Липецкая газета. 2010 г. (г. Липецк)

№ 164/23792/26 АВГУСТА 2010 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА ПРОВИНЦИАЛ У ТЕЛЕЭКРАНА | Мимо прайм - тайма Герои без формата И. Неверов Когда-то об офтальмоло- ге, создателе института микрохирургии глаза Федорове знала вся страна. Включая облада- телей стопроцентного, соколиного зрения. Слышал народ и о другом докторе —Илизарове. Его искусство быстро и надежно лечить перело- мы натолкнулось на стену бюрократизма и злой зависти. Но в конечном счете врач из Кургана ее сокрушил. А задолго до Илизарова и Федорова жил еще один выдающийся офтальмо- лог —Филатов. Он был настолько известен, что о нем пели барды: Старик Филатов, про- светлявший бельма, Работал и с изяще- ством, и дельно... Этими людьми гор- дились, как гордились первыми космонавтами, народным академиком Мальцевым и сельским учителем Сухомлинским. Ничего не ведать о таких соотечественниках, не помнить хотя бы их имен в то время было стыдно. А теперь, господа, внимание, вопрос: что вы скажете об уникальном питерскомцентре Романо- ва? Того Романова, кото- рый в буквальном смысле слова поставил на ноги несколько тысяч детей, с рождения искалеченных ДЦП. Теперь онинормаль- но двигаются, говорят, учатся, танцуют, зани- маются спортом. Почти не сомневаюсь: большин- ству моих читателей эта информация незнакома, хотя о Романове сняли телефильм, который во- шел в цикл «Один день» Кирилла Набутова. Надо признать, цикл и в целом очень любопыт- ный. В центре каждой получасовой передачи — фанаты своего дела. Либо дрессировщики змей и носорогов, либо чуть ли не единственная в России женщина — начальник отдела милиции, либо принявший православие чернокожий африканец, который спасает от голода бомжей в среднестатисти- ческом русском городе. В общем, для доктора Рома- нова подобралась достой- ная компания. Премьера цикла, одно- временно экзотическо- го и героического, но без малейшей дидактики и патетики, состоялась года три назад. Я тогда ничего о нем не знал и ни едино- го сюжета не посмотрел. Теперь смотрю повтор. Мне повезло, у меня есть эта возможность в отли- чие от многих — «Один день» идет рано утром, когда мало кто сидит у телевизора: кто-то еще спит, кто-тоуже торопится на работу. А прайм-тайм не для Романова. Не тот, как говорится, формат. В прайм-тайме сегодня «Сонечка против Аллоч- ки», какая-нибудь «Бит- ва экстрасенсов» или сто тридцать седьмой показ телесериала по книжкам детективщицыУстиновой. Таков дух времени. Те, кто учит, лечит, стро- ит, изобретает, кормит Россию, отодвинуты на периферию. Им редко на- ходится место на ТВ, на газетных и журнальных страницах. Романову еще повезло: про него все-таки появилось кино. А вот в Москве живет коллега Романова, разработавший собственнуюметодику для лечения того же ДЦП, а также спортсменов, по- вредивших позвоночник и не способных не только ходить, но и сидеть. Он со своим стационаром и немногочисленными по- мощниками ютится на птичьих правах в двух щитовых домиках на зем- ле «новых русских». Если арендная плата подско- чит, нет уверенности, что маленький реабилитаци- онныйцентр не закроется. Имя этого врача, профес- сора затеряно вИнтернете. А телевизионщики просто не обратили на него бла- госклонного внимания. Несмотря на то, что для сотен, если не тысяч, лю- дей, которым медицина вынесла безутешный при- говор, он, быть может, единственная надежда и спасение. На пике революции Хлебников придумал звонкое, красивое слово: творяне. «Это шествуют творяне, «Д» сменившие на «Т», — с энтузиазмом