Липецкая газета. 2011 г. (г. Липецк)

№ 33-34/23911-23912/ 22 ФЕВРАЛЯ 2011 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА 3 И. Неверов В скором времени бессмен- ному председателю обще- ственного фонда «Памят- ник Победы» Петру Ивано- вичу Кащенко первому среди наших земляков будет вручен Памятный знак «Доброволец Липец- кой области». —А что такое не кинош- ный, а взаправдашний бой? — допытывались однажды у Кащенко мальчишки, его ученики. — Или все так и происходило, как в кино показывают: солдаты бегут, кричат «ура», немцы отсту- пают, сдаются, и деревня взята? Рассказывать о войне ему и проще, и сложнее, чем объяснять, допустим, английские формы глагола, всякие active, passive или презент continuous. Проще, потому как на передовую он попал, когда лишь на самую малость был старше пацанов, сидевших перед ним за партами. Сложнее, поскольку хотелось, что- бы они не слова рассудком воспринимали, а сердцем почувствовали то, что пере- жито его поколением. — Бой для солдата — тяжелая и опасная работа. На войне вообще много итя- жело трудятся: то окоп в промерзшей земле долбишь, то шагаешь без привала и десять, и двадцать кило- метров, то пушку на руках через хляби тянешь. А что касается боя. . . Все-такичаще не бежишь да бежишь, а идешь да идешь. В заданном направлении. Ты идешь, а по тебе стре- ляют из минометов. Так мы наступали на Петро- заводск. Дорога, вдоль нее — подлесок. Мина просви- стит, провоет — падаешь на землю. Остался живой, осколком не задело — под- нимаешься, и опять вперед, как приказано. Боковым зрением замечаешь: кого- то убило, кого-то раненого подобрали, выносят из-под огня. Пока не тебя. Значит, идешь дальше. Аужтам, мо- жет, придетсяипробежать вперед несколько десятков метров, если немцы совсем близко. До поры до времени Бог меня миловал. Но в одном из боев в Карелии получил ранение и я. Помню страш- ную ночь: лежим мы, под- стрелянные, беспомощные, в лесной сторожке. С нами медсестра. Она пуще всего боится, что появятся бело- финныи всехперережут. Но не появились. Повезло. Лечился я в госпитале в Череповце. Чуток оклемал- ся и — вновь на Карельский перешеек, в так называе- мый «выздоравливающий батальон». Наступил уже сорок четвертый год. Мне как раз восемнадцать ис- полнилось. * * * А в начале войны ему было пятнадцать. В по- следнюю мирную ночь он с приятелями отправился на БЛИЖНЕЕ РЕТРО | История непоставленного памятника Личное дело рыбалку. Когда днем вер- нулись в город—назывался он Борисоглебск, словно в совсем чужом месте ока- зались. Изменились лица, улицы, сам воздух. Уже на окраине увидели плачущих женщин. В сорок первом семьяКа- щенко проводила на фронт старшего сына, Ивана. В сорок втором — среднего, Федора. В сорок третьем настал черед Петра. Тогда, в январе, забрали весь двад- цать пятый год, говорит он. Что с того, что мне еще только семнадцать? Война. А я комсомолец. — Прощаясь, мать ска- зала: «Ну, тебе заканчи- вать этувойну».Подсадили меня в машину с другими но- вобранцами — сам не сумел залезть, ростом не вышел, — и повезли в Моршанск, в минометно-пулеметное училище. Только учили не- долго — с января по март. Училище расформировали, часть моих товарищей в воздушно-десантные войска отправили. Им выпало сра- жаться на Курской дуге. До Победы дожили не многие. А я на Карельском перешейке воевал в пехотном полку. Потом я часто думал: как это мне так повезло, что не убили? Знаете, сол- дат, по-моему, не должен ничего выгадывать, слиш- ком себя жалеть да беречь. Надо довериться — судьбе ли, Богу ли. В эпиграфе к какой-то главе «Капитан- ской дочки» правильно ска- зано: «На службу не напра- шивайся, от службы не от- казывайся». Я, сам того не осознавая, этому