Липецкая газета. 2010 г. (г. Липецк)

3 НОЯБРЯ 2010 № 212/23840/ ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА И. Неверов —Историю нужно не проклинать, а понимать! – выкрикнул в одной из передач «Суд времени» политолог Сергей Курги- нян. На ТВ — бум проектов поисторическойтематике. Страна созрела и хочет это смотреть. Карамзинское «история предков всегда любопытна для того, кто достоин иметь отечество», зазвучало весьма акту- ально. Кончилась эпоха, когда телевидениюдопредковне былодела, когдаминувшее годилось только для кавэ- эновских пародий на стар- ческоебормотаниеБрежне- ва, для анекдотов оЛенине и ролика с ряжеными Ека- териной II иСуворовым, от котороговпамятизастряла хохмаческая фраза «До первой звезды нельзя». Нас потихоньку приучали: родная история – отстой. Относиться к ней всерьез – глупость несусветная. И так ясно: цари наши— ти- раны и немцы, революции – бессмысленные бунты, войны – бесплодные кро- вопролития,победы–пора- жения, а народ вечно пьян, ленив и покорен любому властителю. После такого и «доку- драмы» Алексея Пивова- рованаНТВкажутсяпочти прогрессом. Невзирая на их хлестаковскую легко- весность и неодолимую манию автора во что бы то ни стало пнуть «совок» и «совков» — неважно, жи- вых или мертвых. Он, бед- няга, как будто бы и готов отдать должное жертвен- номугероизмузащитников Брестскойкрепости. Одна- ко онидлянего–«крепост- ные герои». Эти слова он выносит в название филь- ма.Крепостные—всмысле подневольныеСталина, ре- жима, системы. В общем, перепев старого мотива: гитлеровское нашествие остановлено «пушечным мясом», а не людьми, что осознанно спасалиРодину, делали выбор – не бежать, не предавать, не валяться в ногах у врага, моля о пощаде, а держаться до последнего патрона, по- следнего вздоха. Но и от Пивоварова есть, представьте, поль- за. Вдруг посмотрит кто- то из молодых фильм о событиях, про которые прежде слыхом не слыхи- вал, и попытается узнать что-нибудь сверх весьма своеобразных энтэвэшных комментариев. Слава Богу, даже на ТВ есть каналы, программы, ведущие, способные ему в этомпомочь. Не везде про- светительское вещание по- паловхолодные, ноцепкие руки Пивоваровых. Вот на Пятом, в отличие от НТВ, работают по-питерски интеллигентно, чураясь сенсационности любой це- ной, не страдая подсле- поватостью и склерозом. Здесь множество передач о былом, в том числе – о противоречивых, часто трагических, ноне бесслав- ных страницах русского двадцатого века. Вчера – о Гагарине, сегодня – о ле- гендарном пограничнике Карацупе, завтра – о вы- дающемся советском лет- чике, героеИспанииЯкове Смушкевиче.Втелекадрах живет бескомпромиссный, тревожный, жестокий и все-таки романтический дух времени, что рождало, Впрочем, страстно бо- лея за Млечина, известная журналистка Ирина Пе- тровская попыталась было разделаться с Кургиняном не самым достойным обра- зом. Оказывается, оннеин- теллигентен, берет горлом, впадает в истерический раж. Оттого-то этот госпо- дин так социально бли- зок товарищам — рабоче- крестьянскому населению сприсущейтомупростотой нравов и характеров. Кто хотя бы один вечер следил у телеэкрана за поединком Кургиняна и Млечина, тот наверняка прочитает этот«анамнез»с недоумением. Но, похоже, критикам Сергея Ерван- довича присущ такой вот снобизм и пренебрежение кнеэлитной, особеннопро- винциальной аудитории. Коллега и единомышлен- ник упомянутой журна- листки, рассуждая о «Суде времени» и подсчете голо- сов, блеснул эрудицией и процитировал Цицерона: мол, голоса надо не под- считывать, а взвешивать. Или, как менее изящно, зато в лоб произнес Нико- лай Сванидзе: «Далеко не всегда прав народ». Актотогдавсегдаправ? Сам Николай Карлович? Ирина Петровская, ре- шившая, что