Липецкая газета. 2008 г. (г. Липецк)

àÒÚÓ  Ë fl Ë Î„Ẩ‡ Лебедянские Робин Гуды Ë ‰  Û„Ë ‡Ú‡Ï‡Ì ˚ Исстари и вплоть до Генерального межевания при Екатерине Великой территория Лебедянского уезда не уступала иной нынешней области. В истории его немало славных страниц. Но хранит она и память о разбойниках, которые вволю погуляли в этих местах, начиная с весьма отдаленных времен. К примеру, на хорошо накатанной прямой дороге, что с бере- гов Дона через село Большие Избищи вела к укрепленному до- монгольскому поселению на берегу реки Воронеж, известному как Доброе городище. Так вот, на дороге этой сильно пошалива- ли. Богатые путники и караваны с диковинными товарами подвер- гались нападениям, или, выражаясь словами старинных источни- ков, «всякие тати и разбойные люди не давали им свободного прохода». После великого монгольского разорения, когда жителей об- ложили непомерной данью, иные из них скрылись в лесах. Они охотились и за татарскими баскаками, и за их русскими пособни- ками. Добро отнимали, освобождали угонявшихся на чужбину крестьян. А простой люд поначалу старались не обижать. Зато с чужаками не церемонились — не только грабили, но и порой жес- токо убивали, выставляя трупы напоказ там, где много народу, на перекрестках дорог. Такие вот то ли Робин Гуды, то ли партизаны какого-нибудь ХIII века. Как раз к тому времени относятся собы- тия, связанные с полным уничтожением групп баскаков вблизи Больших Избищ, у Добровского городища, в районе будущей Па- ройской пустыни. В отместку захватчики разрушили помянутые поселения. Легенды о смелых лебедянских атаманах передавались из по- коления в поколение. В конце ХVIII — начале XIX веков любители старины удосужились их записать. Особенно любопытны истории краеведа А. Киреева, опубликованные в «Памятной книге Тамбов- ской губернии за 1865 год». Есть интересные материалы на сей счет и в Тамбовском областном госархиве. В наших краях до сих пор помнят имена атаманов Кунама, Руса, Тяпки, Наяна,Тараса, Болдыря, Кудеяра и других. В доку- ментах и преданиях не раз называют атаманшу Анну. Судя по все- му, действовали все они по-разному. Кто-то мстил захватчикам, а кто-то просто считал разбой делом более приятным и доходным, чем честный труд, и никого не щадил. Кунам жил в районе Лебедяни и контролировал территорию на востоке, простирающуюся далеко за Доброе. На западе он проникал до земель нынешней Тульской области. У него были дети, жена, которую он выкрал вместе с подругами из гарема хана Ахмата. Первую красавицу атаман взял себе, других отдал товарищам. После удачного грабежа атаман и его люди устраивали пир на весь мир. Захваченных важных пленников раздевали донага, под- поясывали бечевой и заставляли плясать под оркестр дударей. Натешившись, «гостей» отправляли в подвал, где они томились, ожидая, когда за них привезут выкуп. У Кунама было два сына — младший, по имени Рус, и стар- ший, по прозвищу Тяпка. Тяпка означает рубака. Это имя было широко распространено на Руси вплоть до середины ХVIII века. Тяпка, говорится в легенде, отличался необыкновенной силой. Он якобы еще в детстве запросто сворачивал в трубку медные и серебряные тарелки, разламывал подковы и легко отламывал дужки у двухпудовых гирь, а в юности останавливал на скаку са- мого горячего коня, любил кулачки и борьбу. Однажды, вызвав на борьбу татарского богатыря, Тяпка нечаянно «повыдергал ему руки и ноги». Есть, впрочем, мнение, что разбойников по имени Тяпка было несколько, они даже жили в