правилу и следовал. Где воевал, кроме Карелии? Был в Румынии, участвовал в боях на озере Балатон, за город Вену. Дальше — Швейцарские Альпы. А закончилась моя война в шестидесяти кило- метрах отПраги. Но война- то закончилась, а служба армейская продолжалась еще пять лет. * * * Но все имеет свой конец. Закончилась и армейская служба Кащенко. Бывший сержант, пехотинец, артил- лерист, он стал учителем. И сорок шесть лет преподавал детям английский в двух липецких школах — пятой и пятьдесят пятой. — Выбрал иняз я по осо- бым соображениям. На пере- довой человек, знающий не- мецкий, был очень ценен. А в пятидесятом году самым вероятным противником считались, и не без осно- ваний, американцы. Я и решил, что ежели чего, то английский мне пригодит- ся. Сейчас, слава Богу, его учат с иными целями, без нашего горького военного опыта. В школе мне как муж- чине, к тому же фронто- вику, доставались самые трудные классы, трудные ученики. Приведут роди- тели какого-нибудь хули- гана, директор и говорит: ну пусть этого шустрого паренька, что чужие ве- лосипеды угонял, возьмет к себе Петр Иванович. Я брал, не отнекивался. Все по тому же пушкинскому принципу: от службы не отказывайся... И у меня с такими ребятами как-то получалось. Я их понимал, они меня уважали. Хороши- ми людьми потом выраста- ли. Первые мои выпускники до сих пор у меня дома хотя бы раз в год собираются. Вот и на минувшее Девя- тое мая, в юбилей Победы, приходили. Если б не мои ученики, не возникла бы и сама идея памятникаПобеды, не было быникакого общественного фонда... * * * А идея родилась на классном часе после рас- сказа, а вернее — мыслей вслух, Петра Ивановича о войне, Победе и памяти. — Тогда мы с ними и договорились: добиться, чтобы монумент в честь победителей установлен был к шестидесятилетию Великой Победы. На педсо- вете коллеги поддержали. До сих пор у меня лежат протоколы того обсужде- ния. Разве мог я предполо- жить, каким долгим будет нашпуть к осуществлению задуманного? Все представ- лялось естественным, ор- ганичным делом. Никаких препятствий, кроме мате- риальных, не предвиделось. А средства... Да вот как раз насчет средств мы все правильно просчитали. Ребята собира- ли металлолом. Директор пятьдесят пятой школы Самсонов пообещал, что не потратит деньги от него ни на ремонт, ни на мебель или занавески, и слово сдержал. Дальше — больше: инициатива пере- шагнула школьный порог, на памятник началижерт- вовать сперва сотни, атам и тысячи жителей города. Нам шли навстречу все. Счет в Сбербанке взялись обслуживать бесплатно. А в Областном банке, спасибо его гендиректору Светлане Бобылевой и председателю совета директоров Борису Столповскому, повысили процентную ставку на наш вклад. Кстати, и сами бан- ковские сотрудники внесли деньги. Сколько раз за эти годы встречался я и со взрослы- ми, и с детьми, говорил о нашем проекте на пред- приятиях, в техучилищах, учреждениях — не сосчи- тать. Ипосле любой встре- чи люди пополняли копилку фонда. * * * Вообще-то Памятный знак добровольца Кащенко давно бы уже получил, да вот захворал, полтора меся- ца на больничнойкойке про- вел. Но едва покинул опо- стылевшую палату, как тут же занялся делами фонда, даром что еще не совсем вос- становился после болезни. Пока мы втроем — сам Петр Иванович, его супруга Маргарита Петровна и я — за чашкой чая толкова- ли, почему так затянулась история с памятником, по- звонили из банка. Хозяин дома что-то сосредоточенно обсуждал с невидимым собе- седником. Со сторонымогло показаться, что Кащенко серьезный бизнесмен и речь идет о его солидном личном счете. —Ну, счети вправду не- маленький, — соглашается он, — все-таки два мил- лиона сорокчетыретысячи. Между