неправому и темному народу импони- рует неинтеллигентность и грубый популизм непра- вого Кургиняна? Леонид Млечин, которыйодобряет натовско-американские бомбардировкиЮгославии и считает реформы Петра Великого тупиковыми и вредными? Мы — интел- лигенты, мы правы, мы умны. И мы сами все это придумали. А публика – дура, потому как слушает ненас, аКургиняна, она не хвалит «миротворческую» акцию против Сербии и, о ужас, признает заслу- ги Сталина и его прави- тельства в Великой Отече- ственнойвойне. До чегоже нехорошая публика. Не хочет брать нас в учителя и наставники. Попытаемсяразобрать- ся, что же дает Кургиняну постоянно перевес. Для начала—немножко о лич- ных, нетелевизионных впечатлениях. Впервые имя этого че- ловека встретилось мне на обложке брошюры «Пост- перестройка». Он с соавто- рами резко и жестко пре- дупреждал, куда несет нас рок событий, чем обернут- ся для страны через пять, десять, пятнадцатьлет гор- бачевское краснобайство, только еще начинавшиеся ельцинские «загогулины» и массовая либеральная эйфория. Тот сценарий сбылся с ошеломляющей последовательностью и горестной точностью. Потоммнеповезло:Сер- гей Ервандович приехал в Липецк, и я слушал его –не знаю, какэтоназвать– лекцию, беседу,проповедь, исповедь. Он вел речь о тогдашних «архитекторах развалин», что бездумно или, наоборот, расчетливо уничтожали все духовные скрепы России. Объединялинародидеи социализма и коммуниз- ма? Объединяли. И вот их отбросили, объявив вред- ными, опасными, рож- дающими большую кровь утопиями. Ладно. Могли лечь в основу фундамента обновляемого государства принципы демократии и свободы? Могли. Однако ониоказались в считанные годы скомпрометирован- ными, слово «демократ» уже без кавычек и писать стало неловко. Что дальше на очереди? Патриотизм? Но он тоже не устраивал, тоже был не нужен. И эту опору опять выбивали из-под ног, твердя, что патриотизм — последнее прибежище негодяев, ста- вя знак равенства между ним и — шовинизмом, фашизмом, нацизмом. Вместо идеалов России пытались подсовывать интересы как что-то един- ственно важное и реаль- ное. АнаРуси-тоинтересы частенько срастались с малосимпатичным эпи- тетом — шкурные. Они не объединяют общество, народ, государство, раз- валивают, поскольку у каждого свояшкураи свой интерес, не совпадающийс интересами всех прочих. Вот о чем говорил Кур- гинян тогда, в сложное, противоречивое время се- редины девяностых годов минувшеговека.Многораз вспоминал я эту встречу с ним, эти мысли, благо поводов для проверки его прогнозов жизнь давала с избытком. Либерализм, по существу, оказался эго- измом, возведенным в до- бродетель, освященным ПРОВИНЦИАЛ У ТЕЛЕЭКРАНА | Лицо в кадре Слово для защиты растило, вдохновляло та- кие личности. Личности, а не винтики, не пешки! На Пятом выстроена линейка «фирменных» программ, постоянно об- ращенных к истории. В «Картине маслом» диа- логом дирижирует блестя- щий прозаик, публицист, критик, поэтДмитрийБы- ков. Недавно он с гостями говорил об остром, умном фильме – «Поле битвы – история». В нем пальпи- руютсясамые болезненные точки нашего националь- ного самосознания. Паль- пируются жестко, но без садистского злорадства. Мы слышим, что и как говорят сегодня о России и русских нашкольных уро- ках в Киеве, Львове, Риге, Таллине. Мы взвешиваем, насколько обоснованно обвинять чеченцев в по- головном предательстве в годывойныилегколибыло принять это, смириться с этимтемуроженцамреспу- блики, которые бесстраш- но сражались с немецкими оккупантами. Мы видим марш престарелых эсэсов- цев по улицам древнего прибалтийского города. Мы узнаем о нашумевшем учебномпособии, написан- ном двумя профессорами МГУ. Изложив, условно выражаясь, русскую