писал поэт. Сегодня мы свидетели и соучастники попятного процесса. К дворянам интерес воз- рождается, к творянам угасает. Спросите у лю- бого подростка, кто такой Жорес Алферов. Боюсь, не ответит. А давно ли, кажется, СМИдружно ли- ковали по поводу награж- дения русского ученого Нобелевской премией. Ему даже простили левые, прокоммунистические взгляды. Но ликование было быстротечным. Фи- зик с мировым именем и мировыми достижениями нипрессу, ниТВбольше не занимает. В свое время практич- ность, приземленность, прагматизм не числились на Руси в ряду безуслов- ных добродетелей. Особен- но для молодых. На днях полистал книжку прозы Юрия Казакова. Чисто случайно. Старые книжки перечитываешь все реже. Даже любимые. Нам не до Гоголя, не до Шоло- хова, не до Олеши или Трифонова. Те, кто пока еще читает, соблазняются новинками, выставленны- ми на прилавках под при- зывным девизом «Лидер продаж». Все думаем, что новые сочинители что-то объяснят про новую, пу- таную нашу жизнь. Ну а Казаков, которого много лет нет на свете, писал про другую жизнь. Этого писателя называ- ли наследником Бунина, учеником Паустовско- го. Его страницы пахнут лесом, рекой, костром, там шумят деревенские ветлы и городские дожди, под которыми бегут по потемневшему асфальту влюбленные. Онбыллири- ком, бесконечно далеким от советского официоза, соцреалистического опти- мизма, линии партии и правительства. Тем ошеломительнее строчки, что вторглись вдруг в знаменитый каза- ковский рассказ «Голубое и зеленое». «Что же мне делать? — ведет с самим собой тревожный диалог семнадцатилетний чело- век. — Что делать, чтобы жизнь не прошла даром, чтобы каждый день был днем борьбы и побед? Я живу в тоске. Меня мучит мысль, что я не герой, не открыватель. Способен ли я на подвиг?Не знаю. Спо- собенлияна тяжкий труд, хватит ли у меня сил на свершение великих дел?» Переписываю отрывок с чувством неловкости. Если оно возникает даже у меня, представляю, как покоробит этот пассаж нынешних семнадцати- летних, как они ухмыль- нутся. Казаков словно позаимствовал его из пя- терочного сочинения на излюбленную в школе застойной поры свобод- ную тему «Вжизни всегда есть место подвигу». Но писатель, тем не менее, не сфальшивил, не со- врал. Как не фальшивили, допустим, фронтовики, когда писали домой, по- вторяя фразы передовиц «Правды» и «Красной звезды» про то, что враг будет разбит, победа бу- дет за нами. Искренность лозунгов подтверждалась самопожертвованием, му- жеством, кровью, терпе- нием солдат. Мальчик уЮрия Каза- кова, кстати, вполне мог быть сыном воевавшего отца. И рефлексию персо- нажа касательно великих дел и подвигов прозаик вовсе не придумал в угоду редакторам и цензорам. Хотите — верьте, хоти- те — нет, но так тогда и вправду чувствовали, ду- мали, так спорили, меч- тали. Тогда — то есть в середине пятидесятых, в шестидесятые, вплоть до брежневских семидеся- тых. Так были настроены умы и души. Суровые и романтичные геологи, физики-ядерщики, кос- монавты, учитель Мель- ников из «Доживем до понедельника» и инженер Губанов из «Твоего совре- менника» существовали не только в романах и на экранах. И молодые, ер- ничая, иронизируя, как будто ничего не принимая на веру, под насмешли- вым скептицизмом цело- мудренно таили надежду стать похожими на них, состояться, выстроить не карьеру, но самих себя, красивую, яркую судьбу. В ту эпоху у кого-то этот безоглядный роман- тизм, идеализм вызывал, помнится, опасения. Вот наткнется мечтательный юнец на грубую реальную прозу, расшибет себе лоб, раскваситносипревратит- ся