тем складывался- то он не только из крупных пожертвований предприя- тий, фирм, предпринимате- лей, но и из сотен или даже десятков рублей, которые вносили пенсионеры, школь- ники, семьи многодетные. Так чтотуткаждый рубль особый вес имеет. Потому мы с моими помощника- ми и постановили: никто, включая меня, председате- ля фонда, не имеет права распорядиться хотя бы копейкой. Расходная часть счета заблокирована. При- мут, наконец, решение об установке памятника, приступят к работе — и депутаты горсовета его разблокируют. Некоторые этому силь- но удивляются. Давеча один бизнесмен смотрел на меня каким-то китайско- азиатским взглядом — ни- как не верил, что я ни гроша для себя не брал и не беру. Что ж это за время, ког- да элементарная порядоч- ность, тем паче в таком святом деле, как увековече- ние памяти о Великой По- беде, кажется чем-то неве- роятным? Да тут ведь без куска хлеба будешь сидеть —и то рука не поднимется посягнуть на эти средства. А если говорить об ини- циаторах фонда, то мы первые любую полушку ему отдаем, все, что получаем в качественаград, поощрений за инициативу. Вот вру- чили мне на презентации социальных, патриотиче- ских проектов по ЦФО три тысячи — и я обрадовался: пусть не намного, а все же еще что-то прибавится. Хочу низко поклониться людям, что откликались на наш призыв в течение десяти лет и продолжа- ют пополнять счет фонда сегодня. Всем — школьни- кам, учащимся ПТУ, вете- ранам, военным, депута- там, предпринимателям, врачам, педагогам. У меня стопа подписных листов хранится, в метр высотой. Пятьдесяттысяч пожерт- вований! Впечатляет? А ну-ка скажите: за какое еще начинание липчане так голосовали? Да ведь не бумажки в урну опускали, а деньги жертвовали. Кста- ти, необычайный всплеск активности случился в год 65-летия Победы. И мне непонятно, отчего власти Липецка так долго медли- ли, да и теперь еще нет ни достойного творческого проекта, ни четко обозна- ченного места, где должен стоять монумент... * * * Когда-то была надежда, что монумент Победы будет проектировать известный скульптор Клыков, автор памятника Петру Первому в Липецке. Он предлагал установить на площади По- беды скульптуру Георгия Победоносца как символ народного героизма, дер- жавы, одолевшей страшное, грозившее всему миру зло. Но сегодня народного ху- дожника России Клыкова уже нет на свете. Позже были организо- ваны конкурсы проектов, среди которых, считает Ка- щенко, были интересные. Однако в результате послед- него конкурса комиссия ото- брала, на взгляд Петра Ива- новича, не самый удачный, недостаточно масштабный и выразительный. Дискуссия вокруг него закончилась отменой принятого реше- ния. Что дальше? А главное — сколько еще продлятся неопределенность и ожи- дание? — Я думаю, в памятни- ке необходимо отразить все основные силы, обеспе- чившие Победу, он должен свидетельствовать о роли армии, флота, авиации, тружениковтыла.Мне воз- ражают: это неосуществи- мо, это будет в ущерб ху- дожественности. Не знаю. Пустьтогдаталантливые люди создают свои вариан- ты, которые убедят боль- шинство липчан. Дело-то ответственное. Памятник ставится на века. И новые поколения, всматриваясь в него, долж- ны почувствовать свою кровную связь с победителя- ми. Осознать, что онитоже наследники и носители той Победы. Понимаете, человек может все поте- рять: дом, деньги, одежду, работу. Но память не от- нимешь. Никакой дефолт, никакой экономический кризис ей не опасны. Если только мы сами не изменя- ем памяти, не предаем ее. А зримым воплощением этой верности, этой гордости и должен быть наш памят- ник. Поэтому мы за него так отчаянно и настой- чиво бьемся десять лет. Он не только для меня стал личным делом. Это личное дело