разные времена. Так, например, ле- бедянский краевед К. Плотникова доказывает, что в «ХIV веке не- кий Тяпка, посланный Иваном Калитой к хану Узбеку с богатыми подношениями, скрылся в пределах Рязанского княжества и на берегу Дона, в том самом месте, где стоит Лебедянь, основал разбойничью общину». В отличие от брата, Рус большим здоровьем не отличался, но обладал незаурядным умом и коварством. Рассказывали, что он владел гипнозом и мог привезти в свой стан богатый караван в сопровождении сотни татарских воинов. Кунам учил наследников разбойному ремеслу. В любую погоду выводил их по ночам на большую дорогу. В старости отец пал в битве с монгольским нойоном, вонзившим в него острое оружие. Но у Кунама еще хватило сил, чтобы снести голову могучему со- пернику. По преданию, похоронили смелого атамана в Волотовой могиле. Копая углубление для тела, разбойники наткнулись на бес- численные драгоценности. Но грабители ничего не взяли, а все за- копали вместе со своим предводителем. По другим легендарным версиям, Тяпка и Рус «со товарищи» насыпали для отца большой курган в «десяти верстах от Лебедяни на правой стороне Красивой Мечи при впадении ее в Дон, неподалеку от Волотовой могилы». Место Кунама занял Тяпка. Он перенес свое становище на вы- сокую, поросшую лесом, труднодоступную обрывистую каменную гору, впоследствии получившую его имя. К середине ХIV века Тяп- ка и Рус крестились и, раскаявшись, передали большую часть бо- гатств пустыннику Петру на строительство Троицкого монастыря. По окрестностям старинного шляха от Лебедяни до Доброго долгое время промышлял некто Бай, потом вытесненный сопер- никами. Он ушел со своей шайкой на высокий берег глубокой реки невдалеке от нынешних Грязей. Место его, так сказать, пер- воначального базирования люди назвали Баева гора. Из сочета- ния этих слов произошло название реки и населенного пункта, именуемых теперь Байгорой. Старики когда-то рассказывали, что эти места получил во вла- дение проштрафившийся московский феодал Бурцев. Он захва- тил много земли, поставил дозорные вышки и высылал вооружен- ные посты на дороги. Для борьбы с разбойниками к нему прибыли правительственные войска. Силы оказались неравны, и лебедян- цы ушли в глухие леса у Таволжанки. Там они вырыли подземелье с многочисленными ходами и выходами. Главный ход снабдили сложным лабиринтом. Разбой- ничье гнездо пополнили бежавшие от помещиков крепостные крестьяне из Москвы и Рязани. Среди них было много отъявлен- ных злодеев. Баевцы любили рассеивать песок на дорогах, заставляя это делать пленников. По следам на песке можно было определить направление движения путников и пуститься вдогонку. Несчаст- ных обирали до нитки, над ними издевались, а потом приводили к таволжанским ключам. Под высоким обрывистым берегом синел бездонный омут. У самого края разбойники ставили повозки с людьми и с остервенением пороли езжалыми кнутами перепуган- ных лошадей… Наян и Тарас «жили в двух верстах от Доброго». Тогда еще крепости там не было, люди обосновались в лесной деревне. Краеведу Кирееву в ХIХ веке старики показывали два высоких кургана, уверяя, что внутри них были жилища разбойников. Еще говорили, что ими пользовались архаровцы атамана Федора Кол- чева во времена Степана Разина. Тараса считали не только татем, но и страшным колдуном, дер- жавшим в ужасе всю округу. Разостлав на реке епанчу, он садился на нее и плыл к прибрежным селениям, отбирая для своей шайки еду, одежду, питие и девушек. Разместив добычу