаемся осмыслить всю уникальность русского крестьянского мира. А сама деревня о себе не любит рас- сказывать, напоминать. Вам доводилось держать в руках мемуары землепашцев? От мемуарных книг государ- ственных мужей, ученых, военачальников, аристокра- тов, революционеров, арти- стов, дажелюбовницвсякого рода знаменитостей полки ломятся. Амужик——онне пишет, онпашет. Онемгово- рят, за него говорят другие. И порою не то и не так. — Ну, да, по большей части это публика, наез- жающая в село в творческие командировкиилинаотдых. Она наблюдает за пейзана- ми и пейзанками посторон- ним, а то и равнодушным взором, но немедля спешит поделиться своим мнением по поводу увиденного. — Глеб Успенский с усмешкой назвал этих на- блюдателей — «бывающи- ми».Похоже, именно«быва- ющие» и сочинили ответ на вопрос, кто есть крестьянин. Он звучит примерно так: человек, который с помо- щью простых орудий труда занимается сельхозпроиз- водствоми тем обеспечивает себяи своюсемью. Выходит, профессор, который выра- щивает на дачных сотках картошку и огурцы,—тоже крестьянин! Из худосочного опре- деления выпало главное: степень близости того, кто работает на земле, к при- роде. Ритмы крестьянского существования подчинены ритмам природного цикла. В деревне иначе восприни- мают все живое—растение, корову-кормилицу, лошадь. Там глубоко, родственно, абсолютно не по-городскому знают ипонимаютмудрость, щедрость, красоту Божьего творения. Мне нравится афоризмангличан: «Господь создал деревню, а человек построил город». Машин- ное, механическое, мертвое, будь то иномарка, станок, Слово просит обозреватель Мелочи жизни компьютер не нуждаются в ласке, сочувствии, благо- дарности. А коровка, коли ее любят, дает на двадцать процентов молока больше. Вот что мы упускаем в наших рассуждениях о кре- стьянах. Вконце минувшего века была выпущена хресто- матияпокрестьяноведению. Угадайте, как ее назвали? «Великийнезнакомец»!Что- бы с ним познакомиться, придется вникнуть в драма- тические повороты его судь- бы. И, конечно, в подроб- ности того, что произошло в Государстве Российском полтора столетия назад, когда «всего-навсего» двад- цать три миллиона русских людей запрещено было про- давать, как вещиили бессло- весных животных, и пороть на конюшне. Событие колос- сального масштаба, долго- жданное, сложное, противо- речивое. Корни многих бед и побед последующих эпох, вплоть до нашего времени, уходят туда, в февраль 1861 года. —Что было самым силь- ным толчком для уничтоже- ния крепостной зависимо- сти? Ведь, считай, два с лишним столетия деревню все туже стягивали путы несвободы. Отмена«Юрьева дня», признание за поме- щиком права ссылать его крестьян в Сибирь и на ка- торгу, запрещениемужикам жаловаться нажестокостии бесчинства их владельцев. И вдруг эти путы, эти цепи пали... —Нет, не вдруг! В обще- стве полвека, да нет, гораздо дольше созреваламысль, что так жить нельзя. И здесь огромная заслуга нашей великой и прекрасной лите- ратуры. —Ну, да, самАлександр II признавался, что на него сильно повлияли тургенев- ские «Записки охотника», побуждая решиться на ре- форму. — Речь не только об им- ператоре. Литература совер- шила переворот в головах, терпеливо объясняя, вну- шая, чтокрестьянин—чело- век, распоряжаться им как неодушевленнымпредметом несправедливо и грешно. —Дать волю ему хотели ведь и предшественники Александра II... —ИАлександр I, иНико- лай I остро осознавали свою ответственность за государ- ство и народ. Александр Павлович ко днюкоронации подписал документ о правах русского народа. Позднее он же издалУказ «О свободных хлебопашцах». ВНегласном комитете в кругу едино- мышленников император обсуждал варианты