Липецкая газета. 2010 г. (г. Липецк)

6 ИСТОКИ | Задонскому Рождество - ǖогородицкому мужскому монастырю — 400 лет Епископ на покое Литературная иллюстрация к житию Святителя Тихона № 156/23784/ 13 АВГУСТА 2010 ЛИПЕЦКАЯ ГАЗЕТА Леонид Морев Необходимое предисловие Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба монастыря и слободы Тешевки, если бы в 1769 году в Богородицкой обители не поселился на покое бывший епископ Воронежский и Елецкий Тихон (Соколовский), которому суждено было стать всемирно известным Святителем, Задонским Чудотворцем. Родился он в 1724 году в селе Короцке Валдайского уезда Новгородской губернии, в семье местного причетника Савелия Кириллова и при крещении был назван Тимофе- ем. Обучался в Новгородской семинарии, куда записан был по отцу как Савельев. Здесь и оставлен был учителем греческого языка, риторики и богословия. В 1758 году Тимофей, в годы семинарского обучения получивший фамилию Соколовский, был пострижен в монашество с именем Тихон, а в 1759-м поставлен префектом семина- рии и в том же году переведён в Тверскую епархию. Там о. Тихон был назначен архимандритом Желтикова монастыря, оттуда направлен в Отрочь монастырь с определением быть ректором Тверской семинарии и богословия учителем. В 1763 году Святитель Тихон назначен был на Воронеж- скую кафедру. Приняв управление воронежскою паствой, Святитель направил своё внимание на улучшение нрав- ственного состояния духовенства. Проповедуя правила христианской жизни, Святитель Тихон являлся одновре- менно и строгим обличителем современных ему пороков. Уничтожение народного праздника «ярилы» и бесчинных масленичных забав в Воронежской епархии служит памятником горячей и благочестивой ревности Святите- ля. Люди бедные и нищие всегда имели свободный доступ к своему архиерею. Нищих называл он (по слову Иоанна Златоуста) Христовою и своею братиею. Только четыре года и семь месяцев управлял Святитель Тихон воронежскою паствою. Архипастырские труды, сопряженные с заботами и огорчениями, бывшими следствием различных препятствий к исполнению его благих намерений, расстроили его здоровье, и в 1767 году он был отставлен от управления епархией с назначением ему пенсии в размере 500 руб. Для пребывания своего на покое Святитель Тихон избрал сперва заштатный Тол- шевский монастырь (сегодня в Усманском районе), но, ввиду неблагоприятной для его здоровья местности, перешёл в 1769 году в монастырь Задонский Богородиц- кий. Здесь Святитель Тихон предался строгой иноческой жизни, подвергая себя всем возможным лишениям — трудился, благотворил, построил богадельню в городе Ливны Орловской губернии, принимал участие во всех страждущих и пёкся об обращении раскольников в православие и, вместе с тем, не переставал излагать и мысли свои на бумагу. В этот период он окончил своё сочинение «Об истинном христианстве» и составил вновь «Сокровище духовное, от мира собираемое». Изданные впоследствии «Разные письма» и «Письма келейные», а также «Краткие поучительные слова» тоже созданы им в Задонском монастыре. За три дня праведный Тихон предсказал кончину свою и преставился 13 августа (по ст. ст.) 1783 г. Погребён был в особо устроенном склепе под алтарем соборного Влади- мирского храма Задонского монастыря. / Л ес, поле, дере- венька. Там, где дорога взбира- лась на вершину холма, иной раз было видно, как по левую руку поблескивает Дон. В Хлевном лошадей сменили неудачно. Хоть и вез ямщик пассажира своего по госу- дарственной надобности, но уж больно чин невелик был по меркам этой дороги, которой не то что вельможи, а и цари с царицами езжи- вали, — старший помощ- ник губернского землемера. Узнав, кто едет, строптивые хлевенские мужики вроде и уважение оказали — с переменой упряжки не во- лынили, а лошадей в итоге дали так себе — из самых плохоньких. Вот и вышли последние перегоны не в пример утомительнее про- чих. До Тешевской слободы добрались на закате. Встретили на удивление теплоипо-провинциальному радушно. Не слишком на- строенный с дороги на