каждого из десятков тысяч липчан, которые уже вложили в пока непо- ставленный монумент не только свои деньги, но и свое преклонение перед по- колением Великой войны и Великой Победы. Память о войне живет и в альбоме фронтовых фотографий, и в сердце ветерана Петра Ивановича Кащенко. Петр Новиков Я видел их раньше. И даже знал некоторых. Подтянутые на праздновании Дня Победы. В отглаженных военных гимнастерках. Не с колодой медалей, как сегодня, а с одной, двумя, тремя боевыми награда- ми на груди. Были среди них и такие, кто без одной ноги, а то и без двух, без руки, с пустым рукавом... Это были фронтови- ки. Настоящие. Пехотинцы, танкисты, артиллеристы, моряки... — Дед Митя, — спрашивал я часто жившего по соседству участника Великой Отечествен- ной, — а что за медаль-то у тебя на гимнастерке? —За войну, — скупо отвечал мне бывший солдат. И вот я вновь сижу перед убеленным сединами бойцом давно минувших дней Всеволо- дом Васильевичем Полтавским, которыйпроживает вЛипецкена улицеЖелябова. Взгляд, как и в детстве, останавливается на двух солдатских медалях «За отвагу» и на ордене Красной Звезды. И мне сразу становится понятно, кто передо мной. Спрашиваю ветерана: — У вас эти награды самые дорогие? — Безусловно, — отвечает. — Первую медаль получил за бои под Сталинградом. К тому времени был командиром артил- лерийского расчета. Вступили в бой. С ходу подбили несколько бронемашин противника. Кру- гом взрывы, гарь, свист пуль и осколков. Неба не видно… К вечеру фронтовая «мол- ния» разнесла весть по окопам: СОВРЕМЕННЫЕ МЕМУАРЫ | Окопная правда гвардии старшего сержанта Полтавского Боец атакующего эшелона окружили большую группиров- ку фашистов во главе с самим фельдмаршалом Паулюсом. Пленных немцев поведут по ули- цам разрушенного Сталинграда. Аштабные писари по поручению военных начальников круглосу- точно строчили списки отличив- шихся в боях. К награждению. Была в них ифамилияВсеволода Полтавского, которому поступа- ет уже новый приказ: двигаться на Кавказ. Вместе с однополча- нами он освобождает ростовские города—Шахты, Новочеркасск, затем сам Ростов. Сраженья вез- де кровопролитные. —На подступах к Таганрогу, — вспоминает он, — завязалась ожесточенная схватка в местеч- кеМатвеев Курган. Мы сразу его не взяли, ночью ворвались в два близлежащих населенных пун- кта. И застали там фашистов, что называется, тепленькими. Взору открылась удивительная по тем временам картина. Если наш брат солдат укладывался на войне на ночлег где попало и в чем попало, то педантичные немцы нежились в наших хатах в чистом нижнем белье. И как же непривычно было видеть их, драпающих из изб, в белом одеянии. Фронтовые дороги Полтав- ского еще долго петляли по ок- купированной врагом террито- рии бывшего Советского Союза. Пока не вывели на его границы. Позади вздохнувшая от ига Ро- дина, впереди — Европа. Пред- стояли новые ожесточенные сражения. К тому времени гвардии старший сержант Полтавский научился бить врага так, что его заметили командиры. Предло- жили стать кадровым военным, тем более что до войны наш герой успел поучиться в военно- морском училище в Николаеве на штурмана морской авиации. Идаже во времяучебныхполетов бомбил территорию условного противника... мешками с це- ментной пылью. Однакожелания связать свою судьбу с армиейу него никогда не было. Авот повоевать отважно... — Узнал, — вспоминает, — что добровольно формируются полки так называемого прорыва. Из наиболее подготовленных солдат и офицеров. Атакующие эшелоны. И записался опять в самое пекло. Меня мои близкие после войнывсе время упрекали: что же ты нам никакого подарка из Германии-то не привез? Анам и думать об этом было некогда. — Всеволод Васильевич, а