отмены крепостного права. Но он испытывал сильнейшее дав- ление придворных, семьи и хорошо помнил о траги- ческой участи деда, отца. Даже Николай Михайлович Карамзин был против осво- бождения крестьян. Да, да, как видите, в реальной жиз- ни и истории все нелинейно, запутано. С одной стороны, просвещенный литератор, автор «Бедной Лизы» с ее нравственным посылом «и крестьянки любить уме- ют», а с другой — инерция дворянских догм и предрас- судков. Александр I не знал, как устроить дела в стране, есликрепостничество падет. И отступил. Николай I действовал решительнее и подготовил Елена Бредис Странно как-то получает- ся. Вроде еще недавно любое дружеское застолье в нашем доме превраща- лось в политическую дискуссию. Хотя заранее ведь все друг с другом договаривались не портить пищеварение политикой, но только уговоры эти после второй рюмки забывались. Боже, какие баталии разыгрывались! Каким-то непостижимым образом коммунисты со стажем становились ярыми демократами, умеренные либералы с загнанным взором пыта- лись отыскать преслову- тый консенсус, а демократы-неофиты чехвостили и тех, и других. Словом, было весело. Если отбросить все тон- кости и нюансы, все фило- софские обоснования и исто- рические экскурсы, коими приятно блеснуть в ходе де- батов, то суть споров своди- лась к одному: какая жизнь лучше — та, которая была раньше, в Советском Союзе, или которая есть теперь, в пореформенной России. Понятно, не обходилось без главного «демократическо- го аргумента» в виде пустых прилавков и загадки совет- ских лет: «длинное, зеленое, пахнет колбасой», которая жителями разных регионов разгадывалась по-разному: поезд «Москва-Липецк», « М о с к в а - В о р о н е ж » , «Москва-Тамбов». В ответ на что звучали полные об- личительного гнева рассу- ждения на тему «не хлебом единым» и намеки на то, что все равно, мол, в холодиль- никах у всех все было. Впринципе, хорошо, что эти застольные споры поу- тихли. Как ни крути, а дру- зья и знакомые начинали делиться и объединяться по «политическомупризнаку», а это, естественно, вносило определенную напряжен- ность в отношения. Но, с другой стороны, в этих дис- куссиях неожиданно всплы- вали такие любопытней- шие воспоминания, такие сюжеты, которые давали представление о советском времени куда больше, чем иные монографии. …Послевоенный разру- шенный Воронеж. Огром- ное здание «офицерской гостиницы», где живут во- еннослужащие с семьями, коридорная система. Лето. Вокруг гостиницы на траве раскладывают матрасы, одеяла, подушки, жильцы многоэтажного здания со- бираются ночевать во дворе. Причина самая прозаичная: клопы заели. А чтобы изба- виться от этих кровососов, травить ихнадо одновремен- но, всем домом. При всем при том настроение у всех прекрасное: для детей это настоящее приключение, для взрослых — возмож- ность отдохнуть от домаш- них дел и пообщаться. Что же касается клопов, так это мелочи жизни. Но самое потрясающее заключается в другом. Никто не пережи- вает, что за ночь безлюдный дом могут обчистить! Ни- кому не приходит в голову «ходить дозором» вокруг. Ну сколько информа- ции в этом воспоминании? Да ноль! Историк пройдет мимо, не оглянувшись. Но, согласитесь, что остается ощущение живой жизни, живых людей, которые не- множко отличаются от нас. По-моему, это куда важнее и куда интереснее разго- воров об экономической формации, существовавшей тогда, или о политическом устройстве общества. И вот позвольте мне задать са- краментальный вопрос: кто же счастливее? Те люди в разбомбленном городе, которые дружно и весело травили клопов и ночевали под открытым небом, или мы, живущие в отдельных квартирах с полным набо- ром коммунальных