в циника и нигилиста. Не зря в театре «Современ- ник» с успехомшла инсце- нировка «Обыкновенной истории» Гончарова, где Саша Адуев претерпевал именно такуюметаморфо- зу. Звучали осторожные пожелания: не надо ли нашу сменунемножко, что ли, отрезвить, спустить на землю, подготовить к неизбежным разочарова- ниям и неромантичным испытаниям? Сегодня, похоже, эта рекомендация не то что выполнена, а перевыпол- нена. Но что получилось в результате? Минуя ро- зовую, романтичную ста- дию, молодые людиуже на школьной скамье обзаво- дятся броней безразличия ко всему, что не касается их личного успеха и бла- годенствия. А те же СМИ это, в сущности, одобряют, предлагая новые образцы для подражания. Какие — известно. Телевидение целиком и полностью оза- бочено формированием самодовольного потре- бителя. От рекламных роликов и кулинарных программ до гламурных сериалов и репортажей из жизни победителей, чьи победы заключаются в первую очередь в до- стижении материального сверхдостатка. Наутро после чтения «Голубого и зеленого» раскрываю свежий но- мер «Известий». Статья об итогах приема в рос- сийские вузы. Резюме: выпускники выбирают госслужбу. На соответ- ствующие факультеты и специальностиконкурс за- шкаливал. Кое-где подано сто шестьдесят заявлений на место. Все, господа. «Поколение игрек» не желает никаких иллю- зий. Оно поняло жизнь. Предпринимательство, юриспруденция, взлет на «Фабрике звезд» или эфемерныйшанс блистать на подиуме не для него. Даешь чиновничье крес- ло! Чем это кресло манит, говорить не стоит. И так ясно. На взгляд людей по- старше (пусть не всех, но многих), не очень по- нятно, почему все это так манит абитуриентов. «Блажен, кто смолоду был молод...» А эти, рас- терянно констатируют воспитатели, смолоду так сухо, трезво, так зрело, если не старчески, расчет- ливы. Допустим, мечты о космонавтикеи геологиче- ских экспедициях вышли из моды, износились. Так возьмитесь за что-нибудь новое, увлекательное, рисковое, черт побери, в том же бизнесе. Наладь- те высокотехнологичное производство, устройте об- разцовуюферму, создайте нечто, чего никто окрест еще не пробовал. Но им не хочется ри- сковать, преодолевать, проверять, чего они стоят на самом деле. Никакой речи о призвании, ни- каких проб и ошибок. Подвиги? Не смешите. Служение? Извините, не служение, а служба.Авер- нее—госслужба. Великие дела? Господи, из какого прабабкиного сундука из- влекают все эти допотоп- ные пустые выражения! А возвращаясь к ТВ, сталкиваешься с дилем- мой , напоминающей анекдотичный вопрос: что было раньше — яйцо или курица? То ли теле- визионщики, отлучая от экрана «творян», влияют на публикуи дают ей впол- не определенные ориен- тиры, то ли наоборот: ТВ, не мудрствуя лукаво, как зеркало, отражает то, что происходит в реальности? ...В начальных кадрах фильма о Романове глав- ный герой садится вмарш- рутку и едет в свой центр. Ведущий за кадром чуть иронично (словесного па- фоса Кирилл Набутов не терпит) комментирует. Мол, в Европах бы Рома- нов не ездил в обществен- ном транспорте и вообще был бы сказочно богат. Но седой человек, в прошлом двадцать лет отслужив- ший в спецназе, работает за нашу российскую зар- плату. Зато лечит детей бесплатно. И отдает этому все силы, все, что знает и может и как врач, и как человек. Он едет в центр, а я думаю о том, уцелеет ли его клиника через пять, десять, двадцать лет. Бу- дут ли у него преемники? Вопрос, согласитесь, не праздный, а главный. Кадр из фильма «Доживем до понедельника» — в главной роли Вячеслав Тихонов.