какое чувство испытали, когда в биноклях замаячил Берлин? — Отомстить. Мы своей ар- тиллерией уже могли наводить ужас на врага. За Одерское сра- жение меня наградили второй медалью «За отвагу». Воевал в составе Первого Украинского фронта, которым командовал маршал Конев. Авторитет его в войсках был непререкаем. Осо- бенно после того, как он спас от разрушения город Краков. Под грохот канонады мы рвались к рейхстагу. Еще не знали, что на его стенах можно нацарапать ав- тограф. В нас кипела ненависть. Мы знали, как надо воевать. На тот момент нас, по большому счету, ничего не волновало. Письма домой писали редко. А марш-броски за ночь или за день делали такие, что теперь только диву даешься. ...ИвотБерлин.Жуковштур- мует цитадель Гитлера. В голо- вах только одна мысль—добить зверя. — Берлин, — продолжает Полтавский,—обилиемканалов похожна нашЛенинград.Мосты через каналы были взорваны. Приходилось наводить пере- правы. Кровь лилась за каждую улицу, дом. Приказ: только вперед. Наконец нам, раздисло- цированным у Бранденбургских ворот, сообщают: «Все! Победа! Немцы сдаются, капитулиру- ют!» Но расслабляться нельзя. Спешим на окраины добивать разрозненные группировки. По сути, уже после войны гибнут друзья-однополчане, одногодки. Обидно вдвойне. Как уцелеть, теперь и ты задумываешься. А вдогонку летит известие: за штурм и взятие Берлина Пол- тавский представлен к ордену Красной Звезды. 15июля1945 года уже коман- дование Первого Украинского и лично сам маршал Конев вру- чали наиболее отличившимся бойцам-победителям первого эшелона персональные благодар- ности. Гвардии старший сержант Полтавский был в их числе. Выцветшая от времени бла- годарность до сих пор висит в квартире ветерана на видном месте. Кто-то не обратит на нее внимание, но, как говорят, та- кие здесь не ходят. И дочери, зятья, внуки, близкие Всеволода Васильевича знают цену тем ог- ненным баталиям. Уж их-то, не в пример некоторым нынешним «знатокам»истории, не надо аги- тировать за сохранение правды о войне. Иособенно о тех ее героях, которые воевали, как говорят, от звонка до звонка. — Я, — завершает Полтав- ский, — и демобилизовался по специальному приказу. После боев дали отпуск двухнедель- ный. Приехал в Липецк, а во- енный комендант замечает: «Вижу, ты по гражданской специальности шахтер? На руд- никах работал?». — Да, — отвечаю. — Так вот, парень, по твою ведомстве было. Сегодня почти не осталось никого. Все больше примазавшихся к тем событиям. Которые в 1945 году пришли нам, бывалым солдатам, на сме- ну, нынче оказываются участни- ками войны. — Всеволод Васильевич, — спрашиваю, — а сумеете отли- чить настоящего фронтовика от того, кто в сороковых пороха в окопах не нюхал? — Сразу, — отвечает. — И не только по медалям, которые почти у большинства нынешних «вояк» только юбилейные. По разговору пойму... Солдат Великой Отечествен- ной посмотрел на образа и осенил себя крестным знамением: про- сти, Господи. — А мы, ребята, — пред- ложил, — пойдемте пить чай. Фронтовые сто граммов мне давно уже медики отменили: последствия контузии головы и позвоночника. А чаю попьем. Девяносто ведь мне накануне 23 февраля стукнуло... душу специальный приказ уже вышел: такие, как ты, подле- жат демобилизации в первую очередь. Полтавский этим же днем, не раздеваясь, к месту службы. Мол, все, ребята, отвоевался. С вами хорошо, а дома — лучше. На совесть Всеволод Васи- льевич отработал положенное и в мирной жизни. Удостоен был разных наград, в том числе и ор- дена «Знак Почета». На пенсию уходил с должности заместителя управляющего Студеновским рудоуправлением. — Двадцать четыре фрон- товика тогда только в нашем ФОТО ПАВЛА ОСТРЯКОВА ФОТО АНАТОЛИЯ ЕВСТРОПОВА