часть правды, они приглушили либопропустили, замолча- ли все остальное. В «Картине маслом» не выносятся обвинительные или оправдательные вер- дикты. Зато формируется объемное, многоуровневое видение исторической судьбы народов и госу- дарств. Еще очевиднее это в «Суде времени». Именно там и получил трибуну Сергей Кургинян. Его оп- поненты – Николай Сва- нидзе и Леонид Млечин. Против собственной воли они как бы подыгрыва- ют Кургиняну, а потом и проигрывают ему, оттеняя нравственную силу его по- зиции. В заочном голо- совании зрители с колос- сальнымперевесомотдают предпочтение Кургиняну. Это вызывает жуткое раз- дражение у либерально на- строенной публики. И она хмуроконстатирует: да, он обладает обаянием, хариз- мой, артистичностью. Им легче согласиться с этим, нежели признать, что ему симпатизируют, прежде всего, за патриотизм и завидную способность вос- приниматьисториювовсей ее неоднозначности. правилами игры. С точки зрения Кургиняна это гу- бительно. Однажды, отвечая на вопрос, что заставляет его непокидатьполитического поля, Кургинян сказал: «Ощущение совсем боль- шой беды. Есть политики и есть спасатели, люди, борющиеся с катастрофа- ми». Себя он причисляет к спасателям. И один из надежнейших способов спасения, одна из «техно- логий» сплочения, цемен- тированияживущихвРос- сии — ее история. Вернее — воспитание уважения к тем, кто ее делал и в самых кромешных обстоятель- ствахне дал ейпрерваться. С тревожным, слож- ным, мобилизующим чув- ством выходит Кургинян к микрофону в цикле «Суд времени». По условиям передачи, он и Млечин периодически меняются ролями. То Млечин вы- ступает вролиобвинителя, доказывая, предположим, что Иван Грозный был для Руси кровавым палачом и ничем больше, а «адво- кат» Кургинян призывает увидетьвсе-такиимасштаб ивановых свершений, бла- годаря которым Россия приобрела колоссальные территории. То Кургинян в качестве прокурора гово- рит онеоправданнойагрес- сии НАТО на Балканах, а «адвокат» Млечин, скорбя о жертвах, тем не менее уверяет, что,мол, всеравно только так и надо было действовать. Но, какое бы амплуа ни досталось Кур- гиняну, он, по большому счету, всегда выступает защитником. Защитником России. Защитником не единожды менявшегося Государства Российского, при условии, что, меня- ясь, отбрасывая старые ориентиры и маршруты, оно сохраняло державную мощь, достоинство, энер- гию духовного роста. За что ему достается со всех сторон. Оппоненты в чем только его не подо- зревают, начиная с равно- душияквеликим жертвам соотечественников в эпоху того же Ивана, в эпоху Петра, в эпоху тридцатых- сороковых годовминувше- го века. Это абсолютнаяне- правда. Просто он хорошо знает, что в истории все имеет свою цену. И наро- ды,которые отказываются или не в силах ее платить, исчезают. Вместе со свои- ми государствами. Кстати, когда сам Кур- гинян оказался не на ка- федре, а на баррикадах — осенью 1993 года он был среди депутатов Вер- ховного Совета в «Белом доме», — то предпринял все, чтобы не допустить жертв. Он несколько раз срывал провокации, ста- рался удержать горячие головы от похода на Остан- кино. Кургинян, серьез- ный ученый, театральный деятель, кандидатфизико- математических наук, хо- тел реально действовать — и действовал. Он хотел помогать стране, а не толь- ко с академическойотстра- ненностью рассуждать о ее участи или просто ставить спектакли в своем театре. Когда такая личность появляется в телекадре, когда она включается в дискуссию, программа перестает быть «еще од- ним» ток-шоу. И вес слов, которые произносятся Кургиняном, куда больше всеготого, что мелко, дроб- но, суетливо рассыпают в микрофон его оппоненты. На снимке внизу: слово для защиты — Сергею Кургиняну.