на безразмер- ной епанче, он уплывал обратно, а люди обязаны были приветли- во махать ему руками вслед. Жители неоднократно обращались за «подмогой» в Москву, откуда приходили хорошо вооруженные отряды. Но чародей кол- довал, и воины, вместо того чтобы стрелять по разбойникам, уби- вали самих себя. Раздраженный Тарас грабил все безжалостнее, он устраивал пожары и массовые расправы. Справиться с ним служилым решил помочь священник из Лебедянского села Рома- ново. В одном из столкновений с шайкой он зарядил пищаль оторванной от рясы медной пуговицей и, осенив себя крестным знамением, с первого выстрела уложил негодяя… А вот Наян с берегов Красивой Мечи и вправду напоминал Ро- бин Гуда: грабил богатых и не оставлял в беде простой народ… Кудеяр, о котором сложили столько песен и легенд, предво- дительствовал целой армией грабителей. Жил он между селами Владимирское и Чудовское в укрепленном стане. Краеведы XIX века видели еще хорошо сохранившиеся фундаменты и валы Ку- деяра. Его городком, перебив впоследствии разбойников, завла- дели казаки из Доброго городища. После образования централизованного государства московс- кие цари начали решительную борьбу с засильем разбойников. Игорь ВЕТЛОВСКИЙ, краевед. БЫЛОЕ ëÔˆ‚ ˚ ÔÛÒÍ ãËÔˆÍÓ„Ó Ó·Î‡ÒÚÌÓ„Ó Í  ‡Â‚‰˜ÂÒÍÓ„Ó ÏÛÁ fl Ë  ‰‡ÍˆËË «ãÉ» Но, оказавшись в Вороне- же и позвонив Басовым на квартиру, я услышал, что Нико- лай Геннадиевич срочно воз- вращается в Москву. Я лишь поговорил с ним по телефону, и он сказал, что мы увидимся позднее. На следующий год от Генна- дия Федоровича я узнал, что его сын вместе с другим уче- ным (это был А.М. Прохоров) разработали какие-то приборы, у которых большое будущее. Речь, как я потом понял, шла о малошумящих квантовых гене- раторах и усилителях радио- частотного диапазона — мазе- рах. Первым из них был мазер на молекулах аммиака. Это ста- ло точкой отсчета в бурном развитии новой области физи- ки — квантовой электроники. Шли годы. Басова-старше- го уже не было в живых, когда я подготовил радиоочерк о его младшем сыне Владимире. Еще один представитель та- лантливого семейства, Влади- мир, добровольцем ушел на фронт, вернулся после ране- ния на костылях, тяжело болел, но не сдавался, закончил вуз, защитил диссертацию, создал сложнейшее авиа- и радио- оборудование. Естественно, я каким-то краем коснулся детства и Ни- колая Басова в Усмани. Вслед за этим на радио прошли ма- териалы о том, как рос буду- щий выдающийся физик, о воспитании Николая тетей Та- исьей Федоровной Басовой, учительницей, что привила ему интерес к математике. К тому времени Басов был уже прославленным физиком, лауреатом Ленинской и Нобе- левской премий, заместите- лем директора Физического института АН имени Лебедева (знаменитого ФИАН). Он был предельно загружен, его идеи прокладывают новые пути в науке. Так что я долго не ре- шался ему позвонить. А ре- шившись, как и следовало предположить, не застал его на месте: он уехал в Красную Пахру (ныне город Троицк), где им было основано ОКБ ФИАН. Секретарша Николая Геннади- евича отвечала очень любезно. Узнав, что звонят из Усмани, родного города шефа, подели- лась «секретной» информаци- ей: врачи требуют, чтобы Басов отдохнул в Крыму. И даже со- общила, когда и куда именно он приедет. Кое-как я выхлопотал себе отпуск в редакции усманской газеты «Новая жизнь», где ра- ботал ответсекретарем, и на полторы недели раньше Басо- ва прилетел в Крым. С собою у меня был текст очерка «Рус- ский луч» о Басове. Его тогда