раз- говоры приезжий корот- ко рассказал что смог, из «самых-самых» губернских новостей, подтвердив, в чис- ле прочего, и уже известный в слободе слух: — И уж совершенно до- стоверно, что быть городом селению вашему при За- донском монастыре. Того радименя сюда и направили — межевание для будущего города исполнить... Р азбивкой будущих улиц и площадей, отводом участков под присутствен- ные здания зани- мался приезжий чиновник все последующие дни, взяв в помощь несколько мужиков посообразительнее. Тру- дился на совесть, от утра, с первых ударов колоколов на монастырской звоннице, и до поры вечерней. На по- следний день, завершив раз- метку будущей городской территории, оставил работу далеко за окраиной, в лесу, где планировалось разме- стить городское кладбище. День, против обычной сухой жары, томившей всю предыдущую седмицу, вы- дался прохладный, и земле- мерналегке, оставивпомощ- ников, решил прогуляться до места пешком. Сделал намеченное, а там наткнул- ся на ягодник, да такой богатый, что оторваться ни- как нельзя было. Ягодка за ягодкой, так и добрался до отлогого оврага, густо зарос- шего ветлами и березками, особенно тесно стоявшими вдоль невеликого ручейка, проложившего путь по дну ложбины. Сориентировав- шись, воронежец сообразил, что тенистый этот овраг ведет как раз в нужном на- правлении — к оставшейся где-то левее дороге, а потому спустился вниз и двинулся вдоль ручья. Десяток-другой шагов — и впереди замаячил про- свет. Вот только, вопреки ожиданию, оказалась то не опушка при дороге, а малая травянистая поляна, через которую наискосок струил свои воды веселый ручеек, вытекаяиз явно ухоженного родника. Близ источника с лопатой в руке хлопотал некий человек в странном длиннополом сюртуке со- всем непонятного издали покроя. Но при вниматель- ном рассмотрении оказался тот сюртук подоткнутым за пояс монашескимподрясни- ком. Это, а также длинные волосы незнакомца в соче- тании с изрядною бородою и наперсным крестом, по- блескивавшим в солнечных лучах, выдавали в любителе уединенных трудов лицо звания духовного. Пока оставшийся незамеченным землемер наблюдал за лес- ным отшельником, тот, ви- димо, утомившись, опустил- ся прямо в траву. Стал на колени, воздел руки горе да так и замер, обратив вдохно- венное лицо на восход. Воронежец, уже сделав- ший было шаг из-за скры- вавших его деревьев на по- ляну, вдруг стушевался и, повинуясь неожиданному порыву, отступил назад. Немного постоял в нереши- тельности, а потом, стараясь не шуршать палой прошло- годней листвой, обошел сто- ронойместо, явно избранное монашествующим старцем для трудов не только физи- ческих, но и молитвенных. П ока добрался во- ронежский гость до квартиры, свечерело. На от- крытой веранде, под массивной ветвистой липой, прислуга уже накры- вала стол к чаю. — У нас ведь гости нын- че, — обернувшись к за- стучавшему каблуками по ступенькам крыльца земле- меру, доложила остроносая улыбчивая Машенька. — Отставной поручикАрефьев с супругой и Кузьма Сергее- вич — из купцов. Гости, понятное дело, на- легали на слухи и сплетни о жизни воронежского света и полусвета, желая слышать их подтверждение или опро- вержение из уст человека, к тому приближенного, но приезжий, быстро исчерпав и без того негустой запас гу- бернских новостей, в конце концов решил перевести разговор на более ему инте- ресные местные темы. — А я, знаете ли, сегод- ня в лесу епископа Тихона повстречал. Да потом еще мужикменяна телеге подво- зил, так столько доброго об этом архиерее услышать до- велось, — пресек гость оче- редную попытку вернуться к обсуждению особенно- стей воронежской жизни. — Фи, — жеманная су- пруга отставного поручика, сложив веер, игриво стук- нула заезжего чиновника по руке, — нашли тему! От му- жиков только о нем доброе и услышите. Это, знаете, такой оригинал! Никакого уважения к своему сану. Все с какими-то бродяжками да нищими. К приличным дамам совершенно без эти- кета относится. Как-то, из чистого любопытства, реши- ла посетить его. И что