услуг? замечая лишь внешние ее проявления — и чаще все- го негативного характера, создавая так называемую деревенскую «чернуху». Для последних земля — это грязь, деревня — руди- мент прошлого, а русский народ — быдло, тягловая сила для продвинутых и умеющихжить сограждан и не только. Для Бутова и иже с ним земля — это бесцен- ный дар, деревня — душа, колыбель Руси, русский народ — страстотерпец и богоносец, жертвенник, благодаря которому мир может быть спасен... Каждой бы малой ро- дине — да такого Бутова, каждому бы поэту — такую любовь земляков! Но — заслужил. Не со стороны он наблюдает за жизнью в деревне, а сам здесь, в глухой глубинке, живет, пребывая в ладу с людьми и природой. Многие знают его с детства, он — свой. Читает стихи, выступает на сельских, районных ме- роприятиях. Мужики в его дом ходят пить… чай! И на творческом вечере Бутова народу в зале местного ДК было — не протолкнуться: шли и ехали стар и млад, из Черкассов и Екатериновки, Ельца и Липецка. По мерзлой заснеженной дороге собратья по перу и по Союзу бережно везли из Липецка в подарок поэту чайный сервиз. Петр Алек- сеевич, водитель управ- ления культуры области, обреченно вздыхал: и кому это надо, в мороз да на ночь глядя…Но, увидев, какмно- го гостей собралось в этом отдаленном от областного центра селе, понял: надо всем. Не случайно Бутова в районе буквально песту- ют: одну за другой издают книги (!), устраивают быт, помогают преодолевать трудности, которых у него, в связи с так называемы- ми ограниченными физи- ческими возможностями, предостаточно. И первые его помощники—это люди, облеченные властью и про- никшиеся ответственно- стью перед будущими по- колениями за состояние культуры в елецком крае: глава администрации Елец- кого районаНиколайСавен- ков, начальник районного отдела культуры Надежда Сомова, руководитель Чер- касской поселковой власти Иван Бутов и другие. На творческом вечере звучали стихи и отрыв- ки из поэм, прозаических произведений Василия Бутова, народные песни в исполнении участников ансамбля русской народ- ной песни «Черёма» под руководством Станислава Коренева, слова участия и признательности. В том числе и из уст его пер- вой учительницы Вален- тины Ганеевой. А самым главным человеком в зале была… мама Василия Буто- ва, Мария Петровна. Эта простая 88-летняя женщина вырастила четве- рых детей, всю жизнь про- вела в трудах и хлопотах и заслужила настоящую бурю аплодисментов за воспита- ние сына, которым гордится весь край. Она была длянего и Марией Алексеевной, и АринойРодионовной, ипро- сто бесценной мамой, для которой он по-прежнему остается сыном Васей, ее кровинушкой, ее надеждой. И не только для мамы: поэт ипатриот своего края, плоть от плоти народной, он и для матери-России — тоже, думается, любимый сын, посвятивший родной земле свою жизнь и свою песню. ...Середина семидеся- тых, родители взяли меня с собою в гости. Помню, сидим почему-то на полу, на разбросанных подушках. Между ними — чашки с зе- леным чаеми тарелки с пря- никами. К обоям на стене пришпилена простыня, на которуюнаправлен луч диа- проектора. Смотрим слай- ды. Синие горы, изрезанные шрамами трещин ледники, безумно несущиеся горные реки. Думаете, кроме пря- ников на прилавках ничего не было? Чушь. Иприлавки не пустовали, и из столицы дефицит привозили. Можно было чинно накрыть стол, накрошить оливье, купить «рыбу нототению горячего копчения», которая тогда в Липецке не переводилась и была вполне доступна мо- лодым итээровцам. Можно было поставить на стол вод- ку и «Ркацители» по «рупь шестнадцать», поскольку до горбачевской антиалко- гольной кампании было еще далеко. Но хотелось дру- гого. Хотелось демонстра- тивно отрешиться от уюта, который затягивает тебя мягкими лапами в сонное царство. Хотелось доказать самим себе, что есть что-то, что гораздо ценнее ломя- щихся столов и тупого на- бивания брюха. Те же горы, на которые нельзя смотреть под рюмку водки и кусок селедки. Попробуй-ка объясни это сегодняшним тридца- тилетним... Поймут ли? А зачем надо ограничиваться пряниками, если можно и слайды посмотреть, и вкус- но поужинать? Зачем сидеть на полу, когда в той же ком- нате есть диван?