напечатали «Крымская правда» и феодосийская газета «Побе- да». С этими изданиями я и встретил лайнер, прибывший рейсом Москва — Симферо- поль, которым должен был прилететь Николай Геннадие- вич. Но среди пассажиров Ба- сова не оказалось: вместо от- дыха он отправился в США по приглашению трех универси- тетов. В общем, знакомство с фи- зиком по-прежнему остава- лось заочным. Я, помнится, обращался к нему с письмом, где просил дать мне возмож- ность изучить материалы из архива его отца, поскольку как раз собирался писать о нем очерк в «Сельскую жизнь». Ни- колай Геннадиевич ответил быстро, поблагодарил за теп- лые слова об отце и сообщил, что интересующие меня бума- ги переданы профессору М. Н. Грищенко в Воронежский ле- сотехнический институт. Вскоре я на время расстал- ся с газетой из-за конфликта с редактором и стал директором усманского краеведческого музея. Мне пришла мысль от- крыть там экспозицию Басова. Звоню в ФИАН. Николай Генна- диевич на месте. Он обещает мне подготовить экспозицию и перевезти в Усмань, а также приглашает приехать в столицу и встретиться, когда появится возможность. В 1982 году Басову испол- нилось 60. Его награждают ор- деном Ленина и второй Золо- той медалью Героя Социалис- тического Труда. Я заранее поздравил его в письме с юби- леем и послал фотоснимки дома, где он родился, улиц и окрестностей Усмани. А потом отправил телеграмму, где по- здравил ученого с правительс- твенными наградами. Он отве- тил небольшим, но теплым посланием. Тут нужно коснуться одного деликатного момента. Во всех справочниках и даже в БСЭ ро- диной академика Басова назы- вали Воронеж, где он учился и откуда ушел добровольцем на фронт. Между тем я не сомне- вался: его малая родина — все-таки Усмань. И именно здесь по справедливости нуж- но установить его бюст, как это делалось, если человек дваж- ды получал звание Героя Соц- труда. Однако, когда я предло- жил это, какой-то чиновник из области заявил, что Басов, мол, родом из Воронежа и не- чего огород городить. Ну не хотелось ему (и не только ему) лишних хлопот. Дело сдвинулось с мертвой точки, только когда я отыскал в местном загсе запись: «14 де- кабря 1922 года, город Усмань, пол мужской, Николай Басов. Родители — Геннадий Федоро- вич и Зинаида Андреевна Ба- совы. Первый ребенок. Акт за- регистрирован 16 декабря 1922 года». Правда, хотя все вроде бы были «за», что-то где-то происходило, но конца проволочкам не было видно. Тогда я написал Николаю Геннадиевичу. И он пригласил меня в гости вместе с теми земляками, которых я найду нужным позвать с собой. «На- верху» решили было, что мне к академику ехать не по чину, визит должны нанести началь- ники. Однако получался казус: приглашал-то Басов не началь- ство, а меня. В конце концов в Москву поехали первый секретарь райкома партии В. Росляков, художник Н. Даньшин, краевед Ю. Вивчурко и я. Мы побывали в ФИАНе, своими глазами уви- дели действующие мазеры и лазеры, первую в мире много- канальную лазерную установку для сферического облучения мишеней, названную «кальма- ром». У себя дома Басов уст- роил для нас встречу с веду- щими специалистами институ- та и своими друзьями. Об этом я рассказал в очерке «Лазер- ное солнце Басова», опублико- ванном в областной газете «Ленинское знамя». Что касается бюста акаде- мика-Героя, то неприличная возня, скрытое и явное сопро- тивление его установке в Ус- мани продолжались. Один из руководителей района сказал мне: «И что ты со своим акаде- миком носишься, и без