же? Отказал. Не принял. Слиш- ком, видите ли, щегольски была одета, по его мнению. А он такого не любит. Эта- кой простец! Видели бы вы, как он живет! При его-то пенсионе в пятьсот рублей серебром ежегодно! Это про- сто невозможно! Монахи, и те над ним смеются. Случи- лось мне в гостях оказаться вместе с отцом Самуилом — настоятелем монастыря нашего, так он прямо, как разговор о Тихоне зашел, сказал: «Этот-то архиерей? Да он хуже простого монаха у меня в монастыре живет». — Извините, матушка, но вы не о том! — у явно возмущенного и оттого рас- красневшегосяКузьмыСер- геевича даже усы встопор- щились. — Абсолютно не о том! Купец раздраженно по- двинул в сторону розеточку, полную прошлогоднего, но такого ароматного клубнич- ного варенья, до которого был большой охотник. Про- мокнув полотняной салфет- кой губы, Кузьма Сергеевич продолжил свою мысль уже спокойнее: — Замечу вам, что и предыдущие настоятели к владыке Тихону не лучшим образом относились. Он со своей простотой для них, из- вините за грубость, заноза. Взять отца Самуила. Все-то он светского общества ищет, мирского почета. А Тихону и искать не надо. Что про крестьян да убогих гово- рить — те за милостыней притекают. А ведь и люди сиятельные, благородные сами к нему едут да еще наперебой в гости зовут. А все почему? Да потому, что отставной наш владыка не о себе прежде, как при- нято в мире, а все о других печется. И совет его дорого стоит. Потому что от доброго христианского сердца идет, Духом Святым просвещен- ного. Ведь в сердце своем Тихон с Богом собеседует. Так-то вот. И пенсион свой, заметьте, как и подношения многие, на бедствующих тратит. Выне слышали, как он наших причетников из беды выручил? — Да нет, — пожал пле- чами землемер,—за своими трудами я как-то и не успел ничего о местной жизни узнать. —Ну, так я расскажу?.. Кузьма Сергеевич полу- вопросительно обвел взором сидевших за столом. Воз- ражений не последовало. Купец довольно фыркнул в густые усы и поведал такую историю: — Прогуливался как-то святитель Тихон по рощице. Ну, там, за монастырем, — рассказчик неопределенно махнул рукой куда-то в сто- рону Дона. — Гуляет он и видит: через рощу, ему на- встречу, идут триженщины. Все три в слезах, а та, что по- старше, почитай, идти сама не может, так что двум то- варкам вести ее приходится. Уж такое, видать, сильное горе постигло. Подошел вла- дыка к печальницам с рас- спросом. Оказалось, ходили они просить за приходских наших причетников. А их, двух родных братьев, по об- винению в недостойном по- ведениииз духовного звания вывели и потому забрили в солдаты.Пожилаяженщина матерью их оказалась, а те, что помоложе, — женами их. Да еще в одной семье четверо детей остались, а в другой—пятеро. Прокорми их без отцов! Так святитель мало того, что стал обе семьи на свой счет содержать, он еще добилсясамого тщатель- ного расследования того, в чем братьев обвиняли. До самого губернатора дошел, в Святейший Синод, к митро- политу Гавриилу нарочных посылал. И добился-таки правды. Оказалось — окле- ветали братьев завистники. Благодаря попечению вла- дыки Тихона возвращены были они из солдатов, слу- жат сейчас, как и прежде, при храме. И за прочих не раз заступался святитель наш Тихон... Н а с л е дующий день встал воро- нежец порань- ше, чтобы по- спеть к утрене, на которой, как сказали, всегда можно было застать Тихона, если тот не был болен. Храм каменной построй- ки, но уже обветшавший, был наполнен молящими- ся из числа монастырской братии и местных жителей, зашедших «под благослове- ние» перед трудовым днем. Тихона, коего ожидал зем- лемер, сразу различить по архиерейскому облачению, усмотреть среди прочих мо- нашествующих не удалось. Подумал было губернский гость, что святитель, по болезни, на службе отсут- ствует, огорчился, да решил все же спросить у стоявшего поблизости мещанина. — Да вот он, отец наш, на клиросе, — так же полу- шепотом ответил на тихий вопрос прихожанин, делая указующеедвижениерукой. И действительно, при- смотревшись, узнал