Иужсовсем непонятно, как это можно весь субботний вечер пить один чай! А главное — ради чего? И — нет ответов. Есть только воспоминания. Мо- жет, все это могли бы легко и естественно воспринять дети, не задавая ненужных вопросов? Взрослому же нельзя растолковать, что и в коммуналке на трех хо- зяев можно жить дружно и радостно, не подливая уксус в варенье и не выворачи- вая лампочки у соседей. А ребенку в твоем рассказе важно то, как здорово было играть в прятки в длинном коридоре. Ребенок, у кото- рого каждый день на столе есть апельсины и конфеты, все равно с восторгом будет слушать, до чего вкусен был кусок черного хлеба, поли- тый подсолнечным маслом и посыпанный сахаром. Может, наши родители, да и мы сами слишком мало вспоминали и рассказы- вали? Может, будь этих воспоминаний больше, и не надо было быперечеркивать прошлое страны заодно со своим собственным? Мы часто сетуем, что вот, мол, молодежи скучно нас слушать, что она зача- стую считает нас «лохами» и «лузерами», никчемно прожившими свою жизнь. Но пока мы еще все-таки можем рассказать правду такой, какой ее помниммы, помнят наши родители. В этой правде будут лагеря с вертухаями и «ситцевые балы» с похожими на ба- бочек девушками, штраф- ные батальоны и энтузиазм первых стройотрядов, по- ездки в Москву за колбасой и покоренные вершины. Проблема не в том, кто нас станет слушать, проблема в том, что скоро некому будет рассказывать. Еще какие-то два-три десятка лет, и уйдут последние свидетели вели- кой эпохи. И останется ЕГЭ по истории, после которого у школьника в голове будет тире между двумя дата- ми. И уже никаких споров, никаких дискуссий. Со- ветский Союз разрушится, когда умрет последний его гражданин. Поэтому надо разговаривать! Разговари- вать с детьми, внуками и правнуками, пока они еще не безнадежно заражены вирусом прагматизма и ци- низма. Вспоминать детали, все приметысвоего времени. Они — бесценны. Такое название дали фестивалю его организато- ры — областное управле- ние физической культуры, спорта и туризма, област- ная Федерация спортивно- го и любительского рыбо- ловства и областное общество охотников и рыболовов. Региональный фести- валь-соревнование пройдет 7марта на берегуМатырско- го водохранилища в районе дамбы, а принять участие в нем приглашаются все же- лающие. Как собщили ре- дакции «Липецкой газеты» в Федерации спортивного и любительского рыболов- ства, удить разрешается на все зимние снасти, а при- зами и грамотами будут награждены участники, поймавшие самых крупных щуку, cудака, окуня, леща, ерша, плотву и даже рака. Для всех женщин и де- тей рыболовы-спортсмены организуют мастер-класс подледной рыбалки, предо- ставив в качестве подарка и удочки, и наживки. Участников фестиваля ждетмножествоинтересных конкурсов, каша и чай из полевой кухни. Начало соревнований в 9.00, а все подробностимож- но узнать на сайте httр:// lipfish.ucoz.ru или по т. 8-910-352-69-50. НАША СПРАВКА ЛеонидЗемцов, доктор историческихнаук, заведующий кафедрой отечественной историиЛипецкого государствен- ного педагогического университета, автор ряда исследова- ний по аграрной истории России. ФОТО ИЗ ЖУРНАЛА «РОДИНА»