него дел хватает». Понадобилось вмешатель- ство областного начальства, чтобы в Усмани все-таки по- явились аллея Басова и его бюст. Но вернусь к нашей мос- ковской поездке. В небольшом и на удивление просто обстав- ленном кабинете академика он рассказывает мне о своих уда- чах, просчетах, о невозмож- ности целиком отдаться твор- честву, о нехватке средств на фундаментальные исследова- ния, о недопонимании окружа- ющих и власти, что тормозит завершение еще одного важ- ного научного эксперимента. Николай Геннадиевич гово- рит об этом нервно, он явно недоволен — и в первую оче- редь самим собой. — Мало, мало, ничтожно мало сделано мной в науке. Уйма времени уходит в пусто- ту. Дергают меня бесконечно «наверху», а я ведь ученый, эк- спериментатор, это главное. Его тревожил кризис в сис- теме управления многопро- фильным институтом, он счи- тал нужным преобразовать ФИАН в институт нового ака- демического типа. Басов горя- чился, но потом словно укро- щал свой темперамент, руками разглаживал веки, заразитель- но смеялся: — Жизнь прекрасна тем, что много приходится зани- маться любимой работой. По- рой на сон и отдых остается не больше четырех часов. И это прекрасно. Не все всегда уда- ется. Тут ничего не поделаешь. Остается одно: работать, не жалея себя. Тогда все получит- ся. Тем не менее он уже поду- мывал об отказе от руковод- ства ФИАН. — Годы уже не те. Мне за шестьдесят. Быть директором ФИАН неимоверно трудно, сложно, ответственно. Скажу честно: больше не могу, здоро- вье не позволяет. Следующий раз мы увиде- лись с Басовым уже в Усмани. Это случилось в 1985 году, ког- да отмечалось 350-летие на- шего города. Он приехал на праздник с женой Ксенией Ти- хоновной. Серым холодным сентябрьским утром этот груз- ный, большой человек ступил на землю, где родился, и про- изнес то ли с радостью, то ли с грустью: — Как давно я здесь не был. О чем он в эту минуту вспо- минал? О детстве под опекой тети Таисьи Федоровны? О до- военных летних каникулах в Дальней Песковатке? Или о том, как уже после войны он, молодой офицер в легкой ши- нели из английского сукна, шел с вокзала по заснеженным усманским улицам? Академик взволнован. У него даже губы вздрагивают. Уже вечером, когда в городе зажглись огни, он сказал мне вдруг: — Как я потрясен. За короткое время пребы- вания в Усмани он посетил мо- гилу своей тети, гулял по давно забытым местам, общался с земляками, любовался речкой Усманкой, где столько лет на- зад рыбачил и купался. Последнюю ночь мы долго, до утра, просидели с ним в его гостиничном номере. Он был огорчен после визита к район- ному начальству, узнав, что не- когда богатейший район бук- вально разваливается, страш- ная безработица стала здесь настоящим бедствием. Жена Басова уже спала, и он выключил свет. В темноте по звукам я уже догадывался, что он, расстроенный, прини- мает лекарство. Потом Нико- лай Геннадиевич начал гово- рить о наболевшем. В связи с переменами в стране он ока- зался оторванным от любимо- го дела. Нет денег, люди сидят без зарплаты, уходят из инсти- тута, а он не может им помочь. Квантовая радиофизика, од- ним из создателей которой он стал, сейчас вроде как никому не нужна. Потом он вспоминал о дет- стве в Усмани, учебе в Вороне- же, о войне, на которой чудом выжил. И опять возвращался к своей науке. Его идеи вопло- щены на практике в произ- водство мазеров, лазеров, ра- дио- и телеаппаратов, самоле- тов и кораблей, они полезны и в медицине. Сам он, бывший военный фельдшер, с участи- ем опытного хирурга провел первую операцию лазером. Утром, когда уже встало солнце, Басов вышел меня проводить. Я сказал, что буду писать о нем очерк. Он отмах- нулся: — Зачем и кому это нужно? Я и так счастливый человек. Вернулся с войны живым, от- давался любимому делу, мои ученики стали учеными. Я мно- гого достиг. А всего достичь невозможно. Мне самому ни- чего не надо. Только бы не было войны... В тот же день я проводил его до Воронежа, там он хотел побывать на могилах родите- лей и брата. А вечером акаде- мик уехал в Москву. Последняя встреча с ним произошла летом 1998 года, опять в Москве. Приехав на Павелецкий вокзал, я удивил- ся, увидев, что он меня встре- чает. Басов заговорщицки про- изнес: — Сегодня у меня настоя- щий день бездельника. Пое- дем туда, сам не знаю куда. И мы отправились за го- род. Запечатлелось в памяти: Басов стоит полураздетый и, закрыв глаза, подставляет грудь солнцу. — Никто не поверит, что я впервые за четыре года вы- брался в лес. На войне в гос- питале я думал: вот приеду после демобилизации и на другой же день отправлюсь в Усманский бор. Ничего тогда не получилось. — И после пау- зы: — Ладно, будем отдыхать, и ни слова обо мне. Мы бродили по лесу, за- брались на крутой бугор, отку- да начиналась просека. Басов почему-то очень сосредото- ченно смотрел туда, где она терялась в колеблющейся дымке. И я услышал его не- ожиданную фразу: — И все же я прав. Я догадался, о чем он. Многие долгое время считали басовский прогноз о бурном развитии лазерной физики преувеличением, скептически относились к будущему лазе- ров. Но ученый не ошибся. В современных технологиях ла- зеры оказались востребованы — от медицины до трансконти- нентальных линий связи. Вернулись мы в Москву поздно вечером. Условились встретиться в его доме на дру- гой день. Но утром Николай Геннадиевич позвонил, что срочно должен вылететь в То- кио на две недели. И, как ког- да-то, добавил: после возвра- щения увидимся. Не довелось. Вскоре я слег с инфарктом, потом заболел Басов. А однажды вечером — было это 2 июня 2001 года — мне позвонили из Москвы и сказали, что Николай Геннади- евич умер. Я не поехал на по- хороны: не хотел смотреть на мертвое, изменившееся лицо, совсем не похожее на то, кото- рое оставалось в моей памя- ти... Алексей БОРОВИК. ëÚ  ‡Ìˈ ˚ ÏÂÏÛ‡  Ó‚ Три встречи с нобелевским лауреатом ÑÓ ÍÓ̈‡ ‰ÌÂÈ ÔÓÏÌËÎ Ó  Ó‰ÌÓÈ ìÒχÌË ‡Í‡‰ÂÏËÍ çËÍÓÎ‡È Å‡ÒÓ‚ Между первой моей попыткой встретиться с Николаем Геннадиевичем Басовым и очным знакомством с ним пролегло где-то тридцать лет. В середине пятидесятых я написал очерк о его отце ученом- гидрологе Геннадии Федоровиче Басове. Он вышел в газете «Социалистическое земледелие» (позднее она стала называться «Сельская жизнь»). И вот мой герой пригласил меня в Воронеж, куда должен был приехать его сын, тогда молодой физик Николай. ëÔ  ‡‚͇ Басов Николай Геннадиевич (14.12.1922—2.06.2002) — русский физик, один из основоположников квантовой электроники, отец лазерного термоядерного синтеза (ЛТС), основатель журнала «Квантовая электроника», академик, дважды Герой Социалисти- ческого Труда, создал совместно с А. М. Прохоровым первый квантовый генератор-мазер, лауреат Ленинской и Нобелевской премий. Из биографического справочника «Физики». ФОТО ИЗ АРХИВА РЕДАКЦИИ Н. Г. Басов. Март 1984 г. ФОТО НИКОЛАЯ НИЖЕГОРОДОВА Аллея Басова в Усмани. ...Воловский район ока- зывался«поднемцем»дваж- ды: с 26 ноября 1941 года, а затем в июле 1942 года. За пятнадцать месяцев окку- пации фашисты натворили много зла. Они разрушили множествожилищ, все обще- ственные постройкивколхо- зах,школы, уничтожиливсе сады, перебилидве слишним тысячи коров. Вотнебольшаявыдержка из документа тех лет: «Всего разрушено и сожжено жи- лых домов колхозников по Воловскому району — 3864. Нуждаются в предоставле- нии жилища семьи колхоз- ников — 3187». А общий ущерб, причиненный этой территории, составил около 594 миллионов рублей. Аужслюдьмиподавноне церемонились. Документы свидетельствуют: «Втечение 7месяцевколхозникиВолов- ского районанаходилисьпод гнетом немецких оккупан- тов. Для колхозников они ввели подневольный труд на немцев под надзором старост и полицейских. Ежедневно под конвоем водили колхоз- никовнакаторжные работы. Дубинка и плеть гуляли по спинам женщин, стариков и детей. ...Немцыразрушилив нашемрайонепочтивсешко- лы и не дали в течение двух лет заниматься детям». Гитлеровцы следовали приказусвоегокомандования «убивать каждого русского, советского, не останавлива- ясь, если это будет старик или женщина, девочка или мальчик». В том же районе ими погублено 239 человек. Заживо сожжены 56 жите- лей села Вышнее Большое. Угнан в неволю 71 человек. Тербунскийрайоннемцы заняли на несколько дней позже Воловского — 2 дека- бря 1941 года. Здесь от рук захватчиков погибли 380 мирных жителей. Цитирую: «За время пре- бывания со 2 по 8 декабря 1941 года в с. Покровское не- мецких оккупантов послед- ние взяли у колхозников: 11 коров, сожглись 6 хат, при- надлежащие колхозникам, а также занималисьмародерс- твом, выразившимся в том, что отбирали у населения продукты, одежду, снимали с ног обувь, раздевали прямо на дороге проходивших кол- хозников, а есликтопытался сопротивляться, тонемецкие бандиты избивали и заби- рали все, вплоть до детской одежды». А вот как описывают- ся последствия немецкой оккупации. «За время 7,5 месяца оккупации части района немецко-фашист- ские захватчики нанесли огромный ущерб хозяйству нашего района. Ими сожже- но и уничтожено 1139 домов колхозников. Полностью уничтожены села и деревни: Ивановка, Борки, Васильев- ка, Николаевка, Плеханов- ка,Олымовка,А-Бибиковка, Становляновка, сожжено и уничтожено 2 элеватора, Дом Советов, 7 изб-читален, 3 больницы, 28 школ, 4 ап- теки, 4 колхозных клуба, 263 колхозных амбара, 36 конюшен, 27 коровников, много сельскохозяйствен- ного инвентаря, посевов и других ценностей колхозов. До основания уничтожены хозяйства 23 колхозов, раз- рушено хозяйство 2 совхо- зов. Всего нанесено убытка хозяйству района более чем на 10 миллионов рублей. В районе немцами рас- стреляно 58 человек жен- щин, детей и стариков, ...производились порки, аресты и др. издевательства над людьми за малейшее на- рушениеустановленныхнем- цами правил и «порядка». ...Но настал час возмез- дия. 24 января 1943 года советскоекомандованиепри- казало ударить по флангам немецкой группировки в общем направлении на Кас- торное, окружить и унич- тожить ее основные силы. Благодаря мощному наступ- лению Советской Армии к 26-27 января 1943 года были окончательно освобождены от захватчиков оба района. И наступление продолжа- лось... Евгения СЕЛЕЗНЕВА, главный специалист ОГУ «Центр документации новейшей истории Липецкой области». ë‚ˉÂÚÂθÒÚ‚Û ˛ Ú ‰ÓÍÛÏÂÌÚ ˚ ...Но настал час возмездия В конце января этого года исполнилось 65 лет Воронежско-Касторненской операции, в ходе которой были освобождены от оккупации Воловский и Тербунский районы. 5 марта 2008 г., № 44-45 (23172-23173) 7