земле- мер в одном из певших на клиросе монахов давешне- го лесного молитвенника. Облаченный в скромную, гарусного сукна рясу, быв- ший епископ Воронежский и Елецкий ничем не вы- делялся среди стоявших рядом братий Задонской обители. Разве только лицо его выражением своим не- сомненно показывало, что хоть и присутствует Тихон телесно на богослужении в монастырском храме, дух его тем временем воспаряет к иным, горним высотам... Крестясь и кланяясь, бывшие в храме потянулись к выходу. Сошел с клироса Тихон, чтобы тут же ока- заться в плотном кольце замурзанных, оборванных детишек, оживленно и со- всем не благочинно загомо- нивших при виде явно хоро- шо знакомого и ожидаемого ими человека. — Тише вы, воробьи. В храме Божием ведь обретае- тесь, — успокоил ребятню Тихон. — Вот пойдемте-ка лучше к моей келье. Толкаясь, чтобыоказать- ся поближе к святителю, юная голытьба гурьбой дви- нулась за покидающимхрам архиереем. Последовал за ними и землемер... Подав архипастырское благословение вновь во- шедшему, святительжестом пригласил его садиться: — Обратил внимание, как вы, в сторонке стоя, мою беседу с крестьянами слу- шали. Грешен, испытал не- много терпение ваше. За то извините, но очень рад, что часа своего вы столь терпе- ливо дождались. Терпение да смирение — добродете- ли, человека украшающие. Беда, правда, — редкие. Чем чин выше, тем гордости больше. А о том не думают, как Христу на суде пред- стоять придется. Скажет им Господь: «Вы не знали меня во смирении моем, а Я не знаю вас ныне в гордости вашей. Не последовали вы моему смирению и терпе- нию: не внидите ныне во славу мою». Вот чего боять- ся надо, а не того, что чего-то из сиюминутного и тленного захватить не удастся. О веч- ном благе и о жизни вечной истинному христианину попечение иметь приличе- ствует... Сказав это, Тихон вдруг как бы спохватился, позвал келейного: — Василий! Чаю составь для гостя. Или, быть может, — он вновь повернулся к посетителю, — водкой вас попотчевать? Прислали вот из Ельца... — Да нет, благодарю покорно, я лучше чаю, — счел за лучшее отказаться от спиртного землемер, от выпитого тяготившийся сердцем и не желавший тем омрачать обещавшую быть весьма любопытной и небес- полезной беседу. Услышав отказ, Тихон пытливо взглянул на своего визави и, видимо, убедив- шись в искренности сказан- ного, заявил: —Чтож, похвально весь- ма. Я и сам не употребляю, но для проезжих содержать приходится. Досадная, за- метить надо, ивсякого осуж- дения достойная склонность к потреблению вин и водок в обществе нашем укорени- лась. Сделалась компания, непременно последует ис- празднение бутылок, стака- ны да бокалы не иссыхают. А ведь упившийся от вина часто не знает, что говорит и делает, и ни стыда, ни страха не имеет. Это ли не путь ко греху! … О тведав све- жеприготов- ленного на- питка, архи- пастырь сам же и прервал молчание, вернувшись, впрочем, к прежней теме: — Горе и то, что не толь- ко в миру подобным утехам предаются, а и в монастыри пагуба сия проникает. Моя воля, лучше бы пожилым монахампост иной раз нару- шить, пищу попитательнее вкусить, ради сил их сла- бых, для поднятия и несе- ния трудов, а вот хмельного питья бы вовсе не вкушать, дабы свободнее избегнуть вражеского наваждения и многоразличных искуше- ний, — Тихон опять неожи- данно умолк. —Вот вы, ваше преосвя- щенство, о посте помянули. А как нам, мирянам, пост- ные труды правильно ис- полнять?—решил уточнить гость. — Правильный вопрос задаете, — разом сменив тон, в котором до того зву- чали нотки строгого осуж- дения, поддержал хозяин предложенный поворот бе- седы. — Не все об этом точ- ное имеют понятие. Есть пост телесный, а есть пост душевный. Телесный пост есть, когда чрево постится от пищи и пития. Душев- ный пост есть, когда душа воздерживается от злых по- мыслов, дел и слов. И это, второе, куда важнее.Многие постятся телом, но не по- стятся душою. Воздержи- ваются от вина, меда, рыбы, но языком своим людей, подобных себе, кусают же- стоко. И какая им от такого поста польза? Есть и такие, которые некасаютсяруками снеди, во время постное не- дозволенной, но простирают руки свои на мздоимство, хищение и грабление чужо- го добра. И какая им от того польза?Истинныйже и пря- мой пост есть воздержание от всякого зла. Как в Псал- тири сказано: «Уклонися от зла и сотвори благо». Тогда и соберем обильно плоды духовные, о которых святой апостол Павел изъясняет: «Плод духовный есть лю- бовь, радость, мир»... — Но сколь скуден уро- жай плодов этих во дни сии! — несколько неожиданно для самого себя, взволнован- но отозвался землемер. — Вот в том-то и беда! Без любви бедствуем. Что за христианство без любви?! — в голос Тихона вновь вер- нулись смягчившиеся было обличительные интонации. Казалось, он не за столом си- дит в убогой своей келейке, а с амвона кафедрального собора произносит горячую проповедь перед сотнями прихожан, как бывало то прежде. —Вы оглянитесь,—свя- тительмахнулрукой, какбы приглашая собеседника бук- вально последовать его при- зыву, — оглянитесь! Иной, из благородных, в подлом сословииужеибратьевсвоих не видит. Чудно такое слы- шать: «Я, де, не твой брат». Как человек другому чело- веку такое сказать может? Христианин—христианину! Он—человек. Атебякакна- звать, коль онне брат тебе,— ангелом?Аможет,—бесом? Было некогда, когда у хри- стиан было «сердце и душа едины». Ныне тому против- ное видим: ныне у христиан сердце против сердца и душа против души. «Уже бо за умножение беззаконий ис- сякла любовь». А без любви нам горе. Где нет любви, там и веры нет, ибо вера без любви не бывает. А где веры нет, там нет Христа и спа- сения. Горе! Горе! — Тихон сокрушенно поник головою, явственно видимые слезы скатились на бледныещеки. Он мгновение-другое поси- дел молча, теребя ременные четки, заметно лоснившиеся от частого пользования. По- том, успокоившись, вновь вернулся к приостановив- шейся беседе: —Разгорячусь вот , а по- том успокоиться трудно. А хотя как тут не горячиться! Вы и сами все видеть долж- ны. Взять, к примеру, раз- говормой с крестьянами. Вы его тоже слышали. Это как же мужику не возроптать, еслидляпомещика с единого крестьянина взять пять или шесть рублей в год за ничто почитается. За малое по- читается три дня в седмицу на помещика выработать, кроме других работ. Да с них, с крестьян, и подушная подать берется. Великая не- правда в том и самолюбие. Такими оброками и работа- ми обремененными, откуда же простецам себе потребное сыскать?ВорПугачев. Само- званец. Душегуб. Но пошли же за ним. Простой люд по- шел. Не ради воровства, не ради губительства, а потому, что неправды вокруг. К суду без денег не ходи, ничего не сыщешь. Купец товар ле- жалый по цене непомерной продать норовит. За малое или за ничто поставляется обмануть, прельстить, чу- жое добро похитить, ложе ближнего осквернить или погубить. Вот наши дела! Вот наше христианство! Бог нас зовет на покаяние: мы его не слушаем. За балами, маскарадами, собачьими охотами, игрой картежной где ж услышать голос Бо- жий?! Беззаконием, как пламенем, души людские поедаются. —Но, ваше преосвящен- ство, мир так уж устроен. Не переменить его разом-то. А с волками жить... Сами знаете. Это вот хорошо, если в монастырь сподобит Го- сподь затвориться... А мир есть мир, — робко полувоз- разил воронежский гость, не зная, что и ответить на обрушившийся вдруг поток горьких, но таких справед- ливых слов. — Да в мире ли дело! С себя начинать надо. С испы- тания самого себя — каков ты есть христианин. Бежав же от мира, можно сделать это напрасно. Сами по себе стенымонастырские и одея- ниямонашеские не спасают. А кто и в миру послушание, смирение, чистоту имеет, тот и без монашеских обетов есть непостриженный мо- нах. Главное—о вечном ду- мать, а не о тленном. Ничто так грешникакпокаяниюне подвигает, как вечность. И ничто так не полезно всяко- му христианину, какпамять и рассуждение о вечности... Во все времена у каждого своя дорога к Святителю